— Да-да, заходите, — откликнулся учитель.
— Вы хотели нас видеть?
— Именно так, иначе я не стал бы вас звать, — съязвил Эльвинг. — У меня к вам серьёзный разговор.
Мы внимательно смотрели на него.
— Вы большие молодцы, отлично работали в команде, — бодро начал учитель, а затем его голос резко сменился на суровый. — А теперь признавайтесь, куда вы дели моего Спайки⁈
Мы переглянулись, не понимая о ком речь
— Не прикидывайтесь. Я знаю, что именно вы его схватили и теперь держите где-то у себя.
— Простите, но о ком речь?
— О моём фамильяре. Большой чёрный пушистый, с длинными лапами. Припоминаете?
— Так это ваш фамильяр? — удивился я.
— Именно. Так, где он?
Мы обернулись на Анни.
— С ним всё хорошо. Он в безопасном месте. Хотите, чтобы я выпустила его прямо здесь? Это точно безопасно?
— Абсолютно! Он не причинит никому вреда. Он вообще очень добрый и ласковый.
— А зачем тогда он нападал на учеников? — удивился Ярослав.
— Не нападал, а забирал тех, кто дул в свисток, тем самым прося помощи.
— Я так и знал, что свисток с ним связан!
— Так что, вернёте его?
— Да, сейчас, — кивнула Анни и исчезла, а через некоторое время вернулась с пауко-котом.
Эльвинг бросился к тому.
— Бедняжечка! — произнёс он и тут же начал лечение.
Спайки сейчас и правда выглядел очень несчастным: лёжа на пузе, с неподвижно убранными назад лапками, он смотрел на нас большими печальными кошачьими глазами, что мне самому стало его жаль.
— На самом деле мы просто обездвижили его, — попытался оправдаться Филипп. — Да и яд скоро уже полностью выйдет, не причинив никакого вреда
— А спрятали, чтобы никто в этом состоянии его не обидел, — подхватил я.
Учитель, нахмурившись, обернулся на нас. Но в этот момент кото-паук пошевелился. Похоже, яд и правда прекращал действовать. Поднялся на лапы он, легка пошатываясь, подошёл к Анни и издал странный гортанный звук, отдалённо напоминающий «мяу». Девушка погладила его, почесав за ухом, тот муркнул и исчез.
— Похоже, вы ему понравились, — улыбнулся Эльвинг. — Ну а раз так, за то, что смогли поймать его, но не причинили вреда, начислю вам ещё дополнительные очки.
Мы радостно переглянулись. Получалось и с монстром вопрос решился сам собой ещё и баллы получили.
— Что ж, на этой всё. Можете быть свободны. Хотя, — остановил он нас, — вот ещё что, хоть я не стал называть ваши имена, думаю, вскоре все всё равно их узнают, и наверняка попытаются выведать как именно вам удалось выполнить данное задание. Но прошу ничего им не говорить. В особенности другим классам, кому только предстоит пройти данный экзамен. А главное, не рассказывать об этом первокурсникам в следующем году.
— Теперь понятно, почему нам толком не удалось собрать информацию про ваш урок, — усмехнулся Ярослав.
— Но почему такая секретность? — удивился я.
— Для начала, монстры могут меняться. Даже я до последнего момента не всегда знаю, кто из них достанется какому классу. К тому же ученики должны сами придумать план как выполнить задание, используя свои способности и навыки. Если же рассказать им, что делать, многие просто перестают думать самостоятельно, зациклившись на том, что им сказали. Но ведь не все смогут создать туман как вы, или парализовать монстра ядом. А потому такие советы просто станут медвежьей услугой, — пояснил учитель и пристально посмотрел на нас. — Так что, обещаете не рассказывать?
Мы одобрительно кивнули и покинули кабинет.
* * *
В понедельник на классном часу Нортон объявил результаты урока ловли. Из нашего класса испытание прошло всего семь человек, что сильно расстроило Альберта. Ведь в других классах это число было пусть и незначительно, но больше. И хоть по общему зачёту, благодаря нашей четвёрке, класс 1– С по-прежнему лидировал в параллели, Нортон устроил нам жуткую головомойку. Прочитав долгую лекцию, о том, что нужно больше времени посвящать учёбе и практиковаться в науках.
— Так их ведь изначально было больше! — проворчал Андрес Демёв.
— То есть ты считаешь, что если их больше, то можно вообще не стараться⁈
— Но ведь мы тоже старались, — попыталась оправдаться Петр.
Но учитель был непреклонен.
— Значит, недостаточно старались. Или делали что-то неверно.
Никто больше не пытался перечить или спорить. Но оно и неудивительно. Настолько недовольным я его ещё не видел. И сложно было поверить, что дело только в нашем результате. Тем более, что на самом деле он не такой уж и плохой.
Выбывшие ученики к этому моменту уже полностью восстановились и сейчас сидели с печальными лицами, выслушивая обвинения в своей магической безграмотности.
Но больше всех он злился на Оскара. Правда тот его не слышал. На пару с Джоном Критсом он всё ещё находился в лазарете. Их безрассудная попытка доплыть до рыбины привела к тому, что оба полностью лишились маны, и похоже, проваляются в больнице не меньше чем пролежал там я, после
