…чего ты хочешь? — ощутил он внутри себя будто какой-то нечеткий толчок, так, будто его через матрац ударили под дых.
…дайте нам уйти, — мысленно попросил Кирилл Валерьевич.
…вы не сможете, — очередной неприятный толчок.
…мы хотим только уйти.
…вы умрете… — уточнил вожак и оскалил клыки.
…мы не хотим причинять вам вред… мы просто хотим уйти.
…вы не сможете причинить нам вреда мертвыми.
…пожалуйста, — ловя себя на мысли, что еще никогда никого так не просил, сказал Крысолов.
…умрете…
…слушай, ты, глупая шавка! Если нам и доведется умереть, то угадай, кого из вас я отправлю кормить червей первым!
…ты смешон… ты не сможешь убить меня, даже если перебьешь всю собачью рать в этом районе… они всего лишь ресурс…
«О боже, вот как подтверждаются самые худшие догадки! — подумал Крысолов. — Стало быть, теперь сомневаться в том, что над ними есть Высший Разум, не придется. Значит, теория подтверждается — есть существо, которое ими управляет, и оно же заставляет их выполнять все его приказы. Жаль, что рассказать об этом никому не удастся. Возможно, потому оно и открылось, что не собиралось оставлять свидетелей».
Мысли в его голове наскакивали одна на другую, как попавшие в аварию на треке гоночные мотоциклы. Но это было ничто по сравнению с той участью, что теперь ожидала Кирилла Валерьевича. Он чувствовал стыд за то, что, соблазнившись нелепой надеждой на чудо, вспомнив о юности, о том, как мог ладить с собаками, приказал Секачу опустить оружие. И лишил тем самым их обоих шанса спастись. Как теперь посмотреть напарнику в глаза?
Но псы на них не нападали.
…кто ты? — решительно спросил Крысолов.
…а как ты меня назвал? Высший Разум? Мне нравится, а тебе уже нет?
О боже, как ему это удается?
…ты читаешь мысли?
…ты скажи мне, у тебя неплохо получается.
…возможно, только те, что на тебя обращены?
…теплее.
…а на Укрытие они нападают с твоей легкой руки?
…и на минское метро тоже.
…ты говоришь как человек. Ты — человек?
…вряд ли. И ты тоже мертвец. Как тебе объяснение?
…признаться, не очень. Может, все-таки рассмотрим варианты?
…твоей смерти? Думаю, не стоит тратить время. Безглазые и так чего-то долго ждут.
Внезапно пес жалобно заскулил, затряс головой.
…похоже, твоим ресурсам такие слова не по душе.
…не отвлекайся на мелочи, Крысолов, потому что я говорю… ФАС!!!
Кирилл Валерьевич, вмиг сообразивший, что его план бесповоротно провалился, схватил оружие и в мгновение ока направил ствол на прижавшегося к земле пса. Он не знал, чем закончится схватка и будет ли у них возможность выбраться из нее целыми, но потребность во что бы то ни стало уничтожить стоявшего перед ним четвероногого затмила ему разум. Он уже открыл рот, чтобы крикнуть «Огонь!», как вдруг застыл, дожав курок лишь до половины.
…идите…
Это был не голос Высшего Разума. Это был голос этого существа, которое когда-то было другом человека. Оно не говорило привычными словами, оно доносило всего лишь свою мысль, но мысль была так же понятна, как и загоревшийся зеленым светом уличный светофор.
«Они противятся Разуму», — подумал Крысолов, наблюдая за тем, как слепые псы пятятся, недовольно порыкивая.
…спасибо.
…идите… вожак… есть…
Собаки растаяли в оккупировавшем берег тумане так же легко и проворно, как и возникли. Серое молоко быстро скрыло их из виду. Только их голодное и раздраженное (ведь они добровольно отпустили свой обед) рычание еще какое-то время доносилось из плотных клубов тумана. Складывалось впечатление, что это рычит сам туман.
— Как у тебя это получилось? — ошарашенно водя глазами по сторонам, еле выговорил Секач.
— Вот-вот, — раздался за спиной у него незнакомый, трескучий голос, — и мне это интересно. Ну-ка назад, и оружие на землю сложите.
К ним вышел человек в плаще и с израильской винтовкой в руках. Ему не удалось застать сталкеров врасплох, так как они ожидали его появления, но зато здорово удалось их удивить своим видом. Особенно Крысолова, который представлял себе тайного преследователя немного другим. Его череп был неестественной вытянутой формы, глубоко посаженные близко к переносице водянистые глаза источали нервозность и, похоже, принадлежали сумасшедшему. Дряхлую, будто стариковскую кожу, хотя едва ли преследователю перевалило за сорок пять, покрывали морщины и шрамы, проступавшие из-под многодневной щетины. Припухшие губы в мелких язвочках и синие мешки под глазами наводили на мысль, что он прочно сидел последние годы на стакане.
Секач потянулся к автомату, но преследователь направил ствол винтовки в его сторону:
— Не советую делать этого. Брось оружие, говорю!
Секач послушно опустил на землю автомат, а Кирилл Валерьевич, изучив незнакомца повнимательнее, неожиданно для самого себя засмеялся. Он не хотел, но легкие сами начали сокращаться, сначала проталкивая через ноздри короткие, беззвучные порции воздуха, но потом все быстрее и сильнее заставляя мощную грудь колыхаться и подпрыгивать, издавая странный, гусиный гогот.
«Вот ты, значит, какой, невидимый снайпер? — едва не сорвалось у него с губ. — А я-то думал… Не советую делать этого! Я — король яготинской пустоши, приказываю тебе!»
— Что смешного, мутант? — неподдельно удивился он, сдвинув брови.
— Мутант? — Крысолов рассмеялся еще сильнее. Он знал, что с таким типом людей шутить не стоит, но сдерживаться больше не мог. Он расхохотался во весь голос, заставив и Секача, и незнакомца смотреть на него как на идиота — с опаской и изумлением.
— Ну-ка встань! — прошипел яготинец, но на Крысолова каждое слово действовало, как затяжки марихуаны.
— Ну-ка встань. — Кирилл Валерьевич упал навзничь в раскисшее болото, ощутив, как неприятно вжались в спину баллоны. Он продолжил истерично заходиться со смеху, не в силах остановиться. — Не забудь добавить: «А то худо будет!»
— Кирилл, может, хватит?
— Извини, Серега, просто не сдержался.
— Встать! — приказал незнакомец.
Но Кирилл Валерьевич лишь вытер глаза от проступивших слез, продолжая валяться в грязи.
— Сначала скажи, почему ты назвал меня мутантом, — предложил он уже готовому спустить курок стрелку.
— Это не я сказал, это показал датчик, — охотно ответил тот. — А он никогда не врет. К тому же только мутанты могут общаться с другими мутантами. Я не хотел тратить патроны, думал, собаки вас того… порешат. А ты с ними договорился. Значит, ты не человек.
— Неопровержимая логика, — снова засмеялся Крысолов, хоть уже и не так громко.
— Я тебе ответил, теперь подымайся.
Договор дороже денег. Крысолов ценил это правило, а потому послушно поднялся, стряхнул с себя грязь, похрустел шеей.
— М-да, многовато сюрпризов на сегодня. Полагаю, ты тоже не скажешь мне, кто ты и зачем хотел пристрелить нас?
— Тоже? А что, собачки не хотели называться? — Он оскалил желтые, криво воткнутые в воспаленные десна зубы. — Тузик, Рекс? Не представились, да? — Винтовка в его руках заскрипела, костяшки пальцев побелели. — Я не мутант, я могу тебе сказать, кто я. Хочешь, да?
Он засмеялся, перехватив, видимо, эту волну у Крысолова.
— Если тебе это так интересно, то я здесь живу, а убить я тебя хотел, потому что ты, как я уже говорил, мута-а-ант, — он снова засмеялся, но, кроме истерии, в этом смехе не было ничего, — а мутанту жить не положено. По крайней мере, в моем городе.
— Забавно. А можно спросить, какой чудо-датчик подсказал тебе, что я мутант? — прищурился Крысолов.
— Вот этот. — Незнакомец извлек из кармана плаща прибор, здорово смахивающий на старый калькулятор с большими кнопками и направленным под углом 45 градусов к пользователю экраном. — Смотри. — Он включил свой датчик и направил его на себя. Винтовку при этом он все так же цепко удерживал в правой руке.
Датчик издал короткий писк, и его обладатель тут же показал Кириллу Валерьевичу экран. На нем засветились три широкие синие полосы.
— А теперь гляди. — Он направил «калькулятор» на Крысолова, дождался, пока тот подаст сигнал, и снова повернул его экраном к завороженному этим представлением Кириллу Валерьевичу. Датчик показал семь или восемь полосок, причем две последние были уже в красной зоне. — Видишь? Это означает, что у тебя мышление не как у обычного человека. У тебя заострены инстинкты и присутствуют телепатические способное…
— А еще ты видел здесь людей? — перебил его Крысолов.
