В холле следователь и сопровождавшие его мужчины остановились.
— Позовите хозяев, — попросил охранника Варенцов.
Однако помощь охранника не потребовалась. На площадке второго этажа появилась Светлана Колосова. При виде гостей лицо хозяйки вытянулось и словно покрылось воском. Она догадалась, что этот визит следователя прокуратуры — особенный.
— Добрый день, — дрогнувшим голосом произнесла Светлана.
— Здравствуйте, — поздоровался Варенцов и расстегнул замок на портфеле.
Пока Светлана спускалась по лестнице, следователь достал из портфеля какие-то бумаги. Предъявив их хозяйке, Варенцов официальным тоном пояснил:
— Это постановления о производстве в вашем доме обыска и об аресте лица, подозреваемого в совершении ряда тяжких преступлений.
Изумленная Светлана взяла в руки листки, но даже не взглянула в них, а лишь тихо спросила:
— Кого вы имеете в виду?
— Елизавету Скорину.
Лицо Светланы стало совсем белым.
— Лизу?! — удивленно переспросила она.
— Валерий Скорин вчера арестован, — уточнил следователь.
Ему показалось, что Светлана Колосова еще не знает об этом.
— Валера?!
Лиза, похоже, не сказала родным об аресте мужа.
Через двадцать минут из ворот дома вышли Лиза и Варенцов. На девушке была надета простая серая кофточка и джинсы. Ее лицо было бледным, но спокойным. Девушка и следователь перешли дорогу и сели в «УАЗ».
Машина, не дожидаясь остальных работников прокуратуры, тронулась с места и поехала в сторону шоссе.
Лизе предъявили обвинение, после чего она провела в изоляторе временного содержания три часа. В конце дня к ней пришел милиционер и отвез в прокуратуру на допрос.
Варенцов сидел в своем кабинете за письменным столом. Он выглядел подавленным, словно собирался допрашивать родную мать. Прямо перед ним лежала раскрытая папка. Все остальное место на столе было занято несметным количеством еще не пронумерованных и не прошнурованных документов.
Следователь посмотрел на Лизу, и тоном недостаточно строгим, но в то же время и не предвещающим девушке ничего хорошего, сказал:
— Садитесь.
Лиза послушно села на стул и сложила руки на коленях. Варенцов посмотрел на узкие девичьи запястья, на которых наручники оставили несколько сочных синяков.
— Я должен предупредить, что наш разговор записывается на магнитофон, — напомнил следователь.
Лиза промолчала.
— Вам уже предъявлено официальное обвинение. Напомню, что вы имеете право на защиту. Насколько мне известно, пока что вы отказываетесь от услуг адвоката.
— Если прокуратура не будет фабриковать против меня дело, то и адвокат мне не потребуется, — с легкой хрипотцой произнесла девушка и прокашлялась, чтобы восстановить голос. — Поскольку обвинения не подтверждены фактами, я рассчитываю на вашу объективность и непредвзятость.
Варенцов сочувственно сжал губы:
— Насчет фактов у вас неверное представление. Адвокат вам понадобится. Но думаю, вы мало что потеряете, отказавшись от его помощи. Самый лучший адвокат не поможет так, как чистосердечное признание.
— Только не надо… вот этого, — попросила Лиза. — Я знаю, что меня обвиняют в убийстве Валентины Яковлевны и Влада. На каком основании?
— Ваш муж, Валерий Скорин, дал показания о том, что вы и он причастны к смерти Валентины Яковлевны Титовой, и о том, что вы вместе предпринимали попытки выкрасть вашего младшего брата и потребовать за него выкуп.
Лиза внимательно посмотрела на Евгения.
— Это шутка?!
— Нет.
— Не верю! Он не мог этого сказать! — не сдержалась девушка.
Ее голос прозвучал непривычно резко.
— Увы, смог. И нам не пришлось его уговаривать. Дело в том, что ваш муж виновен только в случайном убийстве и, учитывая его раскаяние и чистосердечное признание, получит лишь условный срок. Если же он будет лгать и выгораживать вас, то у суда появятся причины, чтобы не быть к нему снисходительным. К тому же Валерий не горит желанием вас защищать. Видимо, события последних месяцев сильно изменили его отношение к вам. После того как Валерий узнал, что вы хладнокровно убили Влада, а до этого изменяли ему с ним, он уже не собирается вас выгораживать.
— Червяк, — презрительно произнесла Лиза.
Поймав на себе странный, задумчивый взгляд Варенцова, девушка добавила:
— Только не рассчитывайте, что я соглашусь со всем, что вы хотите на меня повесить. Валентина Яковлевна погибла случайно. Это — правда. Ну а за то, что мы планировали, кажется, за это не судят?!
— А Влад?
— Я его не убивала!
— За смерть Влада тоже придется отвечать.
— Вы имеете в виду мои отпечатки на шокере?
— Не только. Мы можем доказать, что вы виделись с охранником после того, как он в девять часов вечера заступил на работу. Поскольку вечером вы не выходили во двор, значит, встретиться с ним вы могли только той ночью, когда он был убит.
— Любопытно. Как же вы докажете, что мы встречались?
— Вы продолжаете утверждать, что вечером и ночью, когда охранник был убит, вы его не видели?
— Вечером только из окна. А утром я его увидела уже мертвым.
— Как вы тогда объясните, что на губах и щеке охранника обнаружена ваша слюна?
— Что?!
Лиза изумленно и немного растерянно посмотрела на следователя.
— Вечером, перед тем как пойти на работу, Влад побрился. Об этом сказала его жена. Поэтому на его лице не могло быть следов слюны, оставленных ранее. Раз вечером вы не встречались с охранником, это, кстати, кроме вас, подтверждают и другие, значит, вы виделись с ним ночью.
Лиза задумалась.
— С чего вы взяли, что это именно моя слюна? — спросила она. — Опять стакан?
Девушка заметила, как Варенцов непроизвольно коснулся своей щеки, и вспомнила, что прошлым вечером, прощаясь, его поцеловала.
— Или… — Она не договорила.
По тому, как покраснел Евгений, девушка догадалась, что прощальный поцелуй сыграл в ее деле не последнюю роль.
— Он хотел меня изнасиловать, — неожиданно поменяв тактику, тихо произнесла она.
— Поэтому вы его целовали?
— Нет. Он силой целовал меня. Он бы непременно меня изнасиловал, если бы я не взяла с собой шокер.
— Вы даже не попытались закричать, — заметил Варенцов.
Лиза промолчала. Она подумала о том, что ей следует сначала посоветоваться с адвокатом.
— За два преступления условный приговор вы вряд ли получите, — добавил Варенцов.
Он говорил без тени злорадства, наоборот, его голос был тихим, если не сказать печальным.
— Ну это мы еще посмотрим.
В кабинете воцарилось молчание.
— Милиционер родился, — попыталась пошутить Лиза.
Удивительно, как быстро к ней возвращалось присущее ей самообладание.
— Очень странно, что вы не обвиняете меня в убийстве Клотова, — заметила она.
— Для этого нет веских доказательств.
Девушка улыбнулась.
— Вы не умеете лгать. За редким исключением, когда действуете по чужой указке.
— О чем вы?
Лиза пристально посмотрела в глаза следователю.
— Вы сказали моему мужу, что я ему изменяла с охранником? Интересно, с чего вы это взяли? Еще мне непонятно, почему вы решили, что я должна была целоваться с Владом? Кто вам об этом сказал? Не Клотов ли?
Варенцов изумленно уставился на Лизу.
— Что за странный вопрос? Вы же сбросили его с пирса.
Девушка наклонилась к следователю.
— А об этом вы откуда знаете?
Варенцов открыл рот, чтобы ответить, но не нашел, что сказать.
— Выключите, пожалуйста, магнитофон, — попросила Лиза.
Варенцов немного подумал, потом нажал на кнопку магнитофона.
— Можете не врать. Ваши глаза для меня — как книга, — сказала Лиза, снова откинувшись на спинку стула. — Я уже давно подозревала, что ваш майор жив. Не могли вы найти удостоверения на пирсе. Хоть и было темно, я смотрела внимательно, когда стаскивала с него брюки, и собрала все, что выпало из карманов. Вы выдумали про удостоверение. Признайтесь.
Варенцов нервно сцепил пальцы и нахмурился. Через минуту, в течение которой девушка не сводила с него пристального взгляда, следователь поднял телефонную трубку и несколько раз крутанул диск.
— Мы закончили, — доложил он.
Положив трубку на аппарат, он со звериной тоской во взгляде посмотрел на девушку и тихо произнес:
— Извини, если что было не так.
За спиной девушки скрипнула отворившаяся дверь.
Лиза поспешно обернулась.
В дверях кабинета стоял улыбающийся и совершенно целехонький майор Клотов.
— Здравствуйте, — с подобающей ситуации самодовольной ухмылкой произнес он. Однако, не увидев в глазах Лизы даже намека на удивление, майор немного разочарованно добавил:
— Я вижу, вы совсем не удивлены? Женя проболтался?
