Через час, после невразумительной абракадабры в микрофоне, в которой угадывалось слово «Милан», вид за окном начал меняться самым решительным образом. Когда поезд замедлил ход, остановился и тронулся снова, расползавшийся город подступил со всех сторон. Поезд оставлял позади квартал за кварталом многоквартирных домов послевоенной постройки, тесно лепившихся друг к другу, и разделявшие их широкие проспекты. Согласно путеводителю, что дал Эрманно, население Милана составляло четыре миллиона; это крупнейший город, неофициальная столица Северной Италии, финансовый, издательский и промышленный центр страны. Центр моды. Напряженно работающий индустриальный центр с красивейшей центральной частью и собором, который нельзя не посмотреть.
Когда миланский Сентрале был уже близок, железнодорожные пути начали бесконечно множиться и разветвляться. Поезд остановился под громадным куполом, и, выйдя на перрон, Марко поразился колоссальными размерами вокзала. Проходя по перрону, он насчитал больше десятка параллельных путей, и почти на всех поезда терпеливо ждали пассажиров. Он остановился в конце платформы в водовороте тысяч людей, прибывших и отъезжающих, и посмотрел на табло с пунктами назначения: Штутгарт, Рим, Флоренция, Мадрид, Париж, Берлин, Женева.
Вся Европа была у его ног, в нескольких часах езды.
Следуя указателям, он направился к главному выходу, где недолго простоял в очереди, и наконец втиснулся на заднее сиденье маленького белого «рено».
— Aeroporto Malpensa, — сказал он водителю.
Они долго выбирались из миланских пробок, пока не выехали на объездную дорогу. Через двадцать минут свернули с автострады к аэропорту.
— Quale compagnia aerea? — через плечо спросил водитель. Какая авиакомпания?
— «Люфтганза», — ответил Марко. У второго терминала таксист нашел где приткнуться, и Марко расстался еще с сорока евро. Автоматические двери открылись, впуская людской поток, и Марко поблагодарил судьбу за то, что не опаздывает на самолет. Изучил расписание и нашел то, что ему требовалось, — прямой рейс в аэропорт Даллеса. Он бродил по терминалу, отыскивая стол регистрации «Люфтганзы». Выстроилась длинная очередь, но благодаря немецкой организованности она продвигалась довольно быстро.
Первой стояла красивая, лет двадцати пяти женщина, по-видимому, путешествующая одна — это его устраивало более всего. Любая пара неминуемо начнет обсуждать странного типа в аэропорту и его странную просьбу. Она была вторая в очереди к стойке бизнес-класса. Наблюдая за ней, он также обратил внимание на студента в джинсовой паре поверх майки с эмблемой университета Толедо, с вьющимися волосами, небритым лицом и поношенным ранцем за спиной — как раз то, что нужно. Он стоял в хвосте, погруженный в музыку из ярко-желтых наушников.
Марко последовал за рыжеволосой, она отошла от стойки с посадочным талоном и ручной кладью. До вылета оставалось еще два часа, поэтому она неторопливо двинулась, пробираясь сквозь толпу, к магазину беспошлинной торговли, где остановилась у витрины новейших швейцарских часов. Ничего не выбрав, она обогнула угол, подошла к газетному киоску и купила два журнала мод. Когда женщина направилась к выходу в зал ожидания и к первому контрольному пункту, Марко набрался мужества и заговорил с ней:
— Прошу прощения, мисс, извините.
Она обернулась, но от растерянности ничего не сказала.
— Вы, случайно, летите не в аэропорт Даллеса? — спросил он, широко улыбаясь и задыхаясь, словно бежал стремглав, чтобы ее перехватить.
— Да, — сухо бросила она. Никакой улыбки. Ну точно американка.
— Я тоже должен был лететь, но у меня украли паспорт. Не знаю, когда доберусь до дому. — Марко начал вынимать из внутреннего кармана конверт. — Это поздравительная открытка моему отцу. Не могли бы вы бросить ее в Даллесе в почтовый ящик? День рождения у него во вторник, и я, боюсь, не успею. Очень вас прошу.
Она с подозрением посмотрела сначала на него, потом на конверт. Открытка всего лишь, не бомба и не пистолет.
Он снова полез в карман.
— Простите, конверт без марки. Вот один евро. Пожалуйста, прошу вас.
— Нет проблем, — сказала она.
Парень с желтыми наушниками оказался не столь прост. Тоже американец, он поверил в историю с паспортом. Но когда Марко попытался вручить ему конверт, он опасливо оглянулся, словно застигнутый на чем-то противозаконном.
— Не знаю, приятель, — сказал он и отступил на шаг. — Пожалуй, нет.
Марко не решился настаивать. Он тоже отступил и сказал, вложив в свои слова как можно больше сарказма:
— Приятного полета.
Миссис Руби Осберри из Йорка, штат Пенсильвания, стояла на регистрацию последней. Сорок лет она преподавала историю в старших классах и теперь могла позволить себе попутешествовать, посещая на честно заработанную пенсию места, которые знала только по учебникам. Для нее это был последний перелет после трехнедельной поездки по Турции. В Милане она лишь делала пересадку, следуя из Стамбула в Вашингтон. Приятный джентльмен подошел к ней и с грустной улыбкой объяснил, что у него похитили паспорт. Он не успевал на девяностолетие отца. Она охотно взяла конверт, положила его в сумку. Прошла проверку службы безопасности, прошагала четверть мили к выходу и, найдя свободное место, устроилась в зале ожидания посадки.
Позади нее метрах в пяти рыжеволосая приняла решение. Ведь не исключено, что это пресловутая бомба в письме. Конверт, конечно, тоненький, непохоже, что в нем взрывчатка, но что она об этом знает? Около окна она увидела мусорный ящик — хромированный, с блестящей крышкой (все же это Милан!) — небрежной походкой подошла к нему и выбросила письмо.
«А что, если взрыв произойдет в ящике?» — подумала она, возвращаясь на место. Да Бог с ним. Она не станет рыться в мусоре. А если бы и нашла конверт, что тогда делать? Искать служителя в форме и пытаться объяснить по-английски, что у нее в руке, быть может, бомба? «Успокойся», — сказала она себе. Затем взяла сумку и села на свободное место по другую сторону от выхода, как можно дальше от мусорного ящика. Но не могла оторвать от него глаз.
Но мысль о терроризме не уходила. Когда объявили посадку, женщина первая поднялась на борт 747-го. И только выпив бокал шампанского, успокоилась. Дома, в Балтиморе, она первым делом включит Си-эн-эн. Она была уверена, что в миланском аэропорту Мальпенса произойдет что-то ужасное.
* * *
Поездка на такси на миланский Сентрале стоила Марко сорок пять евро. Он не стал торговаться с водителем. Зачем? Обратный билет в Болонью все так же стоил пятьдесят евро. День покупок и путешествий оставил в его кармане лишь сто евро. Его богатство таяло прямо на глазах.
Когда поезд прибыл на болонский вокзал, было уже почти совсем темно. Марко смешался с толпой усталых пассажиров, но его распирала молчаливая гордость за то, что он совершил. Он купил теплую одежду, железнодорожные билеты, остался в живых в сумасшедшем столпотворении вокзала и аэропорта Милана, дважды брал такси, отправил письмо — одним словом, день, полный забот, и никто понятия не имел, кто он или где он.
И ни разу его не попросили предъявить паспорт или какое-нибудь иное удостоверение личности.
* * *
Луиджи уехал другим миланским экспрессом в 11.45. Однако он сошел в Парме и затерялся в толпе. Сел в такси и быстро добрался до места встречи, любимого кафе. Он ждал Уайтекера почти час, потому что тот опоздал на один поезд из Милана и приехал следующим. Как всегда, он был в плохом настроении, которое отнюдь не улучшилось от необходимости ехать на встречу в субботу. Они быстро сделали заказ и, как только официант удалился, Уайтекер сказал:
— Мне не нравится эта женщина.
— Франческа?
— Да, экскурсовод. Мы раньше к ее услугам не прибегали?
— Нет. Но успокойтесь, она ничего не знает.
— Какая она из себя?
— В меру привлекательна.
— В меру привлекательна может значить все, что угодно, Луиджи. Сколько ей лет?
— Я таких вопросов не задаю. Примерно сорок пять.
— Замужем?
— Да. Детей нет. Она вышла замуж за человека много старше, он очень нездоров. Он умирает.
Уайтекер по своему обыкновению делал записи, обдумывая следующий вопрос.
— Умирает? От чего умирает?
— Мне кажется, это рак. Я не спрашивал.
— Ты должен задавать больше вопросов.
— Наверное, кое о чем она не хочет говорить — о своем возрасте и умирающем муже, например.
— Где вы ее нашли?
— Это было нелегко. Преподаватели не выстраиваются в очередь, как таксисты. Мне ее порекомендовал друг. Я поспрашивал вокруг. В городе у нее хорошая репутация. И она свободна. Почти невозможно найти преподавателя, согласного тратить на ученика три часа в день.
— Ежедневно?
— Почти целую неделю. Она согласилась работать днем в течение следующего месяца. Это не лучший сезон для экскурсоводов. Она могла бы работать раз или два в неделю и ждет, что ее пригласят. Успокойтесь, она вполне надежна.
