Видал я когда-то такое «проклятое» место… еще на Земле. Даже поплавал немного. Ощущения… своеобразные. Почему-то все время ожидаешь какой-то чертовщины вроде тихо выныривающего за спиной Лохнесского динозавра или огромного водоворота, возникающего из ниоткуда прямо под тобой. А если еще знать, что на дне тихонечко догнивают несколько покойничков в драных мешках…
Ход моих мыслей был внезапно прерван появлением в поле зрения нового и весьма симпатичного действующего лица. Шериф, до сих пор не проявлявший особой активности, вдруг вышел из задумчивости и, махнув рукой своим подручным, потопал прочь от ведьминого озерца. Солдаты, бурча что-то неразборчивое, нагнулись и вздернули на ноги девушку, ранее не замеченную нами из-за высокой травы.
– Хэй, Ролло, а ведьму-то, похоже, еще не утопили!
Глава XXV
– Не понял!
– Чего?
– Почему ее уводят?!
– Ну, может, оправдали. Или санкцию изменили.
Ролло как шел, так и встал, наградив меня при этом таким взглядом, что впору было самому залезть в мешок и утопиться. Впрочем, я и без него уже понял, что глупость сморозил. Раз уж вся деревня сбежалась и шериф приехал, то явно не для того, чтоб кого-то оправдывать. Фемида тут вхолостую не работает, и если уж суд собрался, то обязательно кого-то да осудит.
Грубо говоря, в империи суды не разбирают доказательства «за» и «против», они просто подводят законодательную базу под выводы следствия. И если уж ведьму потащили на суд, то вина ее доказана априори. Была б не ведьма – до суда это выяснилось бы. Тем интересней то, что мы сейчас наблюдаем.
– Чего гадать? Пошли да спросим. Ты же жрец – ведьмы по твоей части.
– Вообще-то я сейчас немного по другой части.
– Не будь занудой. Тебе интересно, что тут творится, это очевидно.
– А тебе приглянулась ведьмочка, это тоже очевидно.
– И что такого? Хороша же, зараза! Еще и рыжая!
– Это в тебе благородная кровь опять забулькала.
– Что-то я не припомню, чтобы дворяне рыжих особо любили. Да и редкость это. Я за последний год только двоих таких и видел, включая эту.
– Да не в волосах дело. Про фигуру ее что скажешь?
– Стройная.
– Вот именно. А помнишь трактирщицу, что нам вчера завтрак подавала на постоялом дворе?
– Эта та, что задницей чуть стол не опрокинула?
– Она самая. Задница неохватная, и вымя такое же. Мужики из нашего каравана слюной захлебывались, на нее глядя. Она, кстати, очень тобой интересовалась. Шнуровку на платье слегка распустила, да и стол наш задела явно не случайно. А ты на нее даже внимания не обратил. Зато от ведьмы глаз не отводишь.
– Ну не люблю я пышных дам, и что с того?
– А то. Ты много толстых дворянок видал?
Вопрос оказался интересным. Пришлось сделать вид, что задумался. Вообще-то я дворянок видел всего-то пару раз, да и то мельком. Маловато статистических данных. При герцогской армии они не обретались, а в баронские резиденции меня как-то не приглашали. Потому ответил честно, но без лишних подробностей:
– Ни одной.
– Во-о-от!
Ролло, по обыкновению, поднимает указующий перст к небесам, акцентируя внимание на полученном ответе.
– Благородные, как правило, худощавы. Соответственно и понятия о красоте у них другие, нежели у простолюдинов. Спросом пользуются изящество и утонченность. В лице этой ведьмочки мы имеем блестящее доказательство того, что твои предпочтения весьма аристократичны.
– Кстати, не говорит ли это о том, что она тоже благородных кровей?
– Вполне возможно, мой похотливый друг, вполне возможно. Деревенька у наезженного тракта, уставший с дороги дворянин, гостеприимная хозяйка…
– А вдруг местный барончик постарался?
– Может, и так. Но вряд ли. Была бы она дочкой или внучкой местного хозяина, ее бы шерифские солдаты связанной не таскали. Или вообще не трогали бы, или уже давно бы придушили по-тихому, если б мешала. Хотя всякое бывает, конечно…
– Угу. Барон, например, поменяться мог.
– Ну да. Что-то вроде.
Так, обсуждая сексуальные предпочтения имперской аристократии, мы постепенно обогнули озерцо и догнали неспешно удаляющихся от места судилища шерифа с арестанткой и конвоем.
– Уважаемый, можете объяснить, что тут происходит?
Шериф, окликнутый таким фамильярным образом, вскинулся было, но, наткнувшись взглядом на скромную эмблему жреца всеведущего, нашитую на форменный плащ служителя, резко передумал. В результате ответ прозвучал вполне нейтрально:
– Мы судили ведьму, брат э-э-э…
– Роливер. Раз подсудимая покушалась на основы бытия, занимаясь богопротивной волшбой, то на суде, согласно энциклике второго конклава иерархов Великой Пятерки, обязан был присутствовать служитель в ранге не ниже младшего жреца. Я хотел бы поговорить с ним, шериф.
При этих словах глазки представителя закона подозрительно забегали.
– Дело в том, что храм Илагона в Вернраде не смог предоставить нам служителя…
Ролло качает головой с преувеличенно серьезным видом, демонстрируя сочувствие.
– Такое случается. Жрецы не так уж многочисленны, а обременяющие их заботы – безмерны… но это не повод нарушать одно из основополагающих уложений, определяющих взаимоотношения между нашей империей и избравшими путь служения.
Шериф, обманутый многообещающей паузой, уже начал было согласно кивать, но вторая часть фразы заставила его шумно сглотнуть, прервав очередной кивок и замерев в довольно нелепой позе. Ну да, я б на его месте тоже забеспокоился. За покушение на устои государственного устройства ох каких незабываемых впечатлений отхватить можно! Причем тутошний барон при таком повороте дела кинется обвинять своего назначенца едва ли не первым, чтоб самому отмазаться. И правильно сделает, потому что, чую я, владетель местный о шалостях собственного шерифа в данном конкретном случае действительно ни сном ни духом – уж больно все корявенько сделано.
Между тем, пока официальное лицо потело и юлило, ища оправдания своему должностному преступлению, а Ролло с выражением истинно барского снобизма на морде вытягивал из него подробности случившегося, я занялся куда более приятным делом – разглядывал стоявшую буквально в трех шагах арестантку.
Молодая еще, девчонка, можно сказать. Кстати, волосы у ведьмочки оказались не совсем рыжими. С некоторой натяжкой их можно было назвать и русыми, хотя какой-то рыжеватый оттенок определенно присутствовал. На солнце такая шевелюра должна гореть начищенной медью. Эх, что-то меня на поэтические сравнения потянуло – может, и впрямь колдунья? Вон какие глазищи зеленые – я тут таких и не видал ни разу! На загорелой мордашке в сочетании с пухлыми, слегка приоткрытыми губками и падающей на лицо рыжей прядью такие глазки смотрятся просто убийственно. И никакое это не колдовство… Это гормоны, мать их так. Хотя от этого ни фига не легче.
Довольно-таки приятный ход моих мыслей прервала фраза Ролло, пробившаяся сквозь череду фривольных картинок, которые сами собой вставали перед моим взором.
– Если ведьма была казнена в полном соответствии с положениями закона «О запрете колдовства», то кого тогда стерегут ваши солдаты?
Не знаю, что заставило меня напрячься: сам смысл сказанного или изменившийся тон разговора, а может, полный надежды взгляд испуганных зеленых глаз из-под светло-рыжих бровей? Наверное, все-таки второе, так как немая мольба колдуньи вызывала напряженность… очень выборочно, скажем так. По этой же причине истинный смысл заданного жрецом вопроса дошел до меня не сразу, зато когда дошел…
Оторвавшись от созерцания прелестей несостоявшейся ведьмы, большую часть которых скрывало мешковатое платьице из серой холстины, я перевел взгляд на лоснящуюся харю шерифа. Слуга закона выглядел бледновато. Несмотря на то что стояли мы в тенечке, лоб почтенного мастера обильно покрывала испарина, которую он периодически порывался вытереть рукавом, но каждый раз опускал руку под строгим взором жреца. Да и голос шерифа, когда он отвечал на последний вопрос Ролло, заметно подрагивал, то и дело норовя дать «петуха».
– Э-э-э, видите ли, брат Роливер, дело в том, что ведьма оставила долги, которые не могли быть полностью покрыты продажей ее имущества. А арестованная – внучка и единственная наследница казненной. Следовательно, должна нести ответственность за долги своей бабки. Я по требованию кредитора принял решение взять ее под стражу, чтобы затем определить способ выплаты недостающей части долга.
В конце своей речи шериф бросил быстрый взгляд на упитанного субъекта с благообразной мордой, что мялся неподалеку, то и дело косясь на нашу дружную компанию с некоторым беспокойством и практически нескрываемым нетерпением. Тот самый кредитор? Тогда подоплека последних событий становится более-менее понятной.
