Валентина, как водится, опаздывала. Маргарита попробовала читать проспект какого-то турагентства с видами очередной туристической Мекки, но бросила это занятие – в голову ничего не лезло.
Она представляла реакцию сестры на пожар и все остальные драматические подробности своего разрушительного пребывания в деревне.
Представила и по привычке забормотала «мантру»: «Колдуй, баба, колдуй, дед, колдуй, серенькой билет, пусть у Вальки будет хорошее настроение».
Старшая сестра привыкла иметь дело с подсудимыми и подозреваемыми и квалифицировать все человеческие поступки в соответствии со статьями Уголовного кодекса. Странно, что Валька со своими прокурорскими замашками выбрала адвокатуру. Прощения от Ильющенковой не дождешься, как амнистии.
Глядя из окна на заснеженную улицу, по которой еще совсем недавно текли дождевые потоки, Маргарита вспомнила, как в детстве приставала к сестре:
– Валь, нарисуй куклу.
Маленькая Марго обожала вырезанных из плотной бумаги красавиц, которых можно было наряжать. Повседневный гардероб и обязательное свадебное платье из бумажных салфеток в несколько слоев – наряды «от-кутюр». С такой куклой можно было играть весь день без перерыва на обед, пока спать не загонят.
– Отстань, – предостерегла Валентина, которую зацепила и не отпускала история любви героини Шарлотты Бронте – Джейн Эйр.
Все были заняты. Маленькая Марго послонялась по квартире. Занятия не придумывались, без куклы жизни не было. Оставалось последнее средство.
– Мам, а Валька мне не хочет куклу рисовать.
Екатерине Георгиевне идти воспитывать старшую дочь было некогда – тесто поспело, а начинка еще не готова. Она ограничилась короткой инструкцией:
– Скажи ей, чтоб нарисовала.
Маргарита вернулась к сестре:
– Валь, мама сказала, чтоб ты нарисовала куклу.
– Сволочь, – не удержалась Валька, оторвавшись от книжки на самом волнующем месте – на поцелуе невинной гувернантки с брутальным хозяином замка.
Маргарита унеслась с доносом.
– Мам, – с удовольствием сообщила мелкая интриганка, – а Валька сказала, что я сволочь!
Маргарита улыбнулась воспоминаниям, хотя улыбаться было нечему: Вальке тогда досталось на орехи, что не способствовало сестринским чувствам.
– Привет!
Валентина устроилась напротив. Настроение у нее было отличным – либо «мантры» подействовали, либо удалось скостить срок подзащитному.
– Маргоша, ну что у тебя с головой? Повезло нам, что Зинка тебе не предложила банк ограбить, – пристыдила сестру Валентина, когда Марго выложила все как есть.
– У меня выбора не было.
– Брось! Выбор всегда есть! – со знанием дела заявила адвокат Ильющенкова. – А что, Пират тебя замуж еще не позвал?
– Ему пока не до женитьбы. Он под капельницей лежит, – поглощая яблочный штрудель, хмыкнула Маргарита.
– Да, капельница – это плохо для потенции. Отвлекает. Хотя, судя по его виду, у него всегда плохо с потенцией…
Маргарита уставилась на сестру.
– С чего ты взяла? – Мысль, что Валька проверила потенциал моряка, обожгла.
– Если у мужчины алкогольная зависимость, ему вообще не до женщин, – со значением заведя к потолку глаза, объяснила Валентина.
Личный опыт замужества Маргариты свидетельствовал об обратном, но с Валентиной спорить было бесполезно.
– Ну, вот видишь! И что у меня в сухом остатке? Придется возвращаться к Зинке и гнать самогон!
– По мне уж лучше замуж за Пирата!
– За импотента?! – не поверила Маргарита.
Галкина совсем запуталась: если у Вальки с морским офицером что-то было, то зачем она подсовывает моряка сестре?
– Знаешь, за это, по крайней мере, статьи нет!
«Нет, Валька не такая». Маргариту кидало то в жар, то в холод.
– Слушай, бывшая жена Пирата сказала, что он упрямый как осел. Ужасный человек. Характер отвратительный.
– Так это и без жены понятно, ты подбородок его вспомни.
– Я и не забывала, – буркнула Галкина.
– Кстати, ипотечную контору трясут, – за жюльеном сообщила адвокатесса, – там очень интересные факты вскрылись.
– Какие?
– Риелторское агентство, ипотечное и коллекторское – все в одних руках, все принадлежит Станиславу Буйневичу. А связи у Буйневича – сплошь криминальные. Твой Артюшкин – балбес, каких поискать. Мне его даже жалко. Банкир может Игоря потянуть следом за собой, а это от трех до шести с конфискацией.
Сестры помолчали.
Валентина, конечно, блестящий адвокат, она найдет способ свалить вину на Игоря или на Стасика, найдет статью, оправдывающую глупость сестры, камня на камне не оставит от агентств Буйневича.
Опять в душе Маргариты проснулись сомнения: имеет она право жаловаться, обращаться за помощью к правоохранительным органам? На что жаловаться? Нарушение условий договора? Буйневич его не нарушал.
Сговор? Мошенничество? Вымогательство путем введения в заблуждение? Шантаж?
Не было ни мошенничества, ни шантажа, ни вымогательства. Был сговор, но не жалких деляг – Буйневича и Артюшкина, а небесных сил против Галкиной Маргариты, рабы Божьей. За ту женщину, у которой Маргарита покупала квартиру, например. Галкина вспомнила корыстную радость, охватившую ее в момент сделки. Женщине нужны были деньги на операцию ребенку, а Маргарита воспользовалась этим.
А может, небеса ополчились на Марго за страдания и боль другой женщины, у которой Галкина много лет назад хотела увести мужа?
Тяжесть разлеглась на сердце не знающей отказа, избалованной, капризной кошкой. Только прогонишь, она тут как тут, и с каждым разом прогнать обнаглевшего зверя все труднее.
– Валь, нарисуй куклу, – брякнула ни с того ни с сего Галкина.
– Что? – Брови Валентины поползли на лоб. – Что ты сказала?!
– Куклу нарисуй!
И сестры покатились от смеха.
– У тебя нет знакомых на железной дороге? – отсмеявшись, решилась Маргарита.
Собственно, почему бы не устроиться на работу, используя связи адвокатессы? Пусть нарисует куклу!
– Зачем это тебе?
– Буду ездить, пока не выплачу кредит.
– Очередная блажь, – вынесла вердикт Валентина. – Могу попробовать, но от самой себя бегать бесполезно, если ты не в курсе.
Губы Маргариты скривились.
– При чем здесь это?
– А что при чем?
– Ладно, проехали, – отмахнулась Марго.
– Ты так и будешь голову в песок прятать?
– Валь, я любила свою работу и больше ничего не умею, только летать или… ползать. Проводницей.
Валентина насупилась, как в детстве. Вытаскивать, отмазывать, спасать – это по ее части, это ее гражданский долг, но как хочется, чтобы хотя бы близкие и родные не нуждались в ее профессиональных навыках.
