– Что?
– Солнечная буря… Аристотель, я знаю, тебе не так просто будет это организовать. Но мне нужно поговорить с королевским астрономом… президент упоминала о ней… Шиобэн Макгоррэн. Это очень, очень важно.
Она неотрывно смотрела на Солнце и Луну, аккуратно совмещенные на ее софт-уолле. Дата имитированного Аристотелем солнечного затмения была такая: двадцатое апреля две тысячи сорок второго года.
Часть 3
Щит
19
Промышленное производство
Бад Тук встретил Шиобэн, прилетевшую на «Комарове», как и раньше.
Она уже успела сказать Баду о том, что хочет сразу приступить к работе, невзирая на местное время суток. По дороге к главным куполам лунной базы Бад улыбнулся.
– Без проблем, – сказал он. – Мы тут все равно трудимся круглосуточно – уже шесть месяцев, после директив президента.
– На Земле это очень высоко ценят, – тепло проговорила Шиобэн.
– Знаю. Но это нормально. У нас тут у всех энтузиазма – хоть отбавляй. – Он сделал глубокий вдох и выпятил грудь. – Угроза вдохновляет. Для вас это хорошо.
Последние шесть месяцев Шиобэн пребывала на грани нервного истощения.
– Наверное, – не слишком уверенно отозвалась она. Бад пытливо посмотрел на нее. Сквозь его военную суровость проглянула забота.
– Как долетели?
– Долго получилось. Слава богу, что есть Аристотель и электронная почта.
Это была третья командировка Шиобэн Макгоррэн на Луну. Первое путешествие было чудесным, о таком она мечтала с детства. Даже во второй раз она пережила приятное волнение. А третий полет превратился в обычную рутину и отнял, как показалось Шиобэн, слишком много времени.
Беда была в том, что прошел уже почти целый год после девятого июня, и миновало почти шесть месяцев после того, как президент Альварес выступила со своим эпохальным рождественским воззванием – и теперь оставалось меньше четырех лет до дня солнечной бури. К услугам Шиобэн имелось порядочное количество всевозможных отчетов, графиков и статистических сводок, по которым можно было судить, что работа по грандиозной программе строительства щита осуществляется совсем неплохо. Но у нее в голове упрямо тикали часы-календарь и отнимали, и отсчитывали день за днем.
Она попыталась объяснить Баду свое настроение.
– Я по природе пессимист: жду, что дела пойдут плохо, а когда они идут хорошо, у меня возникают неприятные подозрения. – Она вымученно улыбнулась. – Хорошенький характер для лидера проекта.
Бад склонил голову, и его коротко стриженные, подернутые серебром волосы блеснули в свете коридорных ламп.
– У вас все получается отлично. Но когда речь заходит об энтузиазме, оставьте это мне. Я когда-то был самым сволочным сержантом в тренировочных лагерях на Среднем Западе. Я кому угодно могу дать команду: «Упасть, отжаться». Так что у нас с вами может получиться неплохая команда.
Он положил руку ей на плечо.
Она ощутила крепость его пальцев, уловила запах лосьона после бритья. Бад порой казался реликтом пятидесятых годов двадцатого века. Но его прямолинейность, решительность и хорошее чувство юмора очень импонировали Шиобэн, и, конечно, эти качества были очень хороши для общего дела.
По телу Шиобэн разлилось приятное тепло, волной поднялось к щекам. Бад убрал руку, и она пожалела об этом.
Во время первого визита Шиобэн на Луну купол «Артемида» представлял собой полигон для лунных промышленных экспериментов. Теперь же, по прошествии всего нескольких месяцев, масштаб деятельности совершенно изменился. С купола сняли крышу, спешно соорудили пристройки, дабы увеличить промышленную площадь, и работа шла в основном в условиях вакуума.
«Просто-таки инфернальное зрелище», – подумала Шиобэн, глядя на забавные фигурки людей в космических скафандрах, плавающие вдоль скоплений труб, кабелей и металлических емкостей.
Все здесь было окрашено серо-бурым цветом лунной пыли – ну просто карикатура из самых мрачных лет английской промышленной революции.
В результате всех этих недюжинных усилий на свет появлялись металлы.
Алюминий служил основным структурным компонентом пусковой масс-драйверной установки, а железо требовалось для сборки электромагнитных систем – «рабочих мышц» этой установки. Но длина масс-драйвера должна была составить несколько километров. Обитателям Луны пришлось от экспериментов без паузы перескочить к процессу промышленного производства. Масштабы перемен были грандиозны, люди испытывали колоссальное давление.
Бад рассказал о некоторых трудностях.
– Все эти процессы на Земле давным-давно опробованы и обкатаны, – сказал он. – Но здесь абсолютно все ведет себя иначе – от шарикоподшипников до масла, текущего по трубе.
– И все же вы добиваетесь своего.
– О да.
А купол «Селена», внутри которого когда-то располагалась первая на Луне ферма, превратился в завод по производству стекла. Это было просто: загружали лунный реголит, обрабатывали его фокусированным солнечным теплом и получали очень горячее расплавленное стекло, которое затем разливали в подготовленные формы.
– Всякий раз, когда ко мне прорывается журналист, – рассказывал Бад, – мне задают один и тот же вопрос: почему мы изготавливаем инфраструктуру щита из лунного стекла? И всякий раз мне приходится давать один и тот же ответ: потому что это Луна. И как бы это ни было чудесно, выбирать на Луне особо не из чего.
Состав лунной породы объяснялся особенностями формирования Луны. Геологи из НАСА, изучавшие первые пробы грунта, которые доставили на Землю астронавты, летавшие на «Аполлоне», были озадачены: эта порода с крайне малым содержанием железа и начисто лишенная летучих частиц, сильно отличалась от горных пород, из которых была сложена земная кора. Она гораздо более походила на материал мантии Земли – толстый слой, лежащий между корой и ядром. Оказалось, это объясняется тем, что Луна и состояла из земной мантии – вернее, из огромного куска этой мантии, вырванного из тела Земли ударом гигантского метеорита, в результате которого и родилась Луна.
– Вот это мы и имеем, – вздохнул Бад. – Девяносто процентов коры здесь составляют девственные скалы. Мы словно бы учимся жить на склонах Везувия. А воды тут практически нет, не забывайте. А без воды, например, невозможно изготовить цемент.
– Поэтому – стекло.
– Поэтому – стекло. Шиобэн, стекло на Луне, можно сказать, растет само. Стоит упасть метеориту – реголит плавится и повсюду разбрызгивается стекло. Этим мы и пользуемся. А вот и конечный продукт.
Жестом шоумена он указал на стеклянные детали, хранившиеся в некоем подобии склада под открытым небом. Некоторые из них в несколько раз превышали рост человека.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
