Около семи он уже шагал по набережной Дзаттере по направлению к «Академии», по мосту перешел через канал, миновал Кампо Морозино, церковь Святого Маурицио, направляясь к Сан-Марко. Для Элизабетты он купил сумочку в довольно дорогом магазине — черную, из добротной кожи, с отделкой из превосходной бежевой лайки. Потом он отправился на Ларго Сан-Себастьяно и позвонил в дверь Элизабетты. Было половина восьмого, и Рэй надеялся, что хозяева не заняты ужином.
За дверью послышались легкие шаги, потом голос Элизабетты:
— Кто там?
— Это я, Филиппо.
Дверь открылась. Элизабетта смотрела на него, округлив глаза и приоткрыв от удивления рот, потом улыбнулась:
— Ах, это вы?
— Да. Я уезжаю и пришел попрощаться. У меня для вас небольшой подарок. — Он протянул ей сверток.
— Вы были все это время в Венеции? — спросила она шепотом, оглядываясь.
— Да. Элизабетта, может быть, выйдете на несколько минут? Выпьем по чашечке кофе.
— У меня есть минут двадцать до ужина. Подождете? — Она закрыла дверь.
Рэй ждал на улице. Ему было приятно, что у девушки нашлось время, значит, она доверяла ему.
Она вышла в пальто. Рэй все еще держал в руках подарок.
— Куда бы вы хотели пойти? — спросил Рэй.
— Нам никуда не нужно идти. — Она смотрела на него круглыми глазами. — Где вы были все это время? Я видела вашу фотографию в газете.
— Ш-ш… Я был здесь, в Венеции. Нам, наверное, лучше выпить кофе или чего-нибудь еще. Чтобы согреться.
Они зашли в бар, расположенный через два переулка, Элизабетта попросила горячего шоколада, а Рэй заказал себе разбавленное виски.
— Я показала вашу фотографию синьоре Кальюоли, — зашептала Элизабетта, беспокойно поглядывая на парня за стойкой, чье внимание она уже успела привлечь. Она обхватила лицо руками. — Я сказала ей: «Вот американец, который жил у вас несколько дней. Вам надо обратиться в полицию». Но она ответила, что не очень уверена, что это вы, хотя я точно знаю, что она вас узнала. Просто она не хотела, чтобы в полиции знали, что она сдает жилье. — Элизабетта тихонько хихикнула, но тут же осеклась. — За это ведь тоже надо платить.
Рэй улыбнулся:
— Ну и хорошо. Я не хотел, чтобы обо мне докладывали.
На этот раз духи девушки не казались ему такими противными, как в тот вечер, когда он пригласил ее поужинать, хотя это были все те же духи. Да и сама она выглядела очаровательно — свежая, персикового оттенка кожа, красивые чистые волосы были тщательно причесаны.
— Почему вы скрывались? — Она наклонилась через стол, напряженно ожидая ответа. — Вы и сейчас не хотите сказать мне правду?
Рэй положил сверток на стол и придвинулся к ней поближе.
— То, что я говорил вам, и есть правда, — тихо сказал он. — Мой тесть пытался убить меня, и я вынужден был скрываться. — Он не стал вдаваться в детали, но в общих чертах поведал всю историю: он прятался, чтобы защитить себя, иначе синьора Кальюоли или сама Элизабетта могли сообщить о его местонахождении полиции, а стало быть, выдать его тестю. — А кроме того, я испытывал горечь и чувство вины, потому что моя жена на самом деле покончила с собой.
Его итальянский был предельно прост, но он заметил, что Элизабетта поняла и поверила ему.
— Почему она сделала это?
— Не знаю. На самом деле не знаю.
Она не сводила с него взгляда.
— А теперь?
— Я собираюсь пойти завтра в полицию, — прошептал Рэй. Он был рад, что парень за стойкой, быть может из вежливости, перестал наконец смотреть на них в упор после того, как они откровенно начали шептаться. — Я скажу им, что у меня все в порядке, только…
— Только — что?
— Только не стану говорить, что мой тесть пытался убить меня
— Но почему?
— В этом нет необходимости. Я не думаю, что он попытается сделать это снова. К тому же он одержим своим горем. Понимаете?
Девушка молчала, но он догадался, что она поняла.
— Мне так приятно видеть вас, — сказал Рэй.
Она улыбнулась. Сегодня на ее губах была совсем другая помада — коричневато-лиловая.
— И где же вы жили все эти дни?
— На Джудекке.
— А вам идет борода.
— Спасибо. Вам лучше взять это сразу, а то потом забудем.
Она взяла сверток, улыбаясь как ребенок в предвкушении красивой игрушки:
— Что это?
Вытащив сумочку из обертки, она воскликнула:
— Боже, какая красота! Squis-s-sito!
— Я рад, что вам нравится. Это в знак благодарности за все, что вы для меня сделали.
— Но я не сделала ничего!
— Нет, сделали. И очень много. У меня во всем городе не было ни одного друга, кроме вас. — Он посмотрел на часы. — Я всегда стараюсь следить за временем ради вас.
Он расплатился, и они вышли на улицу, взявшись под руку.
— Как жаль, что наш путь такой короткий, — сказал Рэй.
Она со счастливым видом рассмеялась:
— Вы поцелуете меня?
Он крепко прижал ее к себе, почувствовав, как внутри закипело желание, словно он знал ее уже очень давно. Они поцеловались еще раз, потом она отодвинулась и проговорила:
— Мне на самом деле пора домой.
На память ему пришли стихи.
— Знаете такие строки? — начал он. — Правда, они на английском и я не знаю итальянского перевода. Вот они:
Тих и прекрасен смертный приют,Только никто не обнимется тут.
Это написал Эндрю Марвел.
О Марвеле она не слышала, и он перевел ей строки, с трудом подбирая итальянские слова.
— А я обманул смерть, — сказал Рэй. — Немногим это под силу.
Она поняла и рассмеялась.
— Я увижу вас снова? — спросила она уже в дверях.
— Не знаю. Завтра я хочу уехать. После того, как зайду в полицию. — Он снова перешел на шепот. — Но если останусь, постараюсь увидеться с вами снова. — Он вдруг сообразил, что не может обещать ей этого на самом деле и что это совсем не важно для него. Их встреча прошла замечательно, но зачем другая?
— Будем надеяться. Спокойной ночи, Филиппо… или как там вас по-настоящему. И большое вам спасибо за сумочку. — Она скрылась за дверью.
Целый час Рэй бродил по городу словно в тумане, не думая ни о каких собственных проблемах. В холодном, прозрачном ночном воздухе Венеции каждый огонек светился отчетливо, словно звезда. Он все вокруг видел по-новому. Так бывает, когда влюбляешься, подумал Рэй, но он точно знал, что не влюблен в Элизабетту. Его все радовало — и детишки, игравшие возле древней церкви, стоявшей здесь со времен Марко Поло, которым давно пора было спать, и три паршивых кота, изогнувшие спины на темной аллее. Рэй поужинал в ресторане, в который еще ни разу не захаживал, и прочел одну из газет, лежавших в кармане.
Выйдя в половине одиннадцатого из ресторана, он не понял, где находится, хотя подозревал, что где-то в районе Риальто. Он решил идти в одном направлении, пока не встретит что-нибудь знакомое или не увидит стрелку, указывающую в сторону вапоретто. Оказавшись на какой-то подозрительной улице и повернувшись, чтобы пойти в обратном направлении, он вдруг увидел в каких-нибудь тридцати шагах от себя Коулмэна. Коулмэн наблюдал за ним, и Рэй понял, что тот все это время шел за ним следом. Рэй подумал было подойти к Коулмэну и рассказать ему о своих планах, о том, что он собирается завтра в полицию. Но, как и в прошлый раз, воспользовавшись его минутной нерешительностью, Коулмэн развернулся и пошел прочь.
Раздосадованный, Рэй повернулся в первоначальном направлении и пошел дальше по подозрительной улочке. В конце концов все улицы в Венеции обязательно приводят к воде, к какому-нибудь из каналов, где можно сесть на вапоретто. Через минуту Рэй оглянулся. Коулмэн шел за ним следом. Рэй почувствовал страх. Вправо и влево от улочки расходились темные аллеи, дававшие Коулмэну возможность улизнуть. Рэй быстро направился к одной из них, уходившей вправо. На улице было довольно людно, и Рэй надеялся, что Коулмэн не заметит, куда он свернул, но все же свернул еще раз, теперь уже влево, и вскоре вышел на узенькую набережную какого-то капала. Он остановился, не желая идти дальше, так как чувствовал, что канал может завести его в тупик. Рэй осторожно пошел в обратном направлении, но, завидев приближающегося Коулмэна, остановился. Рэй вернулся к каналу и пошел вдоль него, потом побежал. Коулмэн неотступно следовал за ним — Рэй даже слышал его громкие шаги. «Нужно снова выбраться на широкую улицу», — подумал Рэй и свернул вправо, тут же сообразив, что совершил ошибку. Он попал в тупик и, повернувшись, побежал в обратном направлении еще быстрее.
Рэй не успел добежать до угла — Коулмэн уже ступил на аллею. Рэй сжал кулаки, намереваясь оттолкнуть Коулмэна, если тот преградит ему путь. Он пытался промчаться мимо, когда Коулмэн сделал резкий выпад рукой, и что-то жуткое ударило Рэя в голову слева. Он услышал треск и тяжело осел на землю. Подхватив Рэя под руки, Коулмэн попробовал поднять его. Рэй сопротивлялся, чувствуя, что борется за жизнь. Коулмэн протащил его порядком — они теперь были почти у кромки канала. Рэй увидел, как Коулмэн, держа камень в руке, снова замахнулся, и тогда мгновенно перекатился ему под ноги, едва не сбив его. Коулмэн промахнулся. Обхватив Коулмэна за ноги, Рэй изо всех сил дернул его вниз. Шляпа слетела с головы Коулмэна, он попятился и рухнул, треснувшись затылком о мостовую, в нескольких шагах от Рэя. Подобрав с земли камень, Рэй, шатаясь, поднялся на ноги и запустил камнем в Коулмэна. Удар пришелся в шею или в ухо.
