Потрубачом), а затем направились к почетному караулу.
Далее последовал рапорт начальника почетного караула Черчиллю, исполнение английского, американского и советского гимнов, прохождение вдоль фронта караула Черчилля, Молотова, Гарримана, Шапошникова. После прощания (до вылета самолета в 5 часов 30 минут) оркестр исполнил марш. До Тегерана делегации сопровождал Молочков [40].
Чтобы избежать передачи информации о пребывании Черчилля в Москве, первый секретарь английского посольства, выполняя поручение посла, 13 августа обратился к Козыреву с просьбой, чтобы советская сторона приняла соответствующие меры к «предотвращению выезда инкоров за границу, откуда они могли бы послать телеграммы о пребывании Черчилля в Москве» [41].
13 августа Москва обещает сделать все возможное для предотвращения утечки информации о пребывании У. Черчилля в столице, а 17 августа секретарь английского посольства Рид сообщает В. Павлову, что посол возмущен преждевременным опубликованием Британской радиовещательной компанией коммюнике о пребывании Черчилля в Москве. Керр отправил министерству информации телеграмму с выражением своего негодования по этому поводу.
Рид, также сославшись на телеграмму от секретаря Черчилля Роуэна, просил доставить кинохронику визита Черчилля в посольство, чтобы оно смогло срочно отправить этот фильм в Каир и сообщить в посольство, будут ли переданы министерству информации фотографии, снятые во время пребывания Черчилля в Москве. При этом Рид просил от имени посла не публиковать в печати фотографии Черчилля, приветствующего Молотова со снятой шляпой [42].
16 августа из Тегерана Черчилль направил на имя Сталина телеграмму, в которой благодарил за «товарищеское отношение и гостеприимство» [43].
В тот же день премьер-министр сообщил президенту Рузвельту о трапезе в Кремле в ночь с 15 на 16 августа, где отметил такую деталь, как знакомство с дочерью Сталина, которой не было разрешено остаться на обеде. «В целом, – закончил Черчилль, – я определенно удовлетворен своей поездкой в Москву» [44].
Подписав в Вашингтоне 2 июня советско-американское соглашение, США обязались снабжать СССР оборонными материалами, а СССР – содействовать укреплению обороны Соединенных Штатов и предоставлять оборонные материалы и информацию. Хотя в годы войны поставки вооружений и материалов задерживались, но по ряду вооружений и техники, особенно транспортных, помощь была значительной.
Протокольный отдел НКИД обсуждал с руководством и с представителями Куйбышевского обкома ВКП(б) все детали зарубежных визитов. Так, в преддверии приезда в СССР в 1942 году личного представителя президента США[11] господина У. Уилки НКИД обратился с просьбой «подготовить для приезда» один колхоз и один совхоз в Куйбышевской области и один-два завода в Куйбышеве [45].
В свою очередь, американское посольство предложило свой план пребывания Уилки в Куйбышеве, а именно посещение наркома иностранных дел, вечер в посольстве, куда приглашаются главы миссий.
Заместитель народного комиссара иностранных дел Вышинский отдает личное распоряжение заместителю начальника 1-го отдела НКВД СССР майору госбезопасности В.Т. Смородинскому, чтобы тот силами своего отдела организовал в честь личного представителя Рузвельта обед на 35–40 человек от имени советского правительства в Куйбышеве, а также подготовил для членов делегации отдельный дом и обеспечил их питание, предоставил 18 сентября для следования Уилки в Ставрополь парохода «Максим Горький» (с буфетом), а вечером организовал посещение Большого театра (в примыкающей к ложе комнате-буфете).
В своем дневнике А.Я. Вышинский описывает каждую встречу с представителем президента США. Так, 17 сентября 1942 года около 20 минут продолжалась протокольная беседа Вышинского с Уилки. После взаимных приветствий и обмена любезностями Вышинский выразил уверенность, что знакомство Уилки с советским народом и страной – это новый шаг по пути дальнейшего укрепления дружественных отношений между СССР и США.
В свою очередь Уилки, выразив «большую радость» по поводу своего прибытия в СССР, высказал «восхищение» борьбой СССР с Германией и поинтересовался положением Сталинграда.
«Я сказал, что положение Сталинграда очень серьезное и что наша армия героически борется, бойцы зверски дерутся, что положение было бы легче, если бы мы имели более активную помощь со стороны наших союзников», – вспоминал Вышинский [46]. На это замечание Уилки никак не прореагировал, но при этом попросил оказать ему содействие в ознакомлении с некоторыми советскими предприятиями, колхозами и совхозами.
В целом представитель американского президента произвел, по словам Вышинского, впечатление «типичного американского деляги» – «бизнесмен», который держится очень просто, непринужденно, с «большими претензиями на демократизм. Довольно словоохотлив. Что касается СССР, то явно очень плохо представляет себе самые элементарные вещи (например, какое расстояние от Черного моря до Каспийского моря, какой длины и ширины Волга, насколько плодородны приволжские земли, что представлял собой Куйбышев до революции и т. и.». Американский посол У. Стэндли, присутствовавший на встрече, в беседу почти не вмешивался, а уходя, поинтересовался состоянием здоровья Вышинского и пожелал ему «себя беречь» [47].
В тот же день в американском посольстве состоялся прием в честь Уилки, на котором присутствовали почти все находившиеся в Куйбышеве главы дружественных и нейтральных посольств и миссий. Несмотря на то что большинство всех послов желали побеседовать с представителем Рузвельта, Уилки в течение часа вместе со Стэндли оказывали внимание исключительно Вышинскому, с которым они говорили «о войне, о фронте, о Волге, о Куйбышеве-Самаре, между прочим, Уилки спросил: «Как вы думаете, куда двинутся немцы после взятия Сталинграда – на юг или на север». Я (Вышинский. – Авт.) ответил: «Я об этом вовсе не думаю. Я хочу думать, что они не возьмут Сталинграда и никуда не смогут двинуться». Уилки сделал вид, что ему этот ответ понравился, тут же Уилки сказал: «Вам, русским, нужно продержаться эту зиму, а там мы вам крепко поможем на суше» [48].
В ответ на это Вышинский заметил, что «продержаться, как мы все надеемся, мы сумеем, но было бы хорошо, если бы нам не пришлось ждать помощи со стороны наших союзников так долго», затем добавил, что чем скорее будет открыт фронт в Западной Европе, тем скорее враг будет разгромлен.
Выразив весьма сдержанное одобрение вышесказанному, Уилки пожелал побеседовать с Файером и Михайловым о советском театральном искусстве.
19 сентября Вышинский дал ответный обед в честь Уилки. По словам Вышинского, в течение всего обеда Уилки «без умолку говорил, делясь своими впечатлениями от посещения завода, балета и совхоза, около Ставрополя» [49].
В целом высказывания представителя Рузвельта сводились к следующему. В области сельского хозяйства Уилки особенно интересовали меры по «усилению» урожайности. Что касается промышленности, то Уилки был потрясен «грандиозным» проектом Куйбышевской гидроэлектростанции, которая по своим масштабам превосходит все то, что имеется в США. Уилки выразил желание более подробно ознакомиться с этим проектом в Москве [50].
На приеме Уилки много говорил о том, что цель его приезда – сближение американского и советского народов,
