Можно ли так категорически утверждать, что влияние улицы всегда пагубно. Вероятно, понятие "улица" можно дифференцировать, как и всякие другие понятия, например: улица рабочего района, сельская улица, иллюминированная и украшенная улица революционного праздника.
Влияние этих улиц может быть гораздо полезнее влияния семьи - замкнутой индивидуалистической ячейки.
С другой стороны - семья. При чтении такое впечатление, что семья обязательно фактор положительный. "Слабое влияние" хорошей семьи явление отрицательное, а сильное влияние плохой семьи, обывательской, мещанской, кулацкой, - явление очень нередкое. Выходит так, что влияние такой семьи фактор положительный, особенно в сравнении с улицей. Вот к чему приводят бесаппеляционные и малопродуманные формулировки. Вообще, со второго раздела, а пожалуй, и от всех материалов, вероятно против воли авторов, остается впечатление некоторого фетишизма семьи.
Дальше с. 70: "Несмотря на наше стсремление максимально конкретизировать программу, остается какой-то почти невесомый элемент, который конкретизации не поддается".
Начнем с того, что при перечислении этих невесомых величин упущена одна очень существенная - слишком большое внимание семьи к несовершеннолетнему, но это так, только к слову, и существенного значения не имеет. Ибо попытка организации учета "почти незначительных элементов" совершенно недопустима в популярном руководстве. Это ставка на ощущение. Почему здесь можно руководствоваться ощущением, а в другом месте нельзя?
Есть отдельные дефекты, по-видимому просто дефекты языка.
С. 68. "Мы начинаем программу обследований широкой неорганизованной с воспитательной целью среды, которая влияет, с педагогической точки зрения, часто в большинстве своем стихийно".
Здесь не только местный работник, а и любой работник споткнется.
С. 73. "Отмечая все изменения и все, что нарушало покой семьи и самого несовершеннолетнего..."
В каком смысле здесь производится ревизия диалектического метода и какое участие в этой ревизии должен принимать обследователь, понять трудно. Во всяком случае, отношение покоя и движения в этом месте запутано.
Переходя к самой программе и методике, нужно отметить, что некоторые ее отделы написаны очень подробно и, видимо, человеком, хорошо знающим практику современной работы в комиссии и условия этой работы. К таким отделам мы относим первый опрос и обследование семьи. Но очень многие достоинства, заключащиеся главным образом в указании отдельных приемов опроса и обследования и могущие принести много пользы начинающему обследователю, бледнеют перед самым главным дефектом - невыдержанностью основного подхода к работе с точки зрения советской педагогической логики.
Прежде всего в программе обращает на себя внимание ее индивидуализм. В отдельных местах, конечно, говорится о коллективе, в частности, о его обследовании, но это вовсе не делает весны.
Всегда и на каждом шагу авторы имеют в виду уединенную личность несовершеннолетнего, заботятся только о нем. Поэтому вся программа пропитана той особой деликатностью, какая может быть только в индивидуалистическом настроении. Интересы данной личности настолько доминируют в представлении автора, что им в жертву сплошь и рядом приносятся интересы коллектива. Во всяком случае, какой-либо серьезной задачи по отношению к целому обществу или к отдельным его частям в программе не видно.
Приведем несколько примеров:
"...Мальчика, которого обвиняют в убийстве отца, привели в комиссию в день совершения этого тяжкого преступления. Обследователь, который желает получить самые свежие подробности убийства, устраивает несовершеннолетнему тщательный допрос, следствием чего является резко отрицательное отношение к работникам комиссии. Факт правонарушения может быть и хорошо обследован, но несовершеннолетнийи является утраченным для дальнейшей педагогической работы над ним навсегда" (с. 68).
Опять утрачен несовершеннолетний для педагогической работы, да еще и навсегда. Это романтическое выражение вполне естественно вытекает из общей установки по отношению к несовершеннолетнему. Приведенный пример просто никуда не годится. Такое редкое в нашей практике преступление, как убийство отца, естественно не может быть примером. В этом случае нужно быть на месте обследователя совершеннейшей ханжой, чтобы в опросе мальчика бояться допустить того, чтобы характер правонарушения был досконально выяснен. Программа просто запугивает читателя утерей для педагогической работы. А между тем бывают случаи, что только определенное требовательное отношение к личности может пробудить в ней хотя бы первоначальные социальные чувства. Во всяком случае, на месте обследователя делать вид, что в преступлении ничего особенного не содержится, что убийца отца заслуживает чуть ли не ласки "хорошего дяди", в данном случае возможно в силу преувеличенного и совершенно не марксистского внимания к личности.
Сама схема обследования приспособлена для обследования и изучения отдельного лица. Очень верная мысль о том, что каждый данный район создает характерный фон в деле развития детских правонарушений, не доведена до конца. Между тем самими материалами подсказывается метод детального изучения целых районов и всех отдельных социально нездоровых образований в каждом районе. Очевидно, что для этого нужна особая методика, которая должна была привести к получению, так сказать, социально-санитарной карты города или округа, к изучению не только коллектива, в котором находится данный несовершеннолетний, но и всех вообще коллективов, могущих обратить внимание комиссии.
В "Руководстве" естественно об этом надо было поставить вопрос, ибо такое знание района и всех районов нельзя делать в форме временной эрудиции отдельных обследователей: ушел обследователь - и все его богатство ушло вместе с ним, а новому обследователю придется все изучить сначала. Очень важно, что обследованию личности можно было "посвятить" меньше энергии, а все главное внимание направить на обследование общественных и коллективных явлений.
В рецензии об этом говорится не для того, чтобы предложить какой-то новый метод, а только для того, чтобы показать, что вся работа комиссии ведет к постановке такой работы. А теперешнее модулирование#3 отдельной личности в значительной мере представляется растрачиванием энергии работников.
Любопытны высказывания программы по вопросу о правонарушителях-школьниках: "В еашей практике был случай, когда школа предупредила комиссию о том, что один учение хулиганит, берет чужие вещи и т.п. Обследователь не пошел в школу, не собрал исчерпывающие материалы, а вызвал несовершеннолетнего в комиссию, тот пришел, но был настолько перепуганным, что беседу с ним пришлось отложить" (с. 84).
Ясно, что в этом случае перед комиссией рядом были поставлены интересы школы как коллектива, с одной стороны, и интересы данного хулигана-ученика, с другой. Школа не может в этом случае рассматриваться как случайный свидетель, указывающий комиссии, где для нее есть работа. Что здесь вниманию комиссии предложены интересы школьного коллектива, доказывается уже тем, что школа обращается к комиссии за помощью и защитой, поскольку школа меньше, чем комиссия, вооружена правом принуждения. За основание нужно взять, во-первых, общее сображение, что в школе работают такие же педагоги, как в комиссии, и возможность для них ошибиться не больше, чем для работников комиссии.
Интересуется ли программа школьным коллективом самим по себе? Нет, совершенно не интересуется. Для нее важнее всего то, чтобы ученик-хулиган, вызванный на комиссию, не испугался, - не каких-либо кар или угроз или просто неприятных перспектив, а самого факта вызова. И для того, чтобы ученик не испугался, программа рекомендует предварительно приехать в школу и произвести, так сказать, предварительную проверку, правда ли то, что утверждают педагоги.
Спрашивается, почему же в таком случае таким же способом не проверяются предварительно сведения, полученные от милиции? Протоколу милиционера верят настолько, что считают возможным приступить к опросу виновного.
Во всяком случае, не столько важно, правильно или неправильно рекомендуется деликатность по отношению к ученику-хулигану, а полное отсутствие мысли об интересах школы как целого коллектива. Важно только, чтобы не испугался маленький хулиган. Очень важно, что в этом случае комиссии или обследователю нужно было порадоваться, что самый факт существования комиссии имеет значение для маленьких хулиганов. Может быть, и никакого разговора не нужно разводить, и ничего особенного не обследовать, а только сказать:
- Ну вот, хорошо, что пришел. Советую больше не хулиганить, потому что это может кончиться солидными неприятностями.
В практической работе именно так и говорят иногда с ребятами и немало бывает случаев, когда единственным способом является умело припугнуть. Умело, в этом вся суть, и этому умению должно научить "Руководство".
