понял, что речь о тени.
– Кто он? – спросил, и, видя, как эрос упрямо сжимает губы, выругался. – Я не понимаю, на кого смотреть, чтобы заметить хвост за ним, зато я замечательно бьюсь лбом обо все углы, за которые заглядываю. – Отступил, сунул руки в карманы. – Когда до тебя дойдет, что нужно срочно открыть рот и выдать имя, скажи Аману. Он меня найдет.
Быстрыми шагами эмпат пересек улицу и свернул в один из проулков. Зоя опять осталась одна, вот только сомнения все множились, к ним добавился еще и Крайтон с его помощью. Способность что-то решить сию минуту равнялась нулю, Зоя позволила ему уйти. Что толку, что будет хвататься за его руку и молчать, потому что в голове воцарился Сайген и мысли начали крутиться вокруг него. Крайтон добавил деталей и картина сложилась. Но она настолько удручала, что ледяной озноб не имел ничего общего с минусовой температурой воздуха, Зоя двинула ногой по снегу, потом второй. Заставила себя двигаться к дому, ибо поредевшие прохожие косились на застывшую посреди тротуара девушку.
Вот и весь секрет ровного и сдержанного Сайгена – он был пуст и понемногу наполнялся извне. И ему нужны были смерти. С кастой ему не повезло; эрос, посредник в любви, плохо сочетается с дыханием тлена, однако он как-то справлялся. За него мог работать Шейд, и эта мысль вызвала отторжение. Но Зоя больше интуитивно доверяла ему, чем знала наверняка, поэтому утверждать не взялась бы. Он мог, у него были руки, могущие держать оружие, и была мотивация. Да и сам Сайген не был против поприсутствовать на последнем издыхании, сам вызвался заменить ее на запросе Крайтона. Думала только, что из других побуждений. А еще начала подозревать, что в гаражах Шейд сопровождал его же. И внутри гаража находился именно Сайген.
Снег не радовал, горло обжигало холодом, изо рта вырывался пар. Либо Шейда спрятал Сайген, либо он сам забился в щель и выжидает, другого объяснения не видела. Но пока Сайген жив – Шейд тоже.
Немедленно захотела увидеть эроса и убедиться, что с ним все в порядке. Они довольно близко общались, поэтому позволила даже представить, как спрашивает у него о забвении. Хотя вряд ли его обрадует это откровение, реакция может быть непредсказуема. Да и в прошлый визит он выставил ее и Атари из дома, едва рассвело.
Поэтому покопалась в сумке и достала телефон. Звонок – не гости, он точно ответит. После третьего гудка Сайген действительно взял трубку, а у Зои отлегло от сердца при звуке его голоса.
– Я перезвоню, ладно? – быстро проговорил, Зоя расслышала голос его отца. Рядом с ней остановился Теуш, кивнул, показывая, что проводит домой. Никак не выходило отвязаться от него, он прикрывался указанием Амана и возникал в разных неожиданных местах. Оставалось только дать ему свободу действий просто потому что это избавляло от споров, продолжавшихся все равно до дверей ее квартиры. Смирение с неизбежным отразилось на ее лице судя по кривой ухмылке все понимающего Теуша.
– Мы можем встретиться? – спросила у Сайгена, пока он не отключился.
– Позже, – Сайген оглянулся на отца, который показывал ему заканчивать. В последнее время голова болела все чаще, вынужденная размышлять над непривычными темами, какими бы простыми они ни выглядели для того же отца. Он выключил телефон и вернул его в карман джинсов, после чего сунул в рот таблетку, что держал в руке. Отец заметил, и он был недоволен.
– Ты становишься чересчур сентиментальным, – произнес, оглядывая сына. – И чем дальше, тем все тяжелее тебе справляться с чувствами. Мне кажется, скоро полезет через край. Кесав, достаточно. – Если бы знал, что сын самостоятельно нашел источник наполнения, то не делал бы запросы на агонию в его клубе и не отправлял бы его тайным зрителем, да и благотворительностью б не занимался в психиатрических отделениях, посылая туда эмпатов скидывать ужас смерти на людей, теряющих интерес к жизни.
Бровь Сайгена поползла вверх.
– Откуда тебе знать, каким я должен быть? – в голосе прозвучал упрек. – Никогда теперь я не стану тем, кем родился. Я сборник душ, всего лишь.
– Зато ты жив! – воскликнул Тиль.
– Больно надо мне было, – прошептал Сайген. Отвернулся от двери, ведущей вниз, в подвал. – Я не хочу, я могу получить инъекцию в клубе. – На самом деле ему было страшно. Посмотреть в глаза заключенному. Да и в клуб отец не пускал. Мэр сделал упор на безопасность и изолировал сына и его тень, решив вопрос по-своему и быстро. – Выпусти его! Пусть торчит в доме вместе со мной.
Тиль Вилеш устало растер лицо.
– Ты сам пришел ко мне. Что, по-твоему, я должен был делать?
– Но не так же… – отец запер тень в подвале, а его – в доме. Вот уж не думал Сайген, что дело закончится таким образом. Тогда, под утро, он отвез Шейда в квартиру, что подарил ему отец. И велел ждать, пока он расскажет отцу об угрозе и тот примет меры. Тиль Вилеш не стал ломать голову и спустя час подвал дома обзавелся жителем. Хоть бы в гостевой комнате его закрыл, Сайген бы не так нервничал. – Думал, что нужно найти того, кто ищет нас, а не запирать нас двоих. Тем более, что он ходит не по дорогам, а по тоннелям, под пространством. Вдвоем у нас есть шанс, по одному мы обречены.
– Ты уедешь, – решил отец. И сразу отказался от этой мысли, вспомнив, что делить их нельзя, оба начинают хиреть. Приложение к сыну, от которого нельзя было избавиться, вызывало у него отчаяние и ощущение поражения. С какой бы стороны не смотрел, а оставалось только смириться и защищать обоих. Отправить их двоих подальше от города он не был готов, должен был видеть хоть одного. Еще и Кесав начал терять свою флегматичную покорность. – Спускайся вниз, тебе нужна кровь.
Сайген, яростно отказывающийся вначале, передумал. Решил, что так хоть увидит Шейда, уверенного, что нарочно усыпили его бдительность мнимым ощущением безопасности, чтобы потом повязать без сопротивления. Открыл дверь и пошел вниз.
В подвале было сухо, но прохладно и серо. Кирпичные стены, бетонный пол, ряд стеллажей и система труб – это Шейд наблюдал уже не одну неделю. Сам он лежал под одеялом в кровати, спущенной вниз для него, и обводил пальцем трещины в кирпичах, не найдя другого занятия. Сайгена вдруг начал терзать стыд, совершенно новое для него чувство по отношению к тени. Примерив один раз на себя его шкуру, начал делать это
