в этой группе.
Вообще-то сам Макс никогда не был альфой ни в какой группе — ни до, ни после. Он послушный и исполнительный, но ленивый, безответственный, малоинициативный и ведомый — никакая не альфа. Но он может альфу ловко сыграть! Если будет делать, как говорит режиссер. Исполнительный солдат магических войск делал, как надо.
И на следующий день получил пропуск на режимный объект.
Он же был герой. Он же был душой компании. Его все знали.
— …Зачем?
— Ну, что ты за человек такой, Максик! Ты пойми главное: если ты знаешь что-то, то тебе придется отвечать, когда спросят. Ты хочешь отвечать на вопросы, рембо недоделанный?
На вопросы отвечать Макс не хотел. Но вдруг это слишком мерзкое что-то.
— Не сильно, — придется ей верить. Или уходить. Почему он не уходит?
Макс должен был прийти в обед к секретарше. Поболтать с ней, прошвырнуться по кабинетам, навестить новых друзей. И в каждом кабинете оставить ручку. Да совершенно обыкновенную ручку, сам пусть посмотрит — во всех офисах такие.
— Вот тебе пять ручек. Не вздумай потерять — убью!
Ручки надо оставить тайно. Чтобы появление новой ручки никак не было связано с новым блондином. Это ему больше всех надо — пропуск выписан по паспорту, на настоящее имя…
— Меня посадят! — снова начал Макс свой вечный плач.
Раздраженная Эльвира вырвала у него свои ручки.
— Перестань валять дурака, Максичек! Если бы ты действительно был таким святошей, которого передо мной изображаешь, давно бы ушел и начал жизнь честного человека — на работе с девяти до пяти. А ты остаешься — нарушаешь заповеди, нарушаешь законы… Да ты баб готов трахать до упаду, пока не сдохнешь! И не за деньги, а чтобы я тебя не выгнала. Так?
Макс смотрел в пол. Это было так.
— Вали уже со своей совестью, надоел! — показала она ему на дверь, — Надоело оберегать нежную совесть Максика от травм… Сколько у меня проектов, в которых можно было тебя использовать, но я понимаю, что некоторые — слишком для моего совестливого принца, нужно пощадить…
Совестливый принц смотрел в пол.
— …И мне надоело! — продолжала Эльвира, — Убирайся. Могла бы на помойку выгнать, где я тебя подобрала, но я дам тебе рекомендацию к своему стилисту в модный бутик. С такой смазливой мордой и навыками, которым я научила, ты подымешь им продажи на миллион процентов — будут ценить и совесть чиста. Работа с девяти до пяти, два выходных, отпуск двадцать один день, проценты с продаж, потом получше чего найдешь…
Макс представил себе эту жизнь. Неужели она серьезно? Он же ее Максик. Она растит в нем себя… Ну сидела бы Эльвира в таком бутике? Да сожгла бы его с тоски…
— Легче всего обманывать самого себя, мой дорогой, — Эльвира не успокаивалась, — убедить себя, что ты несчастная жертва блудницы вавилонской. А ведь тебе самому это нравится, в животе текает, да?…На самом деле это твой личный выбор. И прими ответственность за него, как мужчина. Или выбери что-нибудь другое…
Макс все еще смотрел в пол. Ну, какой бутик, в самом деле… Какой модельный бизнес… И театр ненастоящий, и кино все фальшивое — не то, что у Эльвиры… Ну, не на стройку же ему идти, а из армии его выгнали…
— Давай уже свои ручки, — пробубнил он. Он сам блудница вавилонская, чего уж там юлить.
— Сначала ты должен определиться, чего ты хочешь, что тебе нужно. Скажи сам. Я приму любой твой выбор.
Макс молчал. Эльвира открыла дверь пошире.
— Ну, это… — начал Макс бормотать.
— Следи за речью! Подлежащее, сказуемое, другие члены предложения!
— Я хочу эту работу, — сказал Макс, не отрывая взгляд от пола.
— Смотри мне в глаза!
— Не хочу уходить, — Макс посмотрел в глаза Эльвиры. Они были не черные, темно-зеленые, просто зрачки расширены, Эльвира любила кокаин.
— Ты отдаешь себе отчет, что иногда работа может иметь противозаконный характер?
— Да, — странно признавать это почти через два года, но когда-то нужно.
— Как твой работодатель и друг, я обещаю сделать все возможное, чтобы тебя не посадили, но не могу полностью гарантировать, что этого не будет. Ты отдаешь себе в этом отчет?
Видимо, как не убегай, тюрьма у него на роду написана. И там люди живут. Он уже не такой как раньше, много знает, много умеет, приспособится как-то к тюрьме…
— Да, — Эльвира протянула ему руку, а он добавил торопливо, — но я не буду делать никаких аморальных гадостей против людей, которых знаю лично!
"Номер два" еще давно советовала ему внести изменения в контракт, когда Макс будет продлевать. Это не контракт, это устное соглашение, но нужно выторговать для совести хоть что-то. И протянул Эльвире руку.
— Мальчик вырос, стал мужчиной, — довольно сказала Эльвира, крепко пожимая Максу руку.
— А где ты того крутого тренера нашла? — спросил Макс. Он решил заранее подготовиться к жизни в тюрьме, раз такие дела, и научиться драться по взрослому, без всякого там спорта.
— Вот, все брошу и начну все рассказывать… Давай лучше про то, что с ручками делать проинструктирую…
Гораздо позже Макс все-таки узнал, как Эльвира познакомилась с тренером.
Давно, когда Эльвире было едва за двадцать, она исполняла танец живота в портовом кабаке в одной из весьма неблагополучных стран. Место было крайне гнусное и публика соответствующая. Невысокой, и тогда еще тощей, Эльвире, сложно было конкурировать с рослыми плясуньями, обладающей пышными формами, а оплата танца была очень простой — посетители кидали деньги в медную миску, могут много кинуть, а могут и ничего… Мелкой танцовщице нужен был свой танец, своя фишка, чтобы отличаться, чтобы медная миска заполнялась быстрее — так и появился ее танец с тростью. Танец Эльвиры весьма отличался от классического народного танца с тростью — обычно его исполняет, одетая в народную одежду, женщина с покрытой головой, а на Эльвире из одежды был только блестящий лифчик и что-то вроде юбочки, да и движения были куда откровенней. В древнем народном танце
