Откладываю просмотр до утра и засыпаю. Открываю глаза за полчаса до окончания смены и бегу в холл, где Андрей и Макар непринуждённо болтают.
– Почему не разбудил? – претензия к Андрею.
– Первые сутки самые тяжёлые. Твой организм ещё не перестроился на новый режим. Ты привыкла работать днём, а ночью спать. Поэтому небольшое послабление, – подмигивает напарник, – но следующая смена по-честному: спишь ты, затем я.
– Спасибо, – парень оказался понятливым, да и я чувствую себя не очень, перебив привычный режим.
Передаём смену, и я ползу переодеваться. Марецкий остаётся работать ещё день. Он хоть понимает, что рухнет, бодрствуя больше суток? И как он собирается состыковываться со мной, если графики разные? Не думаю об этом моменте и спешу домой, чтобы проспать до обеда. Еду к сестре ближе к вечеру и предлагаю ей посмотреть видео.
Пересматриваю, не замечая ничего особенного, точнее, из особенного полуголая Тоня, сияющая, словно монета. А вот Дашка прогоняет маленький фильм снова и снова, пока я, сидящая рядом, не заучиваю звуки каждого кадра.
– Я поняла, – наконец делает вывод сестра. – Вот смотри, – перематывает на момент, когда Тоня снимает себя.
– И? Что не так?
– Обрати внимание на её руки, – Даша ставит на паузу, а я не понимаю, на что она указывает, – либо у неё рука два метра, либо…
– Её кто-то снимает.
Выхватываю телефон, понимая, что сама себя она так снять не могла. Она не двигается, но камера обводит комнату, а затем показывает крупным планом Макара и Антонину.
– Так был кто-то третий. Кстати, чем больше я это смотрю, тем больше уверенности, что это подстава. Грамотная и продуманная, но подстава. И видео не на телефон снято, такое чувство, что даже свет выставлен профессионально.
– Обалдеть, – шепчу, теперь улавливая сомнительные моменты.
– Так что, мне кажется, Макар говорит правду.
Подскакиваю, прохаживаясь по небольшой кухне и обдумывая дальнейшие действия. А какие они? Поговорить с Макаром – однозначно.
– Выводы? – сестра в курсе спора и отношений с Марецким изначально, а взгляд со стороны не помешает.
– Думаю, что перемена в отношении Макара с твоей стороны была неудобна Кириллу. Он хотел, чтобы Макар проиграл, но не ожидал, что вы сблизитесь по-настоящему. Это, – указывает на телефон, – сделано для того, чтобы надеть на него форму и разрушить ваши отношения.
– Лиза сказала, что Макар совершил что-то подлое, и это повлияло на всех. А Кирилл уточнил, что всё задуманное имеет воспитательный момент. Может, и это тоже?
– Не знаю, Ник, – сестра пожимает плечами. – Мне это не нравится. Странная семья. Если у них считается нормой подставить родного человека, то тебе там не место.
– Возможно, они хотят, чтобы он понял, в чём виновен.
– А высказывать свои претензии через рот уже неактуально?
– Не знаю… – отворачиваюсь к окну, впиваясь взглядом в пустоту. – Мы ведь не в курсе всего. Смотрим с одной стороны, а всегда есть другая. Да и я, по сути, Марецкого знаю три недели, а что было «до» мне неизвестно.
– Ещё одна! А спросить у Макара, за что семья могла на него ополчиться, ты не думала?
– В этом случае придётся рассказать про спор и договорённость с Кириллом.
– В общем, у тебя два варианта: либо разговариваешь с Макаром начистоту, выкладывая подробности, либо ждёшь следующего удара. А он будет, уверяю тебя.
И Дашка права: семья Марецких решила идти до конца. Вот только ни я, ни Макар не в курсе, где та финальная точка, после которой прозвучит «стоп».
Глава 20
Выхожу от Дашки почти в десять, сажусь в такси, ожидающее во дворе, но через пять минут меняю адрес и решаю поехать к Макару. Не даёт покоя видео и найденные несостыковки, а также убеждённость, что всё это подстроено Кириллом. Анализируя наш первый разговор, а затем беседу после ужина у Марецких, поняла, что старший брат получает некое удовлетворение от неудач Макара. Не могу знать причину, но высказывание Лизы и явная неприязнь, свидетельствуют, что я мыслю в верном направлении.
Почему-то именно сейчас чувствую необходимость раскрыть карты перед Марецким и поговорить начистоту. И пусть тема спора встанет барьером между нами, но я больше не хочу прятаться.
Стою перед знакомой дверью и жму кнопку звонка. Тишина. Его нет дома? Возможно, ещё не вернулся из отеля? И в тот момент, когда собираюсь уйти, дверь отворяется, являя помятого и сонного Макара. Я совсем забыла, чтоб он отработал больше суток.
– Можно? – протискиваюсь мимо него.
– Конечно, – воодушевляется, подбирая разбросанные вещи. Видимо, раздевался по пути к кровати, а затем просто рухнул.
– Прости, что открыл не сразу. Устал, еле дотащился домой. С непривычки вырубился мгновенно. На телефоне куча не отвеченных, а я не слышал.
– Зря остался на мои сутки, – ставлю чайник, чтобы сделать чай. Хозяйничаю, словно в собственной квартире, но Макар без возражений наблюдает за моими действиями. – Завтра выходной?
– Нет. Мне предстоит работать месяц без выходных: раньше начну – раньше закончу.
– Закончишь, что? – застываю напротив и жду ответа. Я в курсе, что светило Макару в случае выигрыша и проигрыша, но хочу, чтобы он сам признал факт спора.
– Просто… хочу быть рядом с тобой. Мои смены не совпадают с твоими, поэтому буду работать каждый день.
Молчу, ожидая продолжения. Но вряд ли он готов рассказать всё, уверенный, что откровение разрушит и так надломленные отношения. Но лгать больше не хочется, поэтому стоит начать с того, что стало причиной наших «отношений».
– Я знаю о споре, – выдаю, и Макар сглатывает. Он не ожидал подобной информации. Не от меня точно. – Кирилл попросил меня принять участие в твоём «перевоспитании», как он выразился. По этой причине я придумала легенду о множестве мужчин и детях. Я должна была сделать всё, чтобы ты не выиграл, в итоге надев форму.
– А в…
– В случае выигрыша ты получил бы фирму. Не знаю, какую и почему она так важна, но ради неё ты ринулся завоёвывать меня, несмотря на создаваемые преграды. Даже тот факт, что придётся ухаживать за горничной, тебя не смутил, – усмехаюсь, вспоминая, как быстро он изменил «мнение» обо мне.
– Почему ты согласилась?
– Потому что ты меня унизил. Я злилась и хотела тебя проучить. Всё это казалось мне развлечением, где большому мальчику показывают, как не надо себя вести.
– Я за два рабочих дня понял, как «не надо», – усмехается, схватившись за голову, а затем исподлобья посматривая на меня с улыбкой. – За это время нашлись те, кто сделал акцент на том, что Макар Марецкий скатился, работая беллбоем. Впервые в холле меня встретил Макс, с которым мы долгое время зависали в ночных клубах, не задумываясь о потраченных средствах и девушках, оставленных после энергичной ночи. Не сразу заметил на мне форму, а когда я отметил, что работаю тем, за кого он меня принял, демонстративно отошёл в сторону, а затем и вовсе сделал вид, что мы незнакомы. И в этот момент я вспомнил первую встречу с тобой и слова, сказанные в запале. Согласен, неприятно.
– Я считаю, что работающий человек не может быть униженным, какой бы ни была эта работа.
– Скажи, тебе много раз указывали, что ты всего лишь обслуживающий персонал?
– Достаточно для того, чтобы перестать реагировать на подобные высказывания. Такие, как Макс не понимают, что всё вокруг них сделано руками других. Продавцы, горничные, официанты, уборщики, курьеры делают их жизнь комфортнее, при этом оставаясь незаметными.
– Но спроси их, и думаю в девяти из десяти случаев, ты получишь ответ, что они желали бы хорошо жить и не работать.
– Возможно, но в большинстве своём это лишь мечты, а сбываются они лишь у единиц.
– А ты бы хотела не работать? Зная, конечно, что рядом тот, кто позаботится об этом.
– Наверное, нет, – я всегда плохо представляла себя домохозяйкой, сосредоточенной на быте и детях. – Сестра дома уже семь лет. Сначала родилась Катя, а затем Ванька с Митей. И ей нравится. А я не могу, мне требуются люди, общение и движение вокруг.
