что все собрались. Повод неподходящий, но разговор касается каждого», — решила Нина.
— Мы видели новость про подмену в больнице, — перешла к делу Тереза. — Вы что-нибудь выяснили про ребенка Марии?
Присутствующие умолкли и с жадным вниманием подняли глаза. Нина замешкалась… Она никогда прежде не тушевалась! Ни перед задирами в приюте, ни перед жестокими преступниками, ни перед сослуживцами, считавшими ее слишком слабой. А тут стоит и мнется перед людьми, которые с радостью приняли бы ее, если б знали правду…
Увы, придется их обмануть. Все оказалось куда труднее, чем она ожидала.
— Спасибо, что разрешили прервать ваш праздник. Мы хотели сообщить вам новые факты о смерти Марии и ее близких.
Нина избегала названия «дело Ла Йороны». Легенда и так годами мучила несчастную семью. Отныне эта часть кошмара останется позади.
— Как вы слышали по новостям, дочь Марии подменили в роддоме в день ее рождения, — осторожно продолжила Нина.
— Так это правда?! — ахнула Селена, в ужасе придерживая огромный живот.
— Да. Ребенок, погибший в доме Виктора и Марии, был чужим. Генетическая экспертиза это подтвердила.
— Тогда где моя племянница? — допытывалась Тереза. — Что с ней случилось?
На шее у Нины выступил липкий пот. Она произнесла слова, которые заранее отрепетировала с Пересом. Не ложь — скорее недомолвку.
— Мы еще не закончили с этим вопросом. И все расскажем при первой же возможности.
Тереза в надежде подняла глаза на детектива.
— Получается, нашу принцессу вырастили чужие люди, а их ребенок умер?
Нина стиснула зубы. Перес сообщил Терезе и остальным членам семьи то, что и сам считал правдой, а Нина терзалась виной.
— Мы собираем всю связанную с ней информацию, — туманно объяснил детектив.
— Но она жива? Наша малышка уже взрослая, да? — умоляюще спросила Тереза Нину.
— Полагаю, да, — ответила Нина, горя со стыда. Потом решила сменить тему. — Есть и другие важные новости.
Сработало! Все вопросы забылись, в глазах семьи зажегся интерес.
— ФБР при помощи детектива Переса возобновило дело. — Нина кивнула на спутника. — Мы выяснили: на Марию и ее близких напал злоумышленник. — Она помолчала, дав присутствующим время переварить сказанное. — Мария не убивала ни себя, ни остальных.
— Я знала… — По щеке Терезы скатилась слеза. — Моя сестра никогда так не поступила бы! — Она сжала руки в кулаки. — Что же произошло?
— Преступник подстроил все так, будто Мария убила мужа и ребенка, а затем покончила с собой.
— Но ведь делом занималась полиция! — Горящий взгляд Терезы уперся в детектива. — Делали вскрытие!
— Двадцать восемь лет назад, — напомнил Перес. — Криминалистика с тех пор изменилась, и…
— А мы говорили тому следователю: Мария не могла! Не слушал! — настаивала Тереза.
— Членам семьи всегда трудно принять виновность близких. Детектив О’Мэлли изучил все доступные на тот момент улики.
Нина умолчала о пустом участке среди брызг крови. Для упреков еще будет время.
Тереза осталась непреклонной:
— Ваш детектив видел только те улики, которые хотел видеть!
— Он видел улики, специально оставленные убийцей, — поправила Нина. — Например, фальшивые любовные письма.
— Виктор не изменял Марии? — поразилась Тереза. — Не заводил любовницу?
— Никаких доказательств внебрачной связи мы не нашли. Записки подложили, чтобы создать мотив для убийства.
Обескураженная Тереза рухнула в кресло. Муж устроился рядом и похлопывал ее по руке, а ее брат Тито что-то полушепотом объяснял родителям, сидевшим на двухместном диванчике. Нина дала семейству время переварить услышанное в кругу своих. Все-таки им пришлось не только поменять мнение о поступке Марии, но и по-новому взглянуть на Виктора.
— Как вы узнали правду? — подал голос Джон, супруг Терезы.
— Заслуга агента Герреры, — похвалил ее Перес.
Нина покраснела.
— Мы с детективом Пересом изучали доказательства, и я заметила кое-какие нестыковки. — Она умолчала о других нападениях убийцы.
— Наша Мария не Ла Йорона… — Тереза промокнула глаза платком, который ей подал муж. — Мы столько лет не разговаривали с семьей Виктора! — Она покачала головой. — Очень уж было горько.
— Чуть позже мы сходим к ним, — пообещала Нина.
— Спасибо за помощь. — Все взгляды обратились к Софии, матери Терезы. — Словно камень с души свалился!
Сердце Герреры сжалось от боли. Похоже, София ответственно воспитывала детей и все эти годы терзалась стыдом — напрасным стыдом, бремя которого пришлось нести всем ее близким.
— Вы поймали убийцу? Кто он? — продолжила пожилая дама.
— Пока не удалось определить подозреваемого. — Нина от души надеялась: коллеги уже связались с Кэйхиллом.
София прижала морщинистую руку с груди.
— Так он на свободе?
— Да. И потому прошу вас ни с кем не обсуждать расследование. Понимаете?
— Если хотите наказать преступника, помогите нам избежать огласки, — подчеркнул Перес серьезным тоном.
— И скрыть нашу осведомленность от убийцы, — добавила Нина. — Пожалуйста, держите происходящее в тайне, пока мы сами не сделаем публичное заявление. — Она вспомнила Снида и подытожила: — А если с вами свяжутся репортеры, не рассказывайте о нашем визите.
В глазах Софии блеснула сталь.
— Клянусь, ни слова не скажем. — Женщина строго оглядела присутствующих, и Нина поняла: никто не посмеет ее ослушаться.
Глава 36
Нине пришло сообщение от Переса. Он смог найти Кэйхилла, и тот согласился через час прийти в штаб ФБР. А пока им с детективом поручили передать новости родителям Виктора.
За двадцать минут тягостного разговора в гостиной Аны и Луиса Нина подметила удивительный контраст между этим мрачным полупустым домом и ярким, шумным жилищем Терезы.
Луис и Ана были родом из Сан-Хуана, столицы Пуэрто-Рико, потом родители перевезли их в Бронкс в Нью-Йорке — оттуда и взялся легкий нью-йоркский акцент. Они познакомились в старшей школе и поженились сразу после выпускного. Когда Ана забеременела первым ребенком, супруги переехали на запад, в более просторный и тихий город. В Финиксе начался строительный бум. Луис быстро обучился ремеслу, получил лицензию подрядчика и открыл свое дело. Он надеялся передать растущее предприятие сыновьям, но, увы, оба погибли, не дожив и до тридцати.
Над камином висели два портрета в одинаковых черных рамках. Нина узнала Виктора по снимкам из новостей и другим фотографиям.
Ана встала с дивана и подошла к Нине.
— Это Самуэль, — объяснила женщина, показав на второй портрет. Едва заметный акцент придавал ее голосу певучесть. — На год старше Виктора. Они были не разлей вода.
Нина вгляделась в снимок привлекательного юноши в военной форме. Рядом с фотографией висело застекленное панно — память о погибшем сыне. В левом углу панно располагался свернутый американский флаг, верхнюю часть занимала горсть медалей, включая почетное «Пурпурное сердце», а в центре висела золотая пятиконечная звезда на голубой ленте с тринадцатью звездами посередине. Медаль соединял с колодкой золотой орел.
— Мы с Луисом пришли в Белый
