– Простите, господин, – вмешалась в разговор Элиза. – Это действительно очень необычная песня. А есть ли у вас что-нибудь для скрипки?
Остальные поддержали ее, требуя продолжения концерта. Так, а что я знаю из произведений для скрипки? Разве что «Каприз» Паганини. Хотя нет. Имеется и кое-что еще. Когда я создавал связь, на лицо сама собой выползла ухмылка. Убедившись, что все готовы, я нашел нужное воспоминание. И разразился «Шторм»! Все-таки это одна из лучших композиций Ванессы Мэй.
Слушатели выглядели слегка пришибленными.
– Безумно! – восхищенно выдал рыжий, очумело тряся головой.
– Это точно была скрипка? – слабым голосом спросила Элиза, одним глотком выпивая поданный бокал.
– Основным инструментом действительно была именно скрипка.
И тут случилось странное. Я почувствовал чужое ментальное воздействие и ощутил себя частью многорукого организма с дюжиной глаз и рук. Я видел падающую на пол бутылку. Знал, что уронивший ее парень не успеет схватить бутылку в воздухе, но может поддеть ее ногой, отправляя в полет. Четко осознавал, что вон тот парень в синем камзоле сейчас должен сделать шаг в сторону, чтобы бутылку поймать. А я в свою очередь должен бросить стоящий рядом со мной пустой бокал в сторону девушки с двумя косами. Знание пришло мгновенно, как вспышка. Выполняю требуемое действие, и вино из пойманной в полете бутылки льется в подставленный девушкой бокал. Ощущение ментального присутствия исчезает.
– Черт! Что это было? – от удивления перехожу на русский.
– Позволь представить тебе Римаса но-Виро – лучшего манипулятора на факультете, – Висса указывает на невысокого парня с серыми пронзительными глазами, – помнишь, я тебе рассказывала, почему маги разума считаются элитой армии? Теперь ты испытал это на себе.
– Этому можно научиться?
– Каждый дейтен и секст в аудитории триста семнадцать главного корпуса собирается кружок магов разума. Приходи, попробуешь, – приглашает парень. Он на удивление дружелюбен. Или это следствие выпитого?
Виссу все-таки уламывают спеть. Она берет в руки местный аналог гитары (или лютни?). Песню она исполняет очень интересным образом – играет и поет вживую, а перевод идет ментально.
После окончания песни лютней завладела другая девушка. Голосок у нее был неплохой, а вот песня мне не слишком понравилась. Какая-то слащавая баллада, к тому же музыка несколько простовата на мой вкус. Студенты от меня уже не шарахались, и мы мило болтали о всякой ерунде. Одна из девушек как бы невзначай сообщила мне, что у Виссы есть ухажер. Кто-то из дворян. Интересно, она меня уколоть хотела или ждала какой-нибудь сцены ревности?
В этот момент я заметил нечто странное. Бокал, который рыжий протягивал Элизе, прямо-таки искрился магией.
– Э нет! Это не спортивно! – Я перехватываю бокал в воздухе, и напиток на секунду окутывает тьма. Пробую на вкус то, что получилось, и выливаю в ближайшую кадку с растениями. Пить это невозможно.
Произошедшее привлекает внимание. Объясняю ситуацию подошедшей Виссе. Та смеется. Рыжий парень смеется вместе со всеми. Он, кажется, совсем не огорчен срывом авантюры.
– Темис – большой любитель музыки, – объясняет Висса. – И молоденьких исполнительниц тоже.
Веселье идет своим чередом. Через некоторое время гитара снова возвращается к хозяйке вечера, и мы с Виссой дуэтом исполняем «Луч солнца золотого». Нам аккомпанируют Элиза и Темис, вытащивший из рукава флейту. Получается здорово. Потом выясняется, что Элизе уже пора уходить, так как гостям на территории можно находиться только до девятнадцатого тайса. Рыжий тут же вызывается проводить девушку. Что-то он чересчур активно увивается вокруг скрипачки, уже пообещал познакомить ее с кем-то из известных музыкантов. И вообще, проводить до дома я ее и сам смогу. О чем и заявляю. Оказывается, что не смогу, так как пропуск у меня выписан только на завтрашний день, а вот старшие курсы в пропуске не нуждаются. Темис и Элиза уходят, а я заливаю разочарование алкоголем. Не то чтобы у меня были какие-то планы на эту девушку, но все равно обидно. Я ее первый нашел, я ее спас и вообще!
Веселье продолжается до полуночи. Выпив последний тост за наступивший День всех богов, гости расходятся. Я не пьян, но алкоголь дарит легкость и кураж. Зайдя домой за курткой, отправляюсь гулять. Немного ругани на проходной – и вот я в городе.
Хочется продолжения веселья. Что там ребята говорили о местных борделях? Почему это им можно, а мне нет? И вообще, Висса может и ошибаться. Один из лучших лупанариев города как раз должен находиться неподалеку. В дешевые портовые бордели меня не тянет: мало ли что там можно подцепить.
Найти бордель труда не составило. Общепринятый символ подобного рода заведений – горящая свеча – был виден издалека. Внутреннее убранство намекало, что это заведение для клиентов с тугим кошельком. Алые портьеры с замысловатой вышивкой (если приглядеться, то в переплетении узоров можно заметить совокупляющиеся пары), мягкие диванчики, негромкая музыка. В зале меня встречает мадам (или как здесь называют хозяйку борделя? Пусть будет мадам) в темно-красном платье, которое оставляет на удивление мало открытого тела, но при этом подчеркивает все прелести фигуры и разжигает фантазию. Уладив финансовые вопросы (двадцать пять серебряных монет за ночь, неслабо!), мадам зовет девочек. Вот их наряды куда более откровенны. Девушки на любой вкус (от мальчиков я отказался заранее, хотя они в меню тоже есть) и весьма привлекательны внешне. Раньше я в борделях не был, что в том мире, что в этом, но почему-то представлял их гораздо более непрезентабельными, что ли. Выбираю невысокую шатенку с карими глазами, и мы поднимаемся в номер. Первый же поцелуй на пороге начисто сносит крышу. Я тону в волне желания, пытаясь зацепиться за остатки благоразумия. Тщетно. Подробности вспоминаются смутно, но уснули мы только полностью обессилев. А наутро я проснулся рядом с трупом. Насильственных следов смерти не было, похоже, девушка скончалась во сне. Да твою же…
Душу затапливает безнадежность и презрение к себе. Я действительно животное, опасное для окружающих. Я более-менее научился убивать в бою, переступая через заповеди, но убивать вот так? Не врага, а девушку, которая пыталась доставить тебе удовольствие? И при этом не желая убить, а просто слегка расслабившись. Дьявол! И как с этим жить? Все время боясь подпустить к себе кого-либо слишком близко, ибо это будет означать смерть любимого?
Постепенно мысли переходят к более насущным проблемам, потому что за такое меня могут просто-напросто казнить, тогда вопрос дальнейшего существования будет уже не актуален. Роюсь в куче одежды на полу. Целой осталась только куртка – ее я скинул первой. Все остальное изорвано на лоскутки. Та-а-ак, просто сбежать не выйдет. Теперь в любом случае придется общаться с персоналом.
Объяснение с мадам прошло на удивление легко. За определенную сумму та согласилась забыть о том, что у нее в борделе когда-то работала такая девушка и пообещала, что слухов не будет. Также она отправила слугу в лавку, чтобы купить мне новый костюм.
Обратно я возвращался совершенно в подавленном настроении, размышляя о своей горькой судьбе, и не заметил, как налетел на девушку, которая прогуливалась по улицам в этот ранний час. Извинившись, пытаюсь пройти дальше, но девушка не одна, как оказалось.
– Как ты разговариваешь с благородной леди?! На колени, смерд, и моли о прощении! – Паренек лет тринадцати-четырнадцати. Судя по одежде – дворянин. Чертами лица похож на стоящую рядом девицу. Брат? Не так уж важно, потому что меня больше беспокоит острие шпаги, упирающееся мне в грудь.
Как меня достали эти малолетние дворяне с их гонором! Но не убивать же этого дурня. Сжимаю клинок в кулаке и ломаю, как сухую веточку. Немного магии и никакого мошенничества. Пока парень пялится на обломок (а шпага у него дорогая, фамильная, наверное), скрываюсь в переулке. Выяснять отношения дальше нет никакого желания.
Мое состояние заметил даже Льюис.
– Что с тобой происходит? Ты как будто не в себе. Тебя что-то угнетает? – спросил он, остановив очередной танец на середине.
– Вы что, видите ауры? – удивляюсь я.
– Я вижу, как ты двигаешься. Этого достаточно.
Рассказываю ему о происшествии. Реакция меня удивляет.
– Всего лишь шлюха. Было бы о чем волноваться. Ты ведь договорился с хозяйкой.
Его безразличное пренебрежение к чужой жизни меня покоробило.
– Она человек! И не заслуживала смерти.
– Да я и не спорю, – соглашается наставник. – Даркин, ты знаешь, сколько шлюх умирает в год только в Белом городе? Сотни, наверное. Их режут пьяные клиенты и сутенеры, они умирают от болезней, побоев, голода. Профессиональный риск. Эта женщина сама выбрала свою судьбу.
– Бездушное чудовище, – бурчу я. В его рассуждениях есть доля правды, но сейчас я не готов это признать.
