class="p1">Его поднял уже ставший родным Семен Стебунцов.
– Товарищ капитан, мне приказано доставить вас в ОПАБ.
– А сколько времени, – хрустя ремнями Мамин поднялся и сел на кровати. В голове шумело, как после хорошей вечеринки.
– Десять, – бодро ответил Семен.
Мамин обратил внимание, что ефрейтор был гладко выбрит, смотрелся подтянуто и без видимой усталости. Немало удивившись бравости товарища, Алексей взглянул на себя в небольшое зеркало над умывальником. Он подумал, что до сих пор не удосужился посмотреть, как вообще выглядит. Похож он на себя из двадцать первого века или нет. Оказалось, похож. Только лицо было похудевшим, изрезанным вертикальными морщинами и волос побольше. А так, ничего, узнать можно. За сутки на щеках и подбородке выступила щетина.
– Побриться успею? – спросил Мамин.
– У вас тридцать минут на сборы, а я выдвигаюсь в «оружейку».
Стебунцов ушел. Мамин взглянул на часы. Десять.
– Через три часа офицеры вермахта получат сигнал «Дортмунд». Это будет означать, что нападение начнется не позднее утра завтрашнего дня. Так, ладно, в сторону тухлые мысли. Через тридцать минут я должен был быть готов к выезду в Брестский укрепрайон.
У кровати стоял чемодан. Тот самый, из поезда. Мамин положил его на кровать. Быстро раскрыл его и обнаружил комплект советской летней походной военной формы командного состава довоенного периода – хромовые сапоги, темно-синие галифе и командирская гимнастерка с выпушкой по воротнику и пехотными петлицами на воротнике. В петлицах рубиново блестели по одной шпале, а на рукавах – по узкому угольнику красного цвета с золотой отделкой. Здесь же находились бритва, новые портянки, полевая командирская сумка (планшетка), карта и обернутая в зеленую материю стеклянная фляжка. Далее, Мамина ждал сюрприз. В чемодане было несколько отделений, разделенных плотным картоном, который он сначала принял за отделку. Аккуратно отжав державшие картон скобы, Алексей нашел отделение, служащее для хранения документов. Там лежал большой клеенный из плотной, коричневатой бумаги конверт с сургучной печатью. Повертев конверт в руках, Алексей не стал его вскрывать, а положил в вещмешок, который лежал тут же у кровати. Туда же отправились: запасной комплект полевой формы, фляжка.
Раздевшись по пояс, Мамин взял бритву и подошел к зеркальцу. Торопливо намылив лицо мыльным раствором, он провел по щеке бритвой. Опасной бритвой пользоваться капитан не умел. Поэтому осторожно, словно сапер, водил острием по коже. Без порезов не обошлось, но в целом получилось сносно. Наскоро вытершись полотенцем, Мамин достал из планшетки записную книжку и карандаш. Вырвал из книжки лист. Уселся за стол и принялся писать.
Через 10 минут все было кончено. Мамин сложил лист треугольником. Подписал на обороте «полковнику Козырю». Потом подумал секунду и дописал «лично».
Выйдя из комнаты, Алексей подошел к дневальному и протянул ему сложенный треугольником лист.
– Полковника Козыря знаешь?
– Так точно.
– Сменишься, отнеси и отдай лично в руки. Ясно?
– Ясно, товарищ капитан.
– Дежурному по роте скажешь, что приказ получил от капитана Мамина.
С этими словами Алексей развернулся и тут столкнулся лицом к лицу с Фоминым.
– Ага, вижу, собрался. Готов?
– Дело нехитрое, в общем и целом.
Они вместе начали спускаться по бетонной лестнице к выходу.
– Спасибо за ночное задержание. Танкист твой, правда, молчит пока. Но ничего, запоет, соловей. Ты, капитан, вот что. Зайди по пути к моему заму по снабжению. Пилипенко его фамилия. Получи карты и все, что полагается. С ним же доедешь до места. Водитель у тебя почти личный, Стебунцов. Представление на тебя оформим, честь по чести. Отметим службу! Желаю удачи!
– Спасибо, товарищ Фомин!
Мамин с комиссаром пожали руки, и Алексей направился к знакомому «старичку» ГАЗику, стоявшему у здания Арсенала.
Территория внутри Кольцевой казармы, в сравнении со вчерашним днем, изменилась. Около Арсенала, где располагались семьи командиров, было людно. Из коридоров первого этажа Арсенала слышался гул голосов, шагов и отдаваемых команд. Второй этаж здания жил своей отдельной жизнью, наполненный детскими и женскими голосами членов семей командиров, обитавших в общежитии. Здесь также были размещены службы полка, например, музыкальный взвод или особый отдел. Из-за перенасыщенности крепости частями квартир на всех командиров катастрофически не хватало. Но, не смотря на это, здесь все подчинялось армейскому распорядку и правилам – так же, как и в любой воинской части, несли службу дежурные и дневальные, проводились уборки помещений.
Среди мужчин, одетых в гимнастерки защитного цвета, во дворе то и дело сновала ребятня, пестрели платьями женщины. День двадцать первого июня был для бойцов и командиров обычным субботним днем: люди отдыхали, гуляли. Планировали на вечер смотреть кинофильмы, выступления коллективов художественной самодеятельности или просто провести время с семьей.
В общем, суета напоминала обычный выходной день во дворе какого-нибудь «многоквартирника». Напряженное дыхание войны было где угодно, только не внутри кольцевой казармы.
Стебунцов проводил капитана к технику-интенданту 1 ранга Пилипенко. Это был крупный плечистый тыловик с громовым басом. Его красное гипертоническое лицо украшали тонкие усики, весьма странно смотрящиеся на кряжистой физиономии.
– Сергей, – представился зам по снабжению.
– Мамин. Алексей.
– Здесь карты и инструкции, – с этими словами Пилипенко вручил Мамину конверт, перевязанный ниткой, скрепленной сургучом.
– Да что ж они все сургучом опечатывают. Секретность как на Лубянке. Друг другу не доверяют, – подумал Мамин.
Алексей и Пилипенко прошли к машине. Как выяснилось, оружие со склада вместе с боеприпасами уже лежали в кузове в специальных ящиках. Около них бесформенной кучей лежал брезент. Свой «туркестанский» вещмешок Мамин забросил к ящикам, намереваясь ехать в кабине, как это происходило до этого.
– Может, в кузове прокатимся, товарищ капитан ? – пробасил Пилипенко.
До обеда еще пара часов, а солнце уже палило нещадно. В закрытой кабине было душно. Тем более, Алексей вспомнил жесткое и неудобное сидение. От воспоминаний повело плечи и все остальное.
– Не возражаю, – согласился Мамин. – Семен, мы с интендантом поедем в кузове. Давай, там, поаккуратнее.
– Алексей Степанович, а разрешите заехать за Лизой. Это по пути. И Пугачево проезжать будем.
У вокзала Мамин по незнанию толкнул ефрейтора на нарушение приказа. Теперь от водителя поступило «Алаверди». Если бы Семен такое предложил вчера, то Алексей непременно бы отказался, памятуя о наставлении Фомина. Но между вчера и сегодня было задержание диверсантов в лесах под Мухавцом. Алексей посчитал, что вправе нарушить приказ еще раз. Тем более, не факт, что он еще раз увидится с командирами из крепости. Да и девушку хотелось увезти из обреченного города. Пугачево не весть, какая далекая станица, но все же, думал Мамин. Может быть, это спасет Лизу.
Они выехали через Северные ворота. Через Брест требовалось следовать на юг до
