и смотрят «Приключения Паддингтона». Эш перестилает кровать наверху, проветривает комнату, выбрасывает использованные салфетки. Потом открывает холодильник и составляет короткий список необходимого: прежде всего жаропонижающее, суп и бумажные салфетки. Для него невыносима мысль, что придется оставить девочек. Словно случится что-то ужасное, если он не будет следить за ними постоянно, чтобы в любой момент прийти на помощь. Эш уже в третий раз идет проверить, что они в порядке, когда ему в голову приходит мысль, как избежать необходимости оставлять их одних. Он берет телефон.
— Привет, чувак!
— Эш, ты как?
Голос Джека звучит непривычно напряженным. Кажется, он запыхался. На фоне слышен телевизор, и Эш вспоминает, что Элизабет уехала. Телевизор, похоже, будет включен все выходные — этакий небольшой бунт.
— Что у тебя с голосом? — спрашивает Эш.
— Это из-за Клем, — отвечает Джек.
— Что такое? Она заболела?
— Да. У нее была какая-то жуткая температура, и она говорит, что у нее болит голова, и все такое. В общем, я отвез ее к доктору, и он сказал…
— Ты говорил с дежурным врачом?
— Ну да, с ним.
— Дай угадаю: он сказал, что это вирус и беспокоиться не о чем.
— Да, точно. А откуда ты?..
— У Альбы и Брай то же самое. Мальчики в порядке?
— Черт. Сожалею, дружище. У Чарли была температура, и он говорит, что паршиво себя чувствует, но ему лучше, чем Клем. Макс оставался на ночь у друга, так что я не знаю, как у него дела.
Эш прихлопывает комара, зудящего в его голове, и чувствует облегчение. Чарли полностью привит. Если он тоже заболел, то, наверное, доктор прав; температура спадет, и через пару дней они будут в порядке.
— Плохо, что Элизабет как раз сейчас уехала. Слушай, я собираюсь поехать за покупками для Альбы и Брай. Вам что-нибудь нужно?
Джек диктует список, и Эш добавляет его к своему.
Эш стоит перед холодильником с супами и внезапно чувствует на спине чью-то руку. О нет, только не сейчас. Внутри у него все сжимается, когда он видит Джеральда в изумрудном жилете, улыбающегося так, словно на кончике его болтливого языка вертится самая лучшая сплетня.
— Суп?! — он округляет глаза в притворном ужасе. — В такую жару, Эш?
Эш заставляет себя улыбнуться.
— Это для девочек, они неважно себя чувствуют. Отказались есть все, что я приготовил, так что куриный суп с лапшой — моя последняя надежда.
— Бедняжки, — говорит Джеральд. — Как обидно болеть в такую великолепную погоду!
Эш бросает взгляд через плечо Джеральда на улицу, где мир сияет во всей красе. По дороге в супермаркет он даже не обратил внимания на погоду. Джеральд продолжает трещать:
— Крис весь день киснет: он уверен, что умирает, снова. Вот болван! Он самый большой ипохондрик, которого я когда-либо…
— А что с ним?
— Да голова болит, озноб, все такое. Мне тут в общем-то ничего не нужно, — Джеральд указывает на свою корзинку, набитую дорогим сыром и белым вином, — я просто хотел сбежать на часок-другой от его нытья. Честное слово, он ведет себя так, будто он один на свете…
— Прости, что спрашиваю, Джеральд, но у Криса все прививки есть?
В голове Эша снова раздается жужжание, негромкое, но различимое.
Джеральд хмурится, слегка поправляет легкий шарф, затем смеется.
— Эш! У него точно не оспа! Он просто нытик, — Джеральд прекращает смеяться. — Черт, ты что, серьезно? Ну да, да, я уверен, что он привит. С его-то сердцем! Этот доктор — как его там? — постоянно его допекает, так что да, я уверен.
Жужжание стихает; он просто параноик, вот и все. Устал и слишком остро реагирует.
— Что-то происходит, Эш? Ты ничего не хочешь мне рассказать?
Джеральд навострил уши: он не побрезгует никакими слухами. Но Эш только улыбается и качает головой:
— Нет-нет, я просто пошутил, беспокоиться не о чем.
Джеральд прижимает руку к груди:
— Ну, хвала небесам.
Дверь в дом номер десять не заперта, так что Эш вносит пакет с заказом Джека на кухню. Тишина удивляет — непривычно для дома, в котором живет много детей. На кухне полно грязных кофейных чашек и мисок из-под хлопьев. Похоже, Джеку некогда было прибрать после завтрака — чувствуется отсутствие Элизабет. Эшу не терпится вернуться домой к Альбе и Брай, но он не может оставить такой бардак, и начинает складывать посуду в посудомоечную машину. Чашки звенят, и он не слышит стука босых ног, когда входит Чарли.
— О, привет, дядя Эш!
Эш поднимает глаза от машины. Чарли в пижаме, русые волосы примяты с той стороны, на которой он спал. Эшу достаточно одного взгляда — ясные чистые глаза, здоровые розовые щеки, — чтобы сказать, что тот не болен. Не то что его девочки.
— Тебе уже лучше, Чарли?
Чарли кивает и начинает рыться в покупках.
— Ты принес чипсов, дядя Эш? Умираю с голоду.
— М-м, нет, — он заглядывает в свой пакет и достает пачку попкорна, купленного для Альбы на будущее — когда к ней вернется аппетит. — Можешь взять вот это.
Он кидает пачку Чарли, тот с радостным гиканьем взбирается на стол — что никогда не дозволяется, когда Элизабет дома, — открывает пачку и начинает есть попкорн.
— Клемми заболела, — сообщает он с набитым ртом.
— Да, твой папа сказал. Он с ней наверху?
Чарли мрачно кивает.
— Мама возвращается раньше. Папа обещал, что вечером пойдем в кино, но сейчас мы точно никуда не пойдем. Отстой!
Лицо Чарли освещается внезапно пришедшей в голову гениальной идеей:
— Может, ты сходишь с нами, дядя Эш?
— Нет, прости, приятель. Альба и тетя Брай тоже болеют. Я должен быть с ними.
Чарли театрально вздыхает. Эш ерошит ему волосы:
— Прости, приятель. Скажи папе, что я ему позвоню, ладно?
Когда Эш входит в дом, медвежонок Паддингтон уже затопил ванную. Альба с открытым ртом спит на руках у Брай. Эш замечает градусник и
