21
На работу Аглая вышла довольно бодрой, после визита к врачу рука пошла на поправку. Конечно, еще побаливала, но на общем состоянии это почти не сказывалось. И понеслась обычная рутина — запеканки, биточки, блины, салаты, рулеты. Может, работа у нее и не самая лучшая, но это смотря с чем сравнивать. По крайней мере, здесь нет собак и выжившего из ума садиста со шприцом.
А вот следователь нарисовался. Снова пришел поужинать. И хотя ел очень вкусные бифштексы с морепродуктами, особого удовольствия на его лице заметно не было. А если точнее, то Михайлов был мрачнее тучи. Аглаю он в этот раз не звал, но она, закончив смену, сама вышла к нему. Чтобы просто поздороваться.
— Здравствуйте, — кивнул он в ответ на ее приветствие, а следующим кивком указал на свободный стул. — Присаживайтесь. Как самочувствие? Снова, как я погляжу, в одежде с рукавами? Не жарко?
— Нет, после целого дня у горячей плиты в самый раз, — Аглая села, выжидательно посмотрела на мрачного следока. — А вы сегодня не в настроении. Что-то еще случилось?
— А вы не в курсе? Ну так могу вас просветить: одна из девушек, которым абонент дядя Саша звонил в те же дни, что и вам, вчера скончалась в больнице.
— Что за девушка? — сочла нужным спросить Аглая. — И отчего? Снова собаки?
— Не стройте из себя дурочку, Аглая! Девушку звали Светлана Синицына, и раны на ее кисти были нанесены собачьими клыками. Она, как и вы, упорно отказывалась об этом говорить, только плакала. Я оставил ей информацию к размышлению и ушел, чтобы дать ей время подумать и успокоиться. Больше мы не виделись.
«Тогда, может, ее смерть на твоей совести? — подумала Аглая. — Ты пытался ее разговорить, но не смог защитить должным образом… А теперь вот, осознавая это, терзаешься муками свести?»
Но следователь внезапно выложил перед Аглаей на стол фотографию совсем другой девушки. Тоже молодой, очень хорошенькой, она мило улыбалась в кадр.
— Кто это? — Аглая посмотрела на снимок. — Я ее не знаю. Честно.
— Верю, не знаете. Поэтому, и вот этот снимок вас не слишком впечатлит? — следователь выложил еще одно фото. Аглая взглянула на него и содрогнулась. Девушка с милой улыбкой была мертва, сомневаться в этом не приходилось. То же лицо, но застывшее в смертельном оскале, волосы разметались по траве. Руки разорваны. Аглае не нужно было объяснять, как именно. Подобные раны, пусть и не столь многочисленные и обширные, она видела не раз и не два. Девушку разорвали собаки. А скорее всего, собака была одна. И одного пса хватит, если в его психику вмешивается свихнувшийся человек. Точнее, и не человек вовсе, а тварь, хуже любых диких зверей.
— Впечатлил, — голос у Аглаи дрогнул. — Что с ней случилось?
— Сами не видите? Ее разорвала собака. — Следователь помолчал, а потом сказал очень тихо: — До нас дошли сведения, что кто-то ищет девушек с решительным характером, не боящихся крупных собак. Мы решили внедрить туда нашу сотрудницу. С ней начали заниматься: заставляли надевать дрессировочный костюм и выпускали против нее пса. Шел разговор о том, что через пару недель она должна выйти на ринг…
— И?
— Я не знаю, как, и откуда, но, видимо, устроителям этих боев стало известно о том, что девчушка — из наших. До выхода на ринг она не дожила. А что с ней случилось, вы можете судить по последнему снимку.
«Сломалась на тренировках», — сказал вчера про вторую новенькую Гена. Да, именно так проще всего объяснить в клубе отсутствие долгожданного пополнения. Некоторые девушки и в самом деле ломались, не доходя до ринга. А на деле Борис упустил Афродиту, но почти сразу нашел себе вместо нее другую жертву. И избавился от сотрудницы следственных органов, и получил удовольствие. Маньяк, садист, все больше входящий во вкус. Но даже если набраться храбрости и назвать его имя следователю… В лучшем случае, Михайлов доберется до Дениса, так и не найдя никаких улик против главного виновника всех злодеяний. В худшем — окажется на очередном пустыре, и не исключено, что ее Аглаин, труп будет валяться рядом.
— Узнать об этой девушке могли только от кого-то из ваших же сотрудников, — безжалостно сказала она. — Если только она не была настолько безумна, что все рассказала о себе сама, открытым текстом. Но лично я в это не верю.
— Я тоже, — кивнул Михайлов. — Поэтому и не спрашиваю вас ни о чем.
— Но ведь есть те, кто с вашей девушкой занимался. Их вы могли бы спросить.
— Аглая, вы думаете, я с ними не говорил? Но эти люди ни к чему не причастны. Обычные инструкторы-кинологи. Их просто наняли по телефону, по нему же давали инструкции, оплата проводилась по безналичному расчету. Я все проверил. Вот только проследить не удалось ни звонки, ни платежи. Вся схема давно отработана.
— А другие девушки? Вы ведь упоминали про девушек во множественном числе.
— Да, инструкторы занимались еще с одной. Но могут назвать лишь ее имя. Возможно, что не настоящее. Ну, еще фоторобот составили. Не знаю, насколько достоверный. После трагедии занятия с ней были прерваны по инициативе заказчика. А наша сотрудница не сообщала о ней никакой информации, устроители этих тренировок делали все для того, чтобы обе девушки не встречались. Они лишь знали о существовании друг друга, и все.
Аглая кивнула. Поначалу все они, гладиаторши «Золотой тайны», тоже были максимально изолированы друг от друга. И знали одна другую только по прозвищам. Имена пришли после, когда девушки, объединенные общим риском, стали общаться между собой. Шеф не то, чтобы это не приветствовал, скорее, просто не слишком активно противостоял их общению. Да и смысла в таком запрете не имелось, потому что за несколько лет участия в боях все они и так уже были испытаны-проверены.
— Аглая… Я не могу доказать, но знаю, что все эти занятия напрямую связаны с вашим клубом. Точно так же, как знаю, что под рукавами вы сейчас скрываете синяки. Вы ведь тоже проходили когда-то такую же подготовку?
— Не понимаю, о чем вы, — Аглая покачала головой, глядя ему в глаза.
— Ну да… Не понимаете, конечно, — он вздохнул, потер руками виски. — Не скрою, что в частном порядке я даже пытался следить за вашим клубом. Но выяснил только, что прилегающая к нему территория, как и сам клуб, охраняется ничуть не хуже дверей, и тоже является частной собственностью, записанной на ту же самую старушку.
— На какую еще старушку?
— Самую заурядную. Представляете, живет на свете эдакая бабушка — божий одуванчик, и владеет клубом с прилегающим к нему участком земли.
— Выгодно бабушка пенсию вложила, — криво усмехнулась Аглая.
— Да уж, — согласился следователь. — Нам с вами это и не снилось. Ну, а если шутки в сторону, то концов не найти! Наверняка истинный владелец клуба является бабушкиным родственником, и в случае ее смерти сумеет это доказать и вступить в права наследства, но пока — увы! — чтобы выявить его, надо перебрать всю бабкину родословную до не знаю какого колена.
— Интересно, а этот человек не боится, что у бабушки могут оказаться другие родственники, претендующие на ее наследство?
— Если и оказались бы, то сомневаюсь, что стали бы претендовать. Потому что наверняка они понимают, чем им это грозит. Я только проследить попытался за клубом, и то мне объяснили, что делать этого не следует, и объяснили столь доходчиво, что переспрашивать я не стал. И, к сожалению, в данном случае действовали эти граждане пусть и с превышением, но на законных основаниях. Официальной же санкции на установление слежки мне получить не удалось.
Аглая не стала сообщать ему, почему именно так получилось. Он был далеко не дурак, и сам прекрасно все понимал. Но отступать, похоже, не собирался. Хотя должен был осознавать, чем ему это грозит. Ведь по тому, с какой неприкрытой наглостью действует Борис, можно судить о том, что он чувствует себя в полной безопасности. И собирается безнаказанно убивать и дальше. Да и в самом деле, что ему какие-то несколько девчонок и рядовой следователь? Были жертвы и поважнее. Например, семья директора завода…
Аглаин мобильник нарушил тягостную тишину, воцарившуюся за столом. Звонил Гена.
— Айка, ты где? Я уже полчаса тебя под дверями жду.
— Иду, иду, не ворчи, — она отключилась и посмотрела на Михайлова.
— Гражданин Завитаев? — понятливо уточнил тот.
— Он самый.
— Хотелось бы знать, в каком все-таки качестве он подле вас…
— В данном случае — исключительно моя личная охрана. Кому, как не вам, знать, что в нашем городе жить небезопасно.
— Смотря для кого, Аглая.
— Перестраховаться никогда не помешает. Всего хорошего, Валентин Петрович. Я желаю вам удачи, честно. И если я чем-то смогу помочь, я сделаю это.
Он молча кивнул ей на прощание. Аглая выпорхнула во двор. Гена статуей атланта застыл в конце одной из дорожек, под деревом, с этой стороны отгораживавшем двор кафе от набережной. Заметив Аглаю, он встрепенулся и двинулся ей навстречу.
