На какое-то мгновение я задумалась, не снится ли мне все это. Но мой рассудок твердил, что это невозможно. Чтобы еще раз в этом убедиться, я потрогала стол. Он был твердым.
— Как вы сделали это? — спросила я, откинувшись на спинку дивана.
М-р Абеляр какое-то время сидел молча, словно подбирая слова.
— Я оставил физическое тело и слился с двойником, сказал он. — Если мы связываем свое осознание с двойником, мы оказываемся за пределами сферы действия физических законов. Лучше будет даже сказать, что мы подчиняемся воздействию только тонких сил. Но до тех пор, пока осознание ограничено физическим телом, наши движения ограничены силой тяжести и другими препятствиями.
Я так и не поняла значило ли то, что он говорил, что он может находиться в двух местах сразу. Казалось, он почувствовал мое непонимание.
— Клара говорила мне, что ты интересуешься боевыми: искусствами, — сказал м-р Абеляр. — Различие между обычным учеником и мастером кунг-фу в том, что последний умеет управлять своим тонким телом.
— Мои учители говорили это мне когда-то, — сказала я. — Они утверждали, что боевые искусства развивают и тонкую сторону тела, но я все никак не могла понять, что они имеют в виду.
— Они вероятно хотели сказать, что когда атакует опытный каратэист, он поражает уязвимые места тонкого тела врага, — сказал он. — Поражающим фактором при этом является не физическая сила, а отверстие, которое он пробивает в эфирном теле противника. Через это отверстие он может оказать силовое воздействие на эфирную сеть, в результате чего она будет сильно повреждена. Человек может получить то, что со стороны иногда кажется легким ударом, но это воздействие может по истечении нескольких часов или даже дней оказаться смертельным.
— Все это так, — согласилась Клара. — Не давай возможности внешним движениям и тому, что ты видишь, ввести себя в заблуждение. Роль играет лишь то, чего ты не видишь.
От своих учителей каратэ я часто слышала подобные вещи. Но всякий раз, когда я спрашивала их, как совершить подобный трюк, они не могли внятно объяснить это мне. Тогда я думала, что это было связано с тем, что они были японцами и не могли выразить такие утонченные мысли на английском языке. Вот теперь и м-р Абеляр, который владел английским исключительно хорошо, говорил мне нечто подобное, но я по-прежнему не могла понять, что он имеет в виду, когда говорит о тонком теле, или двойнике, и как можно получить доступ к его таинственным возможностям.
Я заинтересовалась, не является ли м-р Абеляр мастером боевых искусств, но прежде чем я успела его об этом спросить, он продолжил:
— Настоящие мастера боевых искусств — насколько я знаю их по описаниям Клары, которая прошла курс обучения разным стилям единоборств в Китае, — стремятся достичь возможности управлять своим тонким телом, сказал он. — Двойник при этом подчиняется не интеллекту, а намерению. Не существует никакой возможности понять это рационально или хотя бы подумать об этом. Это можно лишь почувствовать, потому что двойник подсоединен к светящимся энергетическим линиям, которые пронизывают всю вселенную. — Он коснулся своей головы и поднял руку над собой. — Так, например, энергетическая линия, которая выходит из макушки головы, сообщает ему о направлении движения и цели действий. Эта линия растягивается и уносит двойника туда, куда он желает попасть. Если он хочет подняться вверх, все, что ему нужно сделать, — это выразить намерение двигаться вверх. Если он желает погрузиться в землю, ему нужно лишь выразить соответствующее намерение. Все в действительности так просто.
Затем Клара спросила меня, помню ли я то, что она говорила мне в саду в тот день, когда мы занимались вдыханием солнечной энергии. Она тогда отметила, что макушка головы всегда должна быть защищена. Я ответила, что хорошо помню об этом и не выходила с тех пор из дома без шляпы. Потом она спросила меня, понятно ли мне то, что говорит м-р Абеляр. Я сказала, что без труда понимаю его объяснения, хотя мне и не до конца ясны некоторые понятия, которыми он пользуется. Это звучит парадоксально, но я обнаружила, что он говорил непостижимые для интеллекта, но вполне разумные и понятные на каком-то другом уровне вещи. Клара одобрительно кивнула и отметила, что так происходит потому, что он обращается к той части моего существа, которую нельзя по праву назвать рациональной, ведь она способна постигать все вещи непосредственно, особенно если о них говорит маг.
Клара говорила правду. В поведении м-ра Абеляра было что-то такое, что располагало меня к спокойствию даже больше, чем Клара. Это была не его манера выражаться вежливо и тихо, а что-то в выражении его глаз. Его глубокий взгляд заставлял меня внимательно выслушивать его объяснения, несмотря на то, что с рациональной точки зрения они казались мне бессмысленными. Я снова и снова замечала, что задаю ему вопросы так, как будто прекрасно понимаю, о чем идет речь.
— А я смогу когда-нибудь добраться до своего тонкого тела? — спросила я у м-ра Абеляра.
— Все зависит от того, захочешь ли ты этого.
Его слова посеяли во мне сомнения. В ходе вспоминания я неоднократно убеждалась, что я самодовольна и труслива и что моя первая реакция на все беспокоящее и опасное состоит в том, чтобы избегать этого. Но во мне также жило сильное любопытство. Я стремилась пройти через необычные переживания, что подтверждают и слова Клары о том, что я несомненно обладаю бесстрашием и дерзостью.
— Мне очень интересно узнать, что такое двойник, сказала я, — стало быть, я определенно хочу почувствовать его.
— Любой ценой?
— Любой, за исключением продажи своего тела, — сказала я неловко.
Услышав это, они так залились смехом, что я подумала, не закончится ли это тем, что они будут кататься по полу. Я говорила искренне, потому что, по правде говоря, не была уверена, нет ли у них в связи со мной каких-то тайных планов. Будто прочитав мои мысли, м-р Абеляр сказал, что пришло время познакомить меня с некоторыми законами их мира. Он выпрямился, и лицо его приняло серьезное выражение.
— Перипетии отношений мужчин и женщин нас не интересуют, — сказал он.
— Это значит, что нам нет никакого дела до морали человеческого общества, отсутствия таковой или наличия аморальности. Вся наша энергия направляется на исследование новых путей.
— Можете ли вы привести мне пример нового пути, м-р Абеляр? — спросила я.
— Разумеется, могу. Что ты скажешь о том, чем ты сейчас занимаешься, о вспоминании? Уже сам факт, что я сейчас разговариваю с тобой, связан с тем, что благодаря своим занятиям ты накопила достаточно энергии для того, чтобы выйти за пределы некоторых физических ограничений. Ты уже видела, хотя, возможно, это длилось лишь мгновения, то, что нельзя понять рационально, потому что его нет у нас на складе, как выражается Клара.
— Мой склад содержит странные вещи, — предупредила я его. — Просмотрев свое прошлое в ходе вспоминания, я убедилась, что когда-то была сумасшедшей. На самом деле я и сейчас не совсем в своем уме. Подтверждением этому может служить то, что я здесь, и то, что я не могу сказать, во сне мы сейчас разговариваем или наяву.
Едва я это произнесла, как они оба опять разразились хохотом, словно смотрели телепередачу, в которой комик только что выдал очередную остроту.
— Я прекрасно знаю, насколько ты в своем уме, сказал м-р Абеляр с оттенком понимания в голосе. — Но твое сумасшествие не связано с тем, что ты здесь с нами. Более того, со времени твоего появления здесь, что бы ты сама об этом ни думала, я уверяю тебя, что ты индульгировала[3] не так много, как в прошлом. Откровенно говоря, кое-что из того, что, по словам Клары, ты уже делала, например, посещение мира теней — в действительности не является ни индульгированием, ни сумасшествием. Это был новый путь, нечто неназванное и невообразимое с точки зрения обычного мира.
Затем последовало продолжительное молчание, от которого я неловко заерзала. Мне хотелось сказать что-нибудь, чтобы нарушить беспокоящую тишину, но ничего подходящего не приходило мне в голову. Мое положение усугубилось тем, что м-р Абеляр все время искоса поглядывал на меня. Затем он шепнул что-то Кларе, и они вместе тихо засмеялись, что окончательно вывело меня из равновесия, потому что я не сомневалась ни на мгновение, что они насмехаются надо мной.
— Ты даже не представляешь себе, как высоко мы ценим твое согласие быть здесь с нами, — сказал м-р Абеляр совершенно неожиданно для меня. — Мы находим тебя забавной, потому что ты так эксцентрична. Вскоре ты познакомишься с одной особой из нашей группы, которая так же эксцентрична, как и ты, хотя она намного старше тебя. Когда мы смотрим на тебя, мы вспоминаем, как она выглядела в молодости. Вот почему мы смеемся. Прости ню, пожалуйста.
