— Ты, Ноздрюха, прежде времени не радуйся. Думаешь, ракеты выгрузил — можно сесть на грелку и греть свою задницу? — Заблуждаешься! При сдаче старого демонтированного оборудования ракетного комплекса приёмщики на флотских артскладах проверяют каждую гайку. Ответственность за их сохранность и наличие несёт личный состав — то есть мы с тобой. Так что за работу, дорогие товарищи! — охладил его пыл мичман Фесенко.
Атомоходу «К-149», следующему по входному каналу, город Северодвинск приоткрывался медленно. Канал, с двух сторон ограждённый буями, створными знаками и огнями чётко выводил корабли, следующие по нему, к входу в порт — закрытую заводскую акваторию со своими причалами, стенками и плавпирсами.
Правая сторона этой своеобразной бухты со стороны города, где размещались корпуса цехов, эллингов, доков и других заводских и припортовых сооружений относилась к объединению Северного Машиностроительного Предприятия — сокращённо СМП. Здесь корабли строили.
С левой стороны все сооружения принадлежали предприятию «Звёздочка». Здесь корабли ремонтировали и модернизировали.
Соответственно, в городе размещался штаб и командование бригады строящихся кораблей, а на «Звёздочке» на «ШМАСе» — в деревянных бараках довоенной постройки размещался штаб и командование бригады ремонтирующихся кораблей.
Атомоход «К-149» отшвартовался у заводской стенки «Звёздочки». Его командир капитан 1 ранга Громкий у выстроенного экипажа сказал своё «прости, прощай» и убыл на учёбу в Военно-Морскую академию в город Ленинград.
Началась всеобщая беготня личного состава корабля по ознакомлению, расселению и вхождению в ритм работы крупнейшего судостроительного предприятия.
— Вы только посмотрите, как забегал Кочет. Вкалывает и за себя, и за старпома! Самое главное — он трезвый, как стёклышко! — выразил общее удивление Слава Першин.
— Хочет быть «генералом», вот и старается, — поддержал разговор Петров. — Вдруг — курам на смех, возьмёт да и перестанет пить: все петухи от зависти передохнут!
— Ну, уж нет! — возразил ему Антон. Просто он экономит «шило». Парень строит грандиозные планы по внедрению житейских удобств на корабле. Да и в общем плане, для блага экипажа хочет несколько прибарахлиться. Ведь спирт — это самая ходовая разменная монета на заводе. За «шило» здесь можно «пробить» что душе угодно.
— Мужики, нас поселяют на новую плавучую казарму (ПКЗ) финской постройки, — сразу же выложил новость, спустившийся в центральный пост корабля запыхавшийся Кочет.
— Петров, займитесь расписанием личного состава по каютам и помещениям, а так же общим руководством по переселению и размещению экипажа на новом месте.
— Липовецкий, прямо сейчас идите в бюро пропусков завода. Несите списки личного состава экипажа. Узнайте подробности по оформлению постоянных пропусков в соответствующие цеха и к нам на подводную лодку.
Нам, как и всем кораблям, прибывающим на ремонт, объявлен десятисуточный оргпериод. Вот и всё, что я знаю, — закончил он.
— Так-так! — произнёс Липовецкий, — нам ясно, что пока ничего не ясно. А как же быть с вещичками, которые все мы понапихали в пустые ракетные шахты. И, вообще, что слышно по квартирному вопросу?
— Что слышно, что слышно…. Хре-но-во! — вот, что слышно, — ответил Кочет. — Наш старпом, то бишь, уже можно сказать, что наш новый командир с замполитом у местного комбрига решают, в том числе и квартирный вопрос. Нам дают несколько комнат, требующих ремонта, на ШМАСе. Общежитие на «Карле Марле, 8» нужно согласовывать с комбригом строящихся кораблей. Все вопросы о жилье решайте с замполитом.
Как бы там не было, но за десять суток оргпериода все разместились, утряслись и познакомились со строителями. Антон при помощи крана выгрузил из шахт вещи и пожитки офицерского состава. Их разобрали, вывезли из завода и распихали кто куда смог.
Рабочие завода начали демонтаж ракетного комплекса. Офицеры и мичмана вечерами ударными темпами ремонтировали квартиры и дома на ШМАСе, прозванные по фамилии начальника тыла бригады деревней Клинтуковкой. Вася Лыткин старался изо всех сил и один из первых заселил комнату в этой деревне.
Першин и Липовецкий «добыли» комнаты на «Карла Марла, 8».
— Боже! — ужаснулся Антон, — сражение с клопами тут нужно начинать не на шутку. Обои в местах их склеек были сплошь испещрены кровавыми кляксами раздавленных клопов. Они опять, вместе с приехавшей Светланой, травили кровососов, мыли, чистили комнату и клеили новые обои.
Приближался Новый год. Офицеры и мичмана, холостые и женатые успели обзавестись кто зазнобами, а кто просто хорошими знакомыми. Все они, свободные от службы и вахты, надраенные, вымытые на ПКЗ в финской бане, разошлись по компаниям, дабы с последним боем Кремлёвских курантов поднять бокалы с шампанским в честь Нового года!
Немногие счастливчики, чьи семьи жили в Северодвинске «смылись» ещё раньше — Новый год праздник семейный и почитаемый всеми людьми планеты. Но у вахты и дежурства праздников и выходных не бывает. Наоборот, в эти дни служба берёт под белые ручки самых достойных людей ещё тёпленьких, нашёптывая им на ушко: глазки открой пошире, слушай повнимательней и соображай побыстрее. Ведь праздник кроме радости может принести массу неприятных неожиданностей. Но вы же лучшие, на вас вся надежда, вы справитесь.
В этот день судьба-индейка своим перстом указала на Антона. Преодолевая сильный Северо-западный ветер — «мордотык», безжалостно бросающий в лицо снежную крупку, согнувшись почти горизонтально, по безлюдной дороге мелкими перебежками он пробирался от автобусной остановки на «Звёздочке» до стоянки ПКЗ. Липовецкий заступал на службу обеспечивающим офицером. Официально такого вида вахты или дежурства не существовало. Но на практике при размещении экипажей подводных лодок на берегу такой офицер выделялся обязательно.
Да, это вам не Гоголевская ночь перед Рождеством, где даже в завирюху-метелицу черти летают свободно. Здесь ветер, разогнавшись во льдах Белого моря, в один момент со свистом загонит к чёртовой матери любого чёрта. Это Север — тут не побалуешь, тут кроме человека ни один чёрт не выживет!
При упоминании о чёрте Антон споткнулся и чуть носом не пропахал сугробы, сплошь перекрывшие дорогу.
— А что б тебя чёрт забрал, паршивая каменюка! — хотел выругаться Антон, но, присмотревшись увидел, что это вовсе и не камень, а ноги в чёрных ботинках и матросских клёшах.
— Ой-йо-йой, никак морячок уже успел попраздновать, — подумал Антон. А может в пурге-заряде его сбила машина? — пришла нехорошая мысль в его голову.
Он оттащил тело морячка на обочину, поправил ему шапку и наклонился над ним, проверяя дыхание и пульс.
— Фу-у, и когда же ты, братец, успел нализаться! — водочная сивуха, перемешанная с табачным никотином, перегаром наивысшей пробы забила ноздри Липовецкого.
Проплевавшись, Антон отхлестал морячка по щекам. Тот мутными глазами посмотрел на него и прошамкал: «Вы-вы-пить хо-хочешь?». Затем, уже более внятно, пролепетал:
— Ты не думай…, у меня тут… ещё есть бутылка! Новый год настаёт…, - пропел он и, закрыв глаза отключился.
— Ну и «везуха» мне под Новый год! Прямо как у Вакулы — на дороге мешки с подарками чёрт подкинул, — Антон снова вспомнил Гоголя. В такую погоду этот дурачок-морячок запросто может душу чёрту отдать — замёрзнет. И будут родители обвинять Флот — не доглядели ребёнка. А до погранцов метров пятьсот….
— Тьфу! — сплюнул Антон, — делать нечего, нужно тащить этого сопляка.
Он взвалил его на плечи, с горем пополам добрался до плавпирса, где, раскачиваясь под напором ветра, стояли три сторожевика охраны водного района и сдал матроса дежурному офицеру.
— Бери своё добро! Нашёл на дороге. Вот тебе его бутылка и документы. С Новым годом! И будь здоров, я пошёл, ибо мой сменщик уже меня заждался, — сказал Антон и вновь нырнул в снежную пелену Новогодней ночи.
Дойти до ПКЗ было совсем недалеко — у соседнего пирса уже просматривался её пятиэтажный силуэт.
На плавказарме Антон отдышался, снял шинель и прошёлся по помещениям. В кубрике матросы смотрели кинофильмы. На камбузе коки готовили праздничный ужин. Зубкова, которого Антон должен сменить, нигде не было.
— Где обеспечивающий офицер? — спросил Липовецкий у дежурного по команде.
— Наверно сидит ещё в парилке, — ответил тот.
Антон зашёл в предбанник, открыл дверь паровой и отшатнулся. Оттуда пахнуло жаром стоградусной температуры!
— Есть ли кто живой? — крикнул Липовецкий в проём двери.
— А как же! — ответил, показавшийся весь красный, как треснувший помидор завёрнутый в разовую простыню, капитан 3 ранга Зубков, — смываю грехи и разную хворь. Присоединяйся, Антон! Смену дежурства произведём в парилке, тем более, что мне спешить некуда. Новый год будем встречать вместе.
