— Готово, — сказала Симона, снимая перчатки. — Через пятнадцать минут твои волосы будут черными, как у Элизабет Тейлор.
— Не знал, что она сицилийка.
Симона похлопала его по плечу:
— Умник. Сиди и не шевелись. Пусть краска как следует впитается.
Свернув полотенце, она положила его Джонатану на глаза, чтобы краска не стекала на лоб. Очнулся он, когда она принялась трясти его за плечо, требуя, чтобы он проснулся:
— Пора смывать…
Полотенце упало с глаз, и он зажмурился от яркого света.
— Я и задремал-то всего на минуту…
— На двадцать. — Симона включила воду и промыла волосы, а затем коротко подстригла их купленными днем ножницами. — Встань-ка, дай я на тебя посмотрю.
Джонатан встал.
— Последний штрих. — Она подбрила волоски на шее, тут же протирая ее горячей салфеткой, и совершила еще кое-какие манипуляции. Наконец Симона положила руки на плечи Джонатану и развернула его лицом к зеркалу. — Готово. Узнаешь?
— Жуть.
— Вообще-то, я ждала другого ответа.
Человек в зеркале выглядел лет на десять моложе его. Дипломат — о чем так мечтал его отец, — готовый всеми правдами и неправдами отнимать у стран Третьего мира право на разработку недр. Хирург с Парк-авеню, с ученой степенью по фальшивым любезностям. Он улыбнулся, обнажая безукоризненный ряд зубов. «Не тот человек, у которого вы стали бы покупать подержанную машину», — подумал Джонатан.
Короче говоря, все шло отлично.
— Не Лиз Тейлор, конечно, — сказал он, выходя из ванной, — но я согласен и на Винса Вона.
— Ты как минимум Брэд Питт.
— Он блондин.
— Какая разница? Он хорош в любом цвете.
Джонатан пошел в спальню и распаковал пакет с новой одеждой, разложив на кровати темно-синий костюм и пальто. Телевизор был включен, и диктор по-итальянски говорил, что второй полицейский, на которого вчера напали в Ландкварте, скончался, а розыск американского доктора уже дошел до границ Тессина, где сегодня утром обнаружили тело немецкого бизнесмена. Джонатан дважды услышал свое имя. Дотторе Джонатан Рэнсом. Слава богу, хоть фотографии не было.
Диктор перешел к прогнозу погоды, но Джонатан уже не слушал его. Он вспомнил, что, когда они регистрировались, в холле тоже работал телевизор, а по прищуренным темным глазам портье было понятно, что он своего не упустит. Если розыск докатился до Тессина, полиция свяжется с каждой местной гостиницей и разошлет факсы с его описанием и фотографией. Вполне возможно, они даже знают, что он путешествует с женщиной.
Он вышел на балкон, под дождь. Вдалеке вспыхивала сине-белая мигалка. Через сто метров еще одна. Они приближались.
Некоторое время Джонатан просто смотрел. Они же могут ехать куда угодно. У портье нет никаких оснований подозревать его. Огоньки мерцали сквозь завесу дождя, и он понял, что они едут не куда угодно, а в отель «Альберго дель Лаго». Едут за ним.
— Симона, нужно уходить! — крикнул он. — Полиция едет!
Симона высунула голову из ванной:
— Ты что-то сказал о полиции?
— По телевизору сказали… Портье внизу… Он вызвал полицию.
— Джонатан, спокойно… В чем дело?
— Они знают, что мы вместе. Полиция будет здесь с минуты на минуту. Надо уходить!
Он быстро надел все, что она купила ему сегодня утром, — белую рубашку, темно-синий костюм, кашемировое пальто и ботинки на шнуровке. Он мельком взглянул на себя в зеркало. Костюм. Черные волосы, короткая стрижка. А Эмма? Что бы она сказала? Он выглядел как враг. Дьявол в темно-синем костюме. Джонатан ненавидел свой нынешний облик.
Он снова вышел на балкон. Огни определенно приближались и были не дальше чем в километре от гостиницы. Он уже слышал нарастающий вой сирен.
— Идем! — Он прошел через комнату и открыл дверь в коридор.
Симона поспешно обулась. Схватив пальто, она буквально налетела на него.
— Ну, все, — сказала она. — Я готова.
Они не стали спускаться в лифте или по главной лестнице, а пошли в конец коридора — туда, где кружевной тюль закрывал дверь на балкон, который выходил на стоянку позади гостиницы. Дверь была не заперта. Выйдя на балкон, Джонатан бросил портфель Блитца на землю и съехал по водосточной трубе.
— Я не смогу, — сказала Симона сверху.
— Всего второй этаж. Я тебя поймаю.
— А если я сорвусь?
— Не сорвешься. Давай. У нас нет времени.
— Mais merde. — Симона перелезла через балкон и, обхватив водосточную трубу, сползла по ней на землю. На все про все ушло три секунды.
— Ну как?
— Ужасно, — ответила она.
Джонатан взял ее под руку и повел к дороге. Интуиция подсказывала, что пары выглядят не так подозрительно, как одинокие прохожие. Далеко за озером сияли огни Италии. У причала раскачивались небольшие парусные лодки и моторные баркасы. «Наше убежище», — подумал он, глядя на воду.
Десять секунд назад мимо них промчалась первая полицейская машина.
В городе они поймали такси и отправились в Аскону на виа делла Нонна. Там Джонатан попросил водителя остановиться в двух кварталах от дома Блитца. Дождь внезапно прекратился, и установилась тихая и спокойная погода. За кружевными занавесками горел приглушенный свет. С горных склонов струился сосновый аромат. Где-то неподалеку лаяла собака.
— Давай я заберу машину, — предложила Симона, подставляя ладонь для ключей.
— Слишком рискованно, — отказался Джонатан. — Полиция вроде бы не знает о твоем существовании. Оставим их как можно дольше в неведении. Подожди на улице. Я буду через десять минут.
Джонатан пошел к «мерседесу». Одна ограничительная желтая лента перекрывала ворота, ведущие к вилле «Принчипесса», другая — входную дверь в дом. На гравиевой дорожке стояла полицейская машина. Ощущение покоя и безопасности, которым он наслаждался в гостинице, ушло. Он снова был в напряжении. Снова в бегах. Джонатан надеялся, что нервы успокоятся и он привыкнет к своему новому положению. Любая мелочь выбивала его из колеи. Словно на шее затягивалась петля — жесткая веревка царапала кожу, узел касался затылка.
«А Эмма чувствовала то же? — думал он, глядя на виллу, оставшуюся без хозяина, и тщательно ухоженный розовый садик. — Тоже жила в постоянном страхе разоблачения? В страхе, что в любую минуту ловушка захлопнется?»
«Мерседес» стоял там, где он его оставил, в тридцати метрах от дома Блитца. Взглянув в последний раз на полицейскую машину, Джонатан сошел с тротуара и пересек улицу. Краем глаза он видел, как из машины выходит полицейский. Одетый в новый костюм и пальто, Джонатан остановился и заставил себя улыбнуться полицейскому и помахать ему. Перед тем как ответить на его приветствие, тот долго и пристально смотрел на него, потом снова сел в машину.
Джонатан выключил сигнализацию, сел за руль и завел двигатель. Проехав мимо полицейского, он на следующей улице повернул направо и через два квартала остановился, чтобы забрать Симону.
— Ну как? — спросила она, забираясь в машину.
— У дома в машине сидит коп. Я помахал ему.
— Что? Господи, ты просто прирожденный шпион.
— Ошибаешься.
Через город они направились к железнодорожному вокзалу. Дважды в зеркале заднего вида мелькнул тусклый свет фар, и Джонатан попросил Симону проверить, не следят ли за ними. Она посмотрела в заднее стекло и сказала, что не видно ни души. Подъезжая к вокзалу, он проверил еще раз — тусклые фары исчезли.
Он остановился в самом темном углу стоянки.
— Нам придется расстаться, — сказал Джонатан. — Они ищут пару.
— Почему ты так уверен, что они знают про меня?
— Симона… — он со вздохом понизил голос, — если ты будешь рядом, я не смогу поступать так, как сочту нужным.
Она не поднимала взгляда от своих коленей.
— А что ты выиграешь оттого, что останешься один? — Не дождавшись ответа, она подняла голову и посмотрела на него. — Пожалуйста, послушай меня. Беги из этой страны, пока есть возможность. Найди себе адвоката. А уж потом возвращайся, если тебе это так необходимо.
Он взял ее за руку:
— Передавай Полю привет. Когда вернусь в Женеву, встретимся все втроем.
— Я переживаю за тебя.
— Лучше помолись.
— Не уверена, что этого достаточно.
— И пожелай мне удачи.
— Дурачок, — покачала головой Симона и крепко обняла его. — Вот, возьми. Будет оберегать тебя. — Она сняла с шеи медальон на кожаном ремешке и вложила его в руку Джонатану. — Это святой Христофор — покровитель путешественников.
Джонатан посмотрел на медальон и повесил его на шею.
— До свидания.
— Adieu.
Он смотрел ей вслед. Когда она дошла до вокзала, ему показалось, что она поднесла руку к лицу и смахнула слезу.
38
Симона Нуаре повесила сумочку на плечо и вошла в здание вокзала. Десятки людей бродили по платформе в ожидании поезда. Жуткий ветер свистел под крышей, и холод пронизывал ее до костей. Она засунула руки в карманы и подошла к табло прибытий и отправлений.
