— Я делаю все, что могу.
— Каков ваш бюджет? — спросил Френч так, словно они были давними партнерами.
«Какого черта?!» — мысленно возмутился Клей. Хотя, сидя рядышком на заднем сиденье лимузина, они, конечно, выглядели как партнеры.
— Два миллиона на рекламу, еще парочка на анализы.
— Вот что мы сделаем, — без всякой паузы заявил Френч. — Вы пустите все свои деньги на рекламу. Я свои — все — направлю на анализы. А когда прижмем «Акермана», заставим его возместить наши убытки. Это нормальное условие каждого соглашения — компания покрывает все расходы на медицинское обследование.
— Каждый анализ стоит триста долларов.
— Вас надули. Я привлеку своих специалистов, и они сделают все гораздо дешевле. — Это напомнило Френчу историю с делом о «Тощем Бене». Он превратил тогда четыре бывших автобуса компании «Грейхаунд» в клиники на колесах, которые ездили по стране, выискивая потенциальных клиентов.
Когда они переезжали через мост Джорджа Вашингтона и Френч приступил к новой истории, интерес Клея стал падать.
Окна апартаментов Клея в «Пенинсуле» выходили на Пятую авеню. Оказавшись наконец один, без Пэттона Френча, он бросился к телефону и начал лихорадочно разыскивать Макса Пейса.
Глава 19
Он нашел его по третьему мобильному номеру в некоем неизвестном месте. В округе Колумбия этот не имеющий постоянного дома человек бывал в последние недели все реже. Несомненно, он и сейчас где-то гасил новый «пожар», спасая очередного клиента, преступившего закон, от опасного судебного преследования, хотя никогда в этом не признался бы. Да и необходимости не было. Клей уже достаточно хорошо его знал, чтобы понимать: услуги такого «пожарного» более чем востребованы. Недостатка в недоброкачественной продукции страна не испытывала.
Клея удивило, насколько успокаивающе подействовал на него голос Пейса. Клей объяснил, где находится, с кем и почему. Первая же реакция Пейса означала одобрение.
— Великолепно, — сказал тот. — Просто великолепно.
— Вы его знаете?
— Пэттона Френча знают все, кто занимается этим бизнесом, — ответил Пейс. — Я никогда не имел с ним дел, но о нем ходят легенды.
Клей пересказал условия, предложенные Френчем. Пейс схватывал на лету и одновременно просчитывал варианты.
— Если вы перерегистрируетесь в Билокси, это будет новый удар по акциям «Акермана», при том, что они и теперь уже испытывают чудовищное давление со стороны своих банков и акционеров. Отлично, Клей. Соглашайтесь! — посоветовал он.
— Понял.
— И не пропустите утренний выпуск «Нью-Йорк таймс». Там будет большая статья о дилофте. Первое официальное медицинское заключение. Сокрушительное.
— Здорово.
Клей достал из мини-бара банку пива — восемь долларов, но какое это имеет значение — и долго сидел у окна, наблюдая за суетой, царившей на Пятой авеню. Ему было немного не по себе, что приходится полагаться на советы Макса Пейса, но больше ему просто не к кому было обратиться. Никому, даже отцу, никогда не доводилось оказываться перед таким выбором: «Давайте-ка соединим ваши пять тысяч клиентов с моими пятью, предъявим не два, а один коллективный иск, я выложу миллион-другой на медицинские обследования, вы удвоите свою рекламную смету, потом сорвем сорок процентов общей суммы в качестве гонораров плюс компенсация расходов и получим целое состояние. Ну, что скажете, Клей?»
За минувший месяц ему враз привалило больше денег, чем еще недавно он мог себе даже представить. Теперь же, когда ситуация выходила из-под контроля, Картер чувствовал: деньги утекают еще стремительнее, чем появились. «Не бойся, — беспрестанно повторял он себе, — тебе выпала редкая возможность. Не трусь, бей быстро, не упусти свой шанс, бросай кости смелее — и получишь свое грязное богатство». Однако другой внутренний голос предостерегал: «Притормози, не швыряйся деньгами, припрячь их — и не будешь знать горя».
Один миллион он перевел на оффшорный счет — не затем, чтобы спрятать, а для того, чтобы сохранить, — и решил не притрагиваться к этим деньгам ни при каких обстоятельствах. Если он сделает неверный шаг и все проиграет, останутся средства на тихую жизнь у моря. Тогда он улизнет из города, как его отец, и никогда сюда не вернется.
Миллион долларов на тайном счете был ценой его компромисса с самим собой.
Клей попытался дозвониться в собственный офис, но все линии были заняты — добрый знак. Удалось связаться только с Ионой по мобильному.
— Тут настоящее светопреставление, — отрапортовал тот устало.
— Отлично.
— Почему бы тебе не приехать и не помочь?
— Завтра.
В семь тридцать две Клей включил телевизор и увидел свою рекламу на кабельном канале. В Нью-Йорке она показалась еще более зловещей.
* * *
Ужинали они в «Монтраше» — не из-за меню, хотя еда оказалась превосходной, а из-за карты вин, которая была здесь обширнее, чем в любом другом ресторане Нью-Йорка. Френч желал продегустировать несколько сортов бургундского красного под телятину. Было принесено пять бутылок с отдельными бокалами для каждой. Хлебу с маслом места в желудке не осталось.
Обсуждение достоинств каждой бутылки между Пэттоном и сомелье велось на каком-то неведомом Клею языке, и процесс ему порядком наскучил. Он предпочел бы банку пива и гамбургер, хотя предвидел, что и его вкусы в ближайшее время начнут меняться.
Когда вино открыли и букет был оценен, Френч сказал:
— Я звонил в свой офис. Адвокат из Майами уже запустил рекламу. Он заключил договор с двумя клиниками и погоняет их, как стадо. Его зовут Карлос Эрнандес. Очень, очень ловкий.
— Мои люди не справляются со звонками, — пожаловался Клей.
— Так мы работаем вместе? — уточнил Френч.
— Что ж, давайте заключим соглашение.
Френч мгновенно достал сложенный вдвое документ.
— Вот проект. — Он протянул бумаги Клею через стол. — В нем изложено все, о чем мы пока договорились.
Клей внимательно прочел и расписался в конце. Френч, не отрываясь от бокала, тоже поставил свою подпись — партнерство обрело официальный статус.
— Давайте зарегистрируем коллективный иск в Билокси завтра же, — предложил Френч. — Я сделаю это немедленно по возвращении. Два моих юриста уже работают над текстом. Как только иск будет принят к производству, можете отзывать свой в округе Колумбия. Я знаю штатного акермановского советника. Думаю, удастся с ним поговорить. Если компания согласится вести переговоры с нами напрямую, минуя совет попечителей, это сэкономит ей кучу денег, которые перейдут к нам, и значительно ускорит дело. Если переговоры будут поручены приглашенным адвокатам, это будет стоить нам полугода потерянного времени.
— И около ста миллионов долларов, не так ли?
— Около того. А ведь это могли бы быть наши деньги. — В кармане Френча затренькал телефон, он выхватил его левой рукой, продолжая держать бокал в правой. — Извините, — сказал Пэттон Клею.
Звонил какой-то адвокат из Техаса, судя по всему, старый друг Френча. Разговор касался дилофта. Они обменивались добродушными шуточками, но осторожность Френча не укрылась от внимания Клея. Захлопнув крышку аппарата, Френч выругался:
— Черт его подери!
— Конкурент?
— И серьезный. Вик Бреннан, крупный деятель из Хьюстона, очень умный и агрессивный. Тоже интересуется дилофтом, желает знать, каков план действий.
— От вас он ничего не узнал?
— Он сам все знает. Завтра он запускает рекламу по радио, телевидению и в газетах. Он отберет у нас несколько тысяч дел… — Чтобы успокоиться, Френч отпил вина, и на лице его заиграла улыбка. — Гонки стартовали, Клей. Мы должны сами заполучить этих клиентов.
— Дело набирает сумасшедшие обороты, — заметил Клей.
Френч, который не мог говорить, поскольку во рту у него был большой глоток «Пино нуар», взглядом переспросил: «Что?»
— По моим сведениям, завтра утром в «Нью-Йорк таймс» появится большая статья — первый научный доклад о вредном воздействии дилофта.
Не стоило ему говорить этого во время ужина. Френч забыл о своей еще не принесенной телятине, о дорогих винах, коими был уставлен стол, хотя собирался посвятить их смакованию следующие часа три. Какой же специалист по массовым искам станет думать о еде, если через несколько часов «Нью-Йорк таймс» обнародует имя его жертвы и название опасного лекарства?
* * *
Телефон зазвонил, когда на улице было еще темно. С трудом сфокусировав зрение на часах, Клей увидел, что стрелки показывают без четверти шесть.
— Вставайте! — скомандовал Френч. — И откройте мне дверь.
Не успел Клей отодвинуть щеколду, как Френч ворвался в номер с пачкой газет и чашкой кофе в руках.
— Невероятно! — закричал он, швырнув «Таймс» Клею на кровать. — Сынок, нельзя дрыхнуть весь день. Прочтите это! — На нем были гостиничная пижама, махровый халат и белые банные шлепанцы.
