Шейд точно рядом с тобой. Где-то совсем недалеко. Я думаю… Черт, Крайтон сказал, что у меня фантазия больная… Слушай. Он говорит, что мастера других клубов паникуют. Каста убийц немного волнуется, а остальные эмпаты вообще завалили шланг на это дело, так как теневые рисунки их не касаются. Не могу отвязаться от мысли, что Пауль что-то знает, раз хранит кости.
– Шейд сказал то же самое, – пробормотал Сайген, приходя понемногу в отчаяние. – Но я не вижу мотива!
На другом конце послышался шум, потом Зоя прокричала, что идет.
– Руст прется сюда, – прошептала она в трубку. – Могу звонить на этот номер? Мы сходим к Паулю.
– Стой! – вырвалось у Сайгена, но Зоя уже прервала звонок.
Стоя в кладовой с чужим телефоном в руке, Сайген не знал, что ему делать дальше. Еще брезжила надежда, что она одумается, но такая мизерная, что не знал, пересказывать ли Шейду этот странный разговор. Мелькнула мысль привычно пустить все на самотек и позволить отцу позаботиться обо всем: принятие решений, а потом еще и ответственности за них было делом незнакомым. Шейд верно подметил, что собирает уже излишки и скоро превратится в блаженного, рыдающего над каждым раздавленным муравьем.
Прижав одну руку к стене, Сайген уперся в нее лбом. Разрывался между страхом потерять свое отражение, что проник в него с самого возвращения и с тех пор стал его частью. И желанием разобраться с насилием над эмпатами, к коим принадлежал и сам. Искал в себе ту гармонию, что позволяла легко закрывать глаза на неприятные моменты, но ее не было. Он менялся.
Оторвался от стены, прошел в одну сторону, потом в другую. Постоял, набрал номер Зои еще раз, она не ответила. Снова и снова жал на кнопку вызова, пока метания не оборвал осторожный стук в дверь.
– Вас отец ищет, – предупредила через дверь домработница. Пришлось выйти и вернуть ей трубку. Совесть, оказывается, не такая уж и удобная штука. Намного проще, когда нравственным контролем занимается кто-то другой, потому как обмануть себя никак не удавалось. Успокоился только, твердо решив украсть ключ от подвала. Отец, разумеется, озвереет, но Сайген надеялся к тому времени оказаться как можно дальше от зоны поражения. Вместе с Шейдом. И сразу принялся за поиск доступных ему способов завладеть той связкой, что таскал с собой отец.
Рассудив, что в душе тому некуда будет цеплять ключи и, выяснив, где сейчас отец, Сайген направился в его кабинет, по дороге свернув к подвалу. Окинул двух охранников ледяным взглядом, они и не подумали отойти. Постучал тогда в дверь, игнорируя стоявших рядом людей, позвал Шейда, ответа не услышал. Сообщил закрытой двери, что Зоя собралась к Паулю, охрана вежливо попросила его отойти от подвала. По дороге к отцу пытался припомнить, закрывает ли родитель свою комнату, когда находится внутри, не придется ли взламывать дверь его спальни, чтобы попасть туда. И понял, что даже не знает, как выглядит жилье отца. Вот так вот они ладили.
– Садись, – отец указал на стул у своего стола и подвинул к нему старую тетрадь. – Я хочу, чтобы ты кое-что прочитал, а потом спрошу.
– Что это? – спросил Сайген. Дотянувшись до тетради, приподнял, разглядывая. Тиль Вилеш сложил руки на столе.
– Записи моего прадеда. Мальчикой, послушником был. Впоследствии сбежал с одной из монашек, но это дело третье. Он приставлен был к священнику, что изгонял дьявола из мальчика с первой тенью, и был свидетелем, на которого никто и внимания не обращал. Очень удобно, потому что видел многое, а спроса с него никакого, детей за разумных людей не считали.
Сайген выдохнул напряжение, что начало сжимать его с первых же слов отца. И поднял обложку, открывая пожелтевшие исписанные листы. Тиль Вилеш привстал, перевернул несколько и провел пальцем по строкам открытой страницы.
– Здесь. Отсюда начни.
Сайген опустил глаза в дневник. Почерк был быстрым, скошенным и непривычным. Буквы прыгали и с трудом складывались в слова, но Сайген упорно их мусолил со всех сторон, больше догадываясь. Со второй страницы, привыкнув к манере письма, стал соображать быстрее. И обмирать с каждой последующей строчки. Послушник писал о своем наставнике.
Который, безусловно, сделал многое для эмпатов. Его заслуга в том, что созданы были касты, поддерживающие и помогающие друг другу, была неоспорима. И его сочувствие к мальчику, попавшему в непростую ситуацию, не вызывало сомнений; оно проступало во всех идеях, призванных облегчить его пока еще существование. Но кое-что оказалось для Сайгена новостью.
– Это что это такое он делал? – прищурившись, перечитал последнюю строчку еще раз. – Вводил послушникам кровь тени? – Поднял глаза на отца. – Поил их??
Тиль Вилеш кивнул.
– Пока над сыном купца молитвы читали, из второго мальчишки выкачивали кровь и изучали ее действие на человека. Думаю, именно так он отыскал других эмпатов и понял, как удерживать их в разуме. Но тем, кто не имел способностей, приходилось худо, если верить этой тетради. Они сохли и болели. Наверное, только это удержало священника от опытов на себе. – Мэр в полной мере ощутил свою беспечность, что так поздно удосужился прочитать пропущенные ранее страницы, не имеющие отношения непосредственно к процедуре возвращения. Он поверхностно пробегал их глазами и на первый взгляд они показались восхвалением своего наставника. А взялся за подробное изучение совсем недавно. – Дневники священника – они у вашего мастера?
– Они у Пауля, – холодея, произнес Сайген. Крайтон так сказал. Осторожно положил на стол дневник, перевернул еще страницу, но дальше послушник описывал, как изгоняли взятого с потолка дьявола и в процессе умер один из экзорцистов. Будущий представитель духовенства ужасался жадности до чужой смерти. Это читать Сайген не стал, прекрасно понимая и потребность ребенка, и какие выводы приходят в голову стоящим рядом непосвященным. – Но он не проворачивал бы подобное. – Отец стал третьим человеком, который даже не намекает, а открыто говорит, у кого есть возможность экспериментировать. Уверенность, такая непоколебимая, вдруг дала крен, Сайген начал выказывать волнение.
– Ты можешь быть уверен только в себе самом, да и то не всегда, – сообщил отец.
– Я уверен в Шейде, – пробормотал Сайген, припоминая, что Зоя говорила ему по телефону. Вскочил на ноги, хватаясь за голову, пока брови его отца сдвигались вместе. – Двое наших собрались к Паулю… Вызвать его на откровенный разговор. Папа!
Мгновение Тиль смотрел на бледного сына, потом протянул ему телефон.
– Звони им. Скажи, чтобы не делали этого. Пока не узнаем точно.
– А как мы узнаем? – в отчаянии вскричал Сайген, набирая номер Зои. – Сами пойдем? С тобой? Или посадишь
