— Потеря папаши была единственной потерей близкого человека, которую я тяжело переживала, — безмятежно говорила Крис. — Но ничего, как видишь, пережила.
Семья девушки потеряла кормильца, и мать металась между работами, но из-за отсутствия образования и какой-либо квалификации найти достаточно оплачиваемую работу ей было очень сложно, хотя прокормить нужно было не только себя и Крис, но и младшую дочь. Прошло время, много времени, около шести или семи лет — семья не справлялась. Влезла в долги, вся их жизнь обратилась в страх перед жестокими коллекторами и перед хозяйкой их дома, у которой они арендовали жилье, ведь отсутствие оплаты уже который месяц грозил выселением на 40-градусный мороз…
— Моя мать никогда не была такой типичной мамашкой, которая сюсюкается со своими детьми, читает им сказки на ночь и спрашивает, как у них дела, когда те возвращаются со школы, — рассказывала Крис. — Но в тот день она отвела меня в комнату, заперла дверь и усадила в кресло. Видимо, хотела обсудить что-то, но мы так и не поговорили толком: она мялась, не могла усидеть на месте, а потом как залилась слезами. Так ничего мне и не объяснила, только обняла. Вот так вот притянула к себе за макушку… — надув губки, Крис попыталась уложить мою голову к себе на плечо, но лишь усмехнулась, когда я с неприязнью дернулась в сторону. — И зарыдала мне в шею.
Этой же роковой апрельской ночью 26-летняя девушка была повязана в своей же спальне неизвестными ей людьми с масками на лице, и выволочена на улицу, где ее затолкали в грузовик, полный такими же молодыми девушками. Заплаканная и шокированная Крис увидела в маленьком окошке стоящую на пороге их дома зареванную мать… Это был последний день, когда Крис виделась с семьей.
— Я до последнего не верила, что матушка продала меня на черный рынок в Банкоке, — с улыбкой вспоминала Крис, разглядывая облака над головой и слегка повиснув на мне, от чего мне еще больше было неприятно наступать на ногу, но я терпела. — Она хотела спасти себя и сестру от голода и насилия… А что в итоге? Взяла за меня копейки, которых не хватило даже на то, чтобы долги погасить… Надо было больше требовать, ебанутая мамочка. И ты представь: на прощание даже не взглянула на меня! Видимо, ей было стыдно… Стыдно, что продала меня за такую ничтожную сумму!
Девушка хихикнула, но вскоре тихий смех превратился в истерический хохот. Я молча косилась на долбанутую, стараясь даже не дышать и чувствуя на плече ее острые коготки…
Мы оказались возле неширокой реки, разделяющей лагерь на две неравные части. На другом ее берегу стояли несколько домиков, сама же река впадала в море, и выход в него был абсолютно свободным.
— Вот мы и пришли. Плыви, рыбка, ты свободна! — улыбнулась девушка, доставая нож, чтобы перерезать веревки на моих запястьях, и махнула в сторону устья реки.
Такого поворота я никак не ожидала, выпучив глаза на блондинку, но та лишь подбадривающе похлопала меня по плечу.
«Что-то здесь нечисто блять…»
— Не бойся. Тебе лишь нужно переплыть под теми сваями. Дальше взойдешь на берег и беги хоть на все четыре стороны.
— А как же охрана?
— Об этом не переживай. Пиратов в этой части лагеря можно по пальцам пересчитать, им здесь просто-напросто нечего делать… Ох, да хватит так смотреть на меня! Ну же, давай! Ты свободна! Ты же этого хотела, разве нет, русская? — с усмешкой уточнила блондинка, потянув меня за щеку, как маленького ребенка, но я раздраженно отбила ее ладонь. — Хорошо. Раз ты так боишься попасться охране, я прямо сейчас пойду и отвлеку их. Как тебе такой план, мм? Удачи!
Не дав мне вставить и слова, закончила она и быстрым шагом скрылась за углом.
Знала бы она, чего я на самом деле боялась: меня бросало в дрожь далеко не от пиратов, а от одной только мысли, что если Ваас узнает о моем очередном неудачном побеге, то вновь запрет меня в тот набитый трупами подвал, и просижу я там уже далеко не пару часов. Да и этой белобрысой я не доверяла от слова совсем… На другой же чаше весов был манящий меня своей близостью путь к свободе: вот он, нужно было только выплыть за пределы лагеря и все, я больше не пленница!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
И я решилась бежать…
В тот момент, когда я оказалась под крышами домов, сваи которых уходили глубоко ко дну, я услышала групповой пиратский мат и быстрые приближающиеся шаги берцев.
— Эта сука все-таки спалила меня… — тихо процедила я и, не сдержав гнев, с досадой ударила кулаком по поверхности воды. — А я так наивно повелась!
Но времени на то, чтобы корить себя, у меня не было: когда несколько пиратов остановились перед бродом, мне ничего не оставалось, как нырнуть под воду, так как сваи, удерживающие хижины над водой, были слишком высоки, чтобы тень от них могла послужить мне маскировкой. В мутной воде я ничего не различала, морская соль щипала глаза, и я просто плыла по течению, вслушиваясь в заглушенные потоками воды голоса пиратов. Дыхалка закончилась быстро, я всплыла на поверхность: берег находился в каких-то десяти метрах от меня, я осмотрела его издалека. С облегчением заметив, что никого на нем нет, и вся шумиха задействована в лагере, я вышла на песчаный берег и быстрым шагом направилась к джунглям, попутно оглядываясь и ловя потоки ветра, от которых становилось неприятно и холодно. Я уже успела дойти до растительности, как краем глаза заметила сквозь нее припаркованные у главных ворот внедорожники, которые уже видела сегодня утром. И тут до меня дошло…
— Далеко собралась, принцесса?
Этот голос я бы узнала из тысячи. Матернувшись про себя, я неспешно развернулась к Монтенегро — тот довольно улыбался, разглядывая мое тело, а именно, вставшие от холода соски под насквозь промокшей майкой. Черт бы побрал закон природы…
— Нет. Как видишь, просто вышла искупаться, — сложив руки на бедра, огрызнулась я, настолько меня бесила вся эта ситуация с Крис и ее подставой.
— Я поражаюсь тебе, Mary. Просто поражаюсь… — покачав головой, засмеялся Ваас и убрал пистолет в кобуру.
Он кивнул кому-то за моей спиной — меня тут же настигли, поставив на колени. Я не сопротивлялась, только бросила ненавистный взгляд исподлобья за спину главаря пиратов.
«А вот и главная крыса пожаловала…»
Крис уже подоспела к этому спектаклю, подкравшись к Ваасу из-за спины своим веляющим задом, и посмотрела на меня надменным взглядом, приобнимая мужчину за плечо.
— Отлично сработано, Крис. Если бы не твоя милая головушка, эти обезьяны не додумались бы начать поиски этой засранки, — обратился к девушке Ваас, а затем кинул ключи человеку, удерживающему меня на коленях. — Девку в ее конуру. Запрешь ее, ключи потом отдашь. Валите.
После этого Ваас развернулся к Фостер, и они о чем-то заговорили. Я не слышала их разговор, да меня он и не интересовал. Все, о чем я думала, это о том, какая же я наивная дура и как буду наказана главарем пиратов за свой побег, а все из-за этой хитрой белобрысой стервы.
Подходя ближе к воротам лагеря, я услышала, как вскрикнула Крис — обернувшись, увидела, как Ваас оттянул ее волосы на затылке. Пират был зол и кричал что-то ей в лицо, но из-за расстояния я не могла разобрать его слов. Крис никак не сопротивлялась, только с болью в глазах смотрела на мужчину перед собой.
— Еще одна такая выходка, и я сниму скальп с твоей белой головки, уяснила, Барби?! — все, что долетело до моих ушей, но этого было достаточно, чтобы внутри разлилось приятное чувство злорадства над белобрысой сукой.
***
— Слушай, я знаю, что ты будешь делать: наорешь на меня, польешь грязью, изобьешь до потери сознания, а потом запрешь в тот гребаный подвал! НО! Прежде, чем ты сделаешь это, дай мне объясниться, ладно?! — затороторила я, вскочив с матраса, стоило Ваасу показаться на пороге.
Пират, на удивление, выглядел абсолютно спокойным.
— Окей, — ответил он, и в его поле зрения попала рана на моей голени. — Блять, а это еще что?
— Это я и хотела объяснить!
— Валяй, — Ваас оперся об стол и сложил руки в карманы, внимательно смотря в мою сторону.
