Жизнь куда проще, пока отец в тюрьме.
Что он скажет своей жене Лизе? «Дорогая, у меня просят те две тысячи долларов, что мы сумели отложить и поместить на банковский счет. И еще несколько сотен на систему шифровки электронной почты. А вы с ребенком сидите взаперти, потому что наша жизнь вдруг стала куда опаснее, чем раньше».
День пошел насмарку. Нил вызвал секретаршу и попросил ни с кем его не соединять, а потом растянулся на диване, скинул туфли, закрыл глаза и принялся растирать виски.
Глава 18
В грязных боевых действиях между ЦРУ и ФБР обе стороны зачастую в тактических целях пользуются услугами журналистов. Посредством манипуляций с прессой наносятся превентивные удары, отражаются контратаки, поспешные отступления выдаются за блестящие победы, а глубокие раны небезуспешно зализываются. Дэн Сендберг на протяжении почти двадцати лет обхаживал источники информации с обеих сторон и охотно позволял себя использовать, если полученная информация была верна и предоставлялась ему эксклюзивно. И еще он охотно исполнял роль курьера, осторожно перемещаясь из одной армии в другую, передавая сенсационные сплетни и выведывая, что известно другой стороне. В попытке подтвердить историю о том, что ФБР ведет следствие о скандале, связанном с помилованием за деньги, Дэн связался со своим самым надежным источником в ЦРУ. Он наткнулся, как и ожидал, на каменную стену, продержавшуюся, однако, всего сорок восемь часов.
Его знакомого в Лэнгли звали Расти Лоуэлл, это был усталый чиновник с постоянно меняющимися титулами. За что бы ему ни платили, его реальные обязанности заключались в приглядывании за прессой и советах Тедди Мейнарду относительно ее употребления и злоупотребления ею. Он не был осведомителем, и не в его правилах было сообщать что-то, не соответствующее действительности. После многих лет общения с ним Сендберг уверился в том, что информация, которую он получает от Лоуэлла, идет от самого Тедди.
Они встретились в торговом центре Тайсона в штате Виргиния, сразу за вашингтонской кольцевой дорогой, в дальнем углу дешевой пиццерии на верхнем ярусе продовольственного отдела. Оба взяли по куску пепперони с сыром и прохладительные напитки, затем нашли кабинку, где их никто не увидит. Обычные правила предусматривали: 1) все сказанное не предназначается для печати и говорится лишь для общей ориентации; 2) Лоуэлл должен дать зеленый свет, иначе Сендберг ничего не может напечатать; и 3) если что-либо, сказанное Лоуэллом, будет противоречить другому источнику, он, Лоуэлл, получит возможность пересмотреть свою версию и оставляет за собой последнее слово.
Как журналист, занимающийся расследованиями, Сендберг ненавидел эти правила. Однако Лоуэлл никогда не ошибался и не говорил с другими представителями прессы. Если Сендберг собирался и дальше черпать из этого богатого источника, он должен был играть по правилам.
— Нашли какие-то деньги, — начал Сендберг, — и теперь кое-кто думает, что эти деньги связаны с помилованиями.
Лоуэлл не умел врать, и выражение глаз его всегда выдавало. Они сузились, и тотчас стало очевидно, что он слышит об этом впервые.
— Знает ли об этом ЦРУ? — спросил Сендберг.
— Нет, — прямо сказал Лоуэлл. Правды он никогда не боялся. — Мы следили за несколькими оффшорными банковскими счетами, но ничего не обнаружили. Много денег?
— Очень много. Точно не знаю сколько. И не знаю, как они были обнаружены.
— Откуда пришли деньги?
— Пока не выяснили, но отчаянно хотят связать их с помилованием Джоэла Бэкмана. И докладывают прямо в Белый дом.
— Но не нам.
— Видимо, нет. Это попахивает политикой. Все мечтают навесить этот скандал на президента Моргана. Бэкман — отличный кандидат в заговорщики.
— Граф Монго тоже подходит на эту роль.
— Да ведь он практически вне игры. У него длинный послужной список налогового мошенника, но сейчас он выброшен на свалку. А Бэкман знает какие-то секреты. Политики хотят вытащить его на свет Божий, пропустить через мясорубку министерства юстиции, что на многие месяцы взбаламутит столицу. И унизит Моргана.
— Экономика скользит вниз по наклонной плоскости. Это был бы замечательный отвлекающий маневр.
— Я же сказал: тут замешана политика.
Лоуэлл наконец отправил в рот кусок пиццы и быстро заработал челюстями.
— Это не может быть Бэкман. Они бьют мимо цели.
— Вы уверены?
— Я так думаю. Бэкман понятия не имел о готовящемся помиловании. Мы буквально подняли его с тюремной койки среди ночи, заставили подписать кое-какие бумаги и тут же, еще до рассвета, вывезли за границу.
— Куда именно?
— Понятия не имею. А если бы имел, то не сказал. Суть в том, что у Бэкмана не было времени на организацию взятки. Он был настолько основательно упрятан за решетку, что и подумать не мог о помиловании. Это была идея Тедди, а не его собственная. Бэкман — не тот человек, которого они ищут.
— Они намерены его найти.
— Зачем? Он свободный человек, целиком и полностью помилованный, а не беглый каторжник. Нельзя потребовать его экстрадиции, если только не сляпают некое обвинение.
— Они могут это сделать.
Лоуэлл нахмурился.
— Не вижу, в чем его можно обвинить. У них нет доказательств. Есть подозрительные деньги в банке, как вы утверждаете, но никто не знает, откуда они пришли. Уверяю вас, это деньги не Бэкмана.
— Они могут его найти?
— Они попытаются нажать на Тедди, вот почему я решил поговорить с вами. — Лоуэлл отодвинул тарелку с недоеденной пиццей и чуть подался вперед. — Скоро в Овальном кабинете состоится встреча. Тедди там будет, и президент предложит ему показать секретные документы о Бэкмане. Тедди откажется. Наступит момент истины. Хватит ли у президента решимости уволить старика?
— Хватит?
— Наверное. По крайней мере, Тедди к этому готов. Это его четвертый президент, а вы знаете, что это рекорд, учитывая, что первые трое хотели отправить его в отставку. Но он уже стар и может уйти.
— Он всегда был стар и мог уйти.
— Верно, но он вел свой корабль вполне успешно. Сейчас — другое дело.
— Почему он сам не выходит в отставку?
— Потому что он эксцентричный, противоречивый и упрямый сукин сын, и вам это отлично известно.
— Это давно установлено.
— И если его уволят, мирно он не уйдет. Он рассчитывает на сбалансированную оценку.
«Сбалансированная оценка» — это был их старый эвфемизм, означавший «благоприятную для нас оценку».
Сендберг тоже отодвинул тарелку с пиццей и сжал руки в кулаки.
— Я вижу всю эту историю следующим образом, — сказал он, что тоже было частью ритуала. — Восемнадцать лет Тедди Мейнард безупречно руководил Центральным разведывательным управлением, но теперь новый президент отправляет его в отставку. Причина в том, что Мейнард отказался раскрыть детали тайной операции в ходе ее осуществления. Он объяснил отказ интересами национальной безопасности и посмотрел сверху вниз на президента, который вместе с ФБР захотел получить секретную информацию, чтобы это ведомство провело расследование помилований, пожалованных бывшим президентом Морганом.
— Вы не должны называть имя Бэкмана.
— Я не готов называть имена. У меня нет подтверждения.
— Уверяю вас, эти деньги пришли не от Бэкмана. Если вы сейчас его упомянете, есть шанс, что он увидит вашу публикацию и наделает глупостей.
— Каких?
— Ну, скажем, обратится в бегство, спасая жизнь.
— Разве это глупо?
— Но мы не хотим, чтобы он спасался бегством.
— Вы предпочитаете, чтобы его убили?
— Конечно. В этом и состоит план. Мы хотим посмотреть, кто его убьет.
Сендберг откинулся на спинку пластмассового стула и отвернулся. Лоуэлл выковыривал из холодной пиццы кусочки пепперони; оба надолго замолчали. Сендберг допил диетическую колу и наконец сказал:
— Тедди каким-то образом уговорил Моргана помиловать Бэкмана, потом припрятал его где-то в качестве наживки и теперь ждет, кто клюнет.
Лоуэлл отвел глаза, но утвердительно кивнул.
— Убийство ответит на вопросы, которые есть у Лэнгли?
— Наверное. Таков замысел.
— Знает ли Бэкман, почему его помиловали?
— Мы, разумеется, ничего ему не сказали, но у него есть голова на плечах.
— Кто отправился на охоту?
— Опасные типы, имеющие на него зуб.
— Вы знаете, кто это?
Кивок, пожатие плеч — ответ отрицательный.
— Кое-кто на это способен. Мы будем пристально наблюдать и кое-что узнаем. А может, и нет.
— Почему у них на него зуб?
Лоуэлл засмеялся: вопрос показался ему глупым.
— Хороший заход, Дэн. Вы задаете этот вопрос целых шесть лет. Мне пора идти. Поработайте над сбалансированной версией и покажите мне.
— Когда состоится встреча с президентом?
