Валери вытащила из нагрудного кармана платочек.
— Не знаю, не знаю, могу ли я осмелиться…
— Хорошо, давайте попробую я.
— Вы? — Могло показаться, что это предложение ее ошеломило. — Сомневаюсь, чтобы Флориан захотел встречаться с кем-либо.
— Он не желает видеть Джеффриса. Для этого у него могут иметься какие-то причины. Но я ведь пришел со стороны. Я из тех, кто доктора Найта уважает и нуждается в его сотрудничестве.
Девушка только моргала.
— Полагаю, что терять нечего, — с сомнением в голосе сказала она. — Мне и самой очень хотелось бы, чтобы Флориан поехал в Амстердам вместе с вами. Ради него же самого. — Ее личико стало решительным. — Да, — сказала она, — я постараюсь убедить его встретиться с вами. У вас есть где записать?
Ренделл вынул из бумажника свою визитную карточку и подал ее девушке вместе с позолоченной авторучкой.
Та что-то нацарапала на обратной стороне карточки и вернула ее и ручку Ренделлу.
— Это адрес Флориана в Хемпстеде — «Хемпстед Хилл Гарденз», это за Понд Стрит. Может статься, что вы лишь потратите время, но, в любом случае, подойдите к нему домой в восемь вечера. Я буду там. Если он не захочет видеть вас, что ж… будете знать, что я пробовала, но мне не повезло.
— Но, может, он все-таки захочет встретиться со мной.
— Ничего больше меня не обрадовало бы, — призналась Валери. — Ведь он и вправду необыкновенная личность, если только копнуть поглубже. Ладно, скрестим пальцы до восьми. И тут она впервые, хоть и печально, улыбнулась. — И да благослови нас Господь.
* * *
РЕНДЕЛЛ ВЫСАДИЛ РАЗДРАЖЕННУЮ ДАРЛЕНУ возле кинотеатра на Пикадилли, а сам, на том же такси отправился в показавшуюся бесконечной поездку в «Хемпстед Хилл Гарденз».
На плохо освещенной улице Ренделл высмотрел интересовавший его трехэтажный дом в викторианском стиле — из красного кирпича, с резным пряничным навесом над крылечком. Войдя в дом, он стал подниматься по общей лестнице; Ренделл догадался что здесь имеется пять или шесть квартир.
Жилище доктора Найта располагалось на второй лестничной площадке. Не обнаружив звонка, Ренделл постучал в дверь. Так как ответа не было, он постучал громче. Дверь наконец открылась, и перед Ренделлом появилась Валери Хьюгз — в блузке, юбке, туфлях на низком каблуке и совиных очках.
— Ну что, благословил нас Господь? — весело спросил Ренделл.
— Флориан согласился встретиться с вами, чуть ли не шепотом ответила ему Валери. — Но буквально на несколько минут. Идите за мной.
Ренделл поблагодарил и пошел за девушкой через затхлую гостиную, заполненную старомодной, ломаной мебелью, с кучами книг и папок с бумагами, горой наваленными на креслах, после чего они вошли в спальню.
Ренделлу пришлось адаптировать зрение к здешнему полумраку. Единственным источником света в этой келье была настольная лампа у бронзового остова кровати.
— Флориан, — услышал он голос Валери. — Это мистер Ренделл из Америки.
Она тут же отступила к стене, Ренделлу за спину, и тот смог увидать человека, полусидящего в постели и подпираемого двумя подушками. Флориан Найт, как и рассказывала Наоми Данн. был очень похож на Обри Бердслея. Эстетство и эксцентрическое поведение лишь усиливали это сходство. Он потягивал из высокого стакана, как предположил Ренделл, шерри.
— Здравствуйте, Ренделл, — произнес доктор Найт сухим, несколько высокомерным тоном. — В лице милой Валери вы почти что заимели адвоката. Но мне было всего лишь любопытно взглянуть на образчик честности, потому-то я и позволил позвать вас. Боюсь, что это ни к чему не приведет, но вы уже пришли.
— Я весьма польщен, что вы согласились на эту встречу, — со всей возможной вежливостью ответил на это Ренделл.
Доктор Найт отставил свой стакан с шерри и слабой рукой указал на стул в ногах кровати.
— Можете присесть, только не рассчитывайте на позволение оставаться здесь вечно. Думаю, что на все наши дела пяти минут будет достаточно.
— Благодарю вас, доктор Найт. — Ренделл подошел к стулу и присел на него. Только сейчас он увидал, что молодой человек на кровати носит слуховой аппарат. Он не знал, с чего начать, как пробить лед неприязненности молодого ученого, и потому начал с любезности:
— Я с прискорбием узнал о том, что вы заболели. Надеюсь, что сейчас вы чувствуете себя уже лучше.
— Я вовсе и не болел. Это была не правда. Все, что угодно, лишь бы отгородиться от нашего тщеславного и лживого приятеля — Джеффриса. А что касается чувств, то лучше я себя не чувствую. Наоборот, я чувствую себя хуже, чем когда-либо.
Ренделлу показалось, что времени на реверансы терять нечего. Надо действовать по возможности честно и прямо.
— Видите ли, доктор Найт, я не имею ни малейшего понятия, как случилось то, что вы себя так чувствуете. Я пришел со стороны. Получилось так, что я вовлечен в дело, о котором ничего не знаю. Но, что бы это ни было, надеюсь — проблему эту решить можно. Вот зачем вы мне нужны. Мне дали слишком мало времени на подготовку рекламной предпродажной кампании того, что должно стать чудесной новой Библией. Хотя сам я и родился в семье священника, но в Новом Завете или там богословии я разбираюсь не более обычного мирянина. С самого начала мне внушили, что вы единственный, способный оказать мне всю необходимую помощь. И я уверяю вас, что бы вы не имели против доктора Джеффриса, это не сможет стать помехой для нашей совместной работы в Амстердаме.
Доктор Найт восхищенно всплеснул своими тонкими руками.
— Великолепная речь, Ренделл. Но, будьте уверены, этого еще недостаточно. Можете спорить на все, что угодно, но я не разрешу втянуть себя в то, во что пытается вовлечь меня этот чертов выродок Джеффрис. Хватит ему сосать из меня кровь. Да и мне хватит раболепствовать перед этим напыщенным сукиным сыном.
Ренделлу стало ясно, что терять нечего.
— Что вы имеете против доктора Джеффриса? — спросил он.
— Ха! Да чего я только не имею против этой мерзкой свиньи! — Найт обращался куда-то за спину Ренделла. — Мы много кое-чего можем рассказать ему, правда, Валери? — Он приподнялся повыше с горькой гримасой на лице. — Вот что я имею против Джеффриса, дорогой мой. Джеффрис — это грязный и гадкий обманщик, который эксплуатировал меня все последнее время. Я чертовски устал сдувать с него пылинки, убирать после него, в то время как он лез все выше и выше. Он врал мне, Ренделл. Он профукал два года моей бесценной жизни. Такого я не могу простить никому!
— Какого такого? — не понял Ренделл. — Что он сделал…?
— Да говорите же громче, ради Бога, — закричал Найт, подкручивая свой слуховой аппарат. — Или вам не говорили, что я совсем глухой?
— Простите, — уже громче сказал Ренделл. — Я все пытаюсь выяснить, почему вы так злитесь на доктора Джеффриса. Может потому, что до вчерашнего дня он не говорил правды про работу, которую поручил вам делать?
— Ренделл, если можете, встаньте на мое место. Я понимаю, что процветающему американцу нелегко влезть в шкуру безденежного и увечного ученого-богослова. Тем не менее, попытайтесь. — Голос Найта дрожал. — Два года назад Джеффрис соблазнил меня, вынудив оставить прекрасное место в Оксфорде, выманил в этот провонявшийся бензином город, заставил жить в этом грязном доме, чтобы работать над какой-то потрясающей книгой, которую он готовил. В свою очередь, он дал мне определенные обязательства. И он их не выполнил. Тем не менее, я ему доверял и не сердился на него. Я пахал на него как раб и даже не собирался на него дуться. Просто, я люблю нашу работу, я всегда хотел ее, и всегда буду ее любить. Я выворачивался наизнанку. Но вчера я узнал, что все это было только притворством. Я выяснил, что этот человек, которому так доверял, злоупотребил моей доброй верой — сам он никогда не верил в меня и никогда мне не доверял. Впервые мне открылось, что все мои труды пошли не на то, что я думал, но на перевод нового евангелия, революционно новой Библии. И то, что со мной обошлись так неуважительно, с таким презрением — вот это меня и взбесило.
— Я хочу понять ваше состояние, доктор Найт. Тем не менее, вы упомянули о том, что любите свое дело. И если посмотреть на сделанное вами, со своей задачей вы справились великолепно — доктор Джеффрис честно отметил это, вспоминая о вас — вы проделали огромную работу для важного дела.
— Да какого там еще дела? — фыркнул Найт. — Эти долбаные папирусы и куски пергамента из Остиа Антика? Вы что, надеетесь, что я поверю в эту историю, рассказанную со слов Джеффриса?
Ренделл нахмурился.
— Находки были тщательно проверены на подлинность ведущими специалистами Европы и Ближнего Востока. И я готов воспринять…
— Да вы ни хрена в этом не понимаете, — взорвался Найт! — Вы же только любитель, дилетант. К тому же, они вам платят. И вы верите в то, во что вам сказали верить.
— Ну, не совсем так, — сопротивлялся Ренделл, пытаясь как-то сдержаться. — Даже совершенно не так. Но из того, что я видел и слышал, у меня еще не возникло поводов сомневаться или пренебрегать деятельностью «Воскрешения Два». Вы никак не сможете убедить меня, будто эта находка…
