Особенно такое, которое трудно опровергнуть.
Маруся и Катя уже собирались домой, когда в дверь их кабинета постучали.
– Ну что ты будешь делать? Ни днем ни ночью от этих больных покоя нет, – пробурчала Катя. – Входите! – не очень приветливо крикнула она.
В кабинет как-то странно, бочком, протиснулся… Воронов. Вид у него был виноватый, а за спиной он прятал что-то шуршащее.
– Товарищ майор! – взвизгнула Катерина. – Вас уже выпустили? Какая неожиданная радость!
– То есть вы меня уже и не ждали? – смущенно улыбнулся Воронов.
– Конечно, ждали! – заверила его Катя. – Ждали и надеялись. И я ждала, и вот Маруся тоже… очень. Словом, всем госпиталем ждали. Ой а чего же это я сижу? Надо же побежать девчонок обрадовать! Не шалите тут без меня!
Катя состроила лукавую гримаску и погрозила Воронову и Марусе пальчиком.
– Обязательно будем шалить, – пообещал Андрей перед тем, как за ней закрылась дверь.
Затем вытащил из-за спины завернутый в целлофан букет красных гвоздик и протянул его Марусе.
– Подснежников не нашел, – он снова смущенно улыбнулся, – придется ждать весны. Роз в магазине не было, а эти… были только такие.
– Я тронута, – Маруся взяла цветы и принялась с преувеличенным вниманием их рассматривать. – Особенно тем фактом, что ты искал подснежники. В лесу, надеюсь? Не заблудился? И когда только успел?
– Марусь, не ершись. И… спасибо большое. Думаешь, я не способен оценить то, что ты для меня сделала? Очень даже способен. Ты… необыкновенная девушка. И настоящий друг.
– Друг? – переспросила Маруся.
– Гораздо больше, чем просто друг, – поправился Воронов. – Не цепляйся к словам. Ты же и сама все прекрасно знаешь. Я очень по тебе соскучился…
– За двое суток, которые провел в СИЗО? – уточнила Маруся, пристраивая освобожденные от целлофана гвоздички в бутылку с водой.
– За месяц, который мы провели в ссоре, – сказал Андрей. – Давай мириться, а? Черт, заготовил речь, пока шел – помнил. А пришел, тебя увидел и сразу все забыл. Ну, такой уж я у тебя бестолковый…
Марусе захотелось обхватить Андрея руками и прижаться к нему. Но что-то ее удерживало.
– Скажи, а я ведь права? Это ведь не ты… Павла? – с тревогой спросила она.
– Ну что ты, маленькая моя, конечно, не я…
Андрей потянулся обнять Марусю, но та отстранилась.
– Хорошо, если так. А то я, оказывается, многого о тебе не знаю…
Воронов положил Марусе руки на плечи и притянул ее к себе.
– Я тебе когда-нибудь все-все расскажу, – прошептал он ей на ухо, – а сейчас, может, пойдем ко мне?
– Куда к тебе?
– Ко мне домой. В мою отдельную квартиру, – хохотнул Воронов. – Предлагаю привести твои показания в соответствие с действительностью. Чтобы никто не сказал, что ты ввела следствие в заблуждение…
– Погоди-ка, – Маруся вывернулась из его объятий и отодвинулась. – А мои слова о том, что мы с тобой собираемся пожениться, ты тоже предлагаешь привести в соответствие?
– Ну-у-у, – Андрей замялся, – почему бы и нет? Но… такие решения с бухты-барахты не принимаются, правда же? Как-нибудь потом сядем, обсудим… и все решим.
– С бухты-барахты, значит, – Маруся, склонив голову к плечу, посмотрела на него изучающе. – Понятно. А знаешь что? В твою отдельную квартиру мы пойдем тоже… как-нибудь потом. Впрочем, тебе ведь не составит труда найти мне замену? Могу подсказать вполне подходящую кандидатуру. Возможно, она окажется сговорчивей. А может, даже мечтает о подобном предложении… Все, я тебя больше не задерживаю. Вы свободны, товарищ майор. Цветочки можете забрать и отнести по другому адресу!
Воронов хотел что-то сказать, несколько раз открыл рот, словно вытащенная из воды на сушу рыба, сделал шаг к двери, вернулся, переступил с ноги на ногу, ожесточенно рубанул рукой воздух и пулей вылетел из Марусиного кабинета.
– Уж замуж невтерпеж, – пробормотала Маруся. – На конце наречий после шипящих пишется мягкий знак. Всех наречий, кроме этих трех. Исключение из правила, которое знает каждая девочка. Не бывает правил без исключений.
Она поправила гвоздички в бутылке, понюхала их и пожала плечами.
– Кому замуж невтерпеж, мне? – спросила у гвоздичек. – Чушь какая! Та самая, отнюдь не наречие и с мягким знаком на конце… Зачем замуж, если и так все устраивает? Главное, никто не отвлекает от срочных дел, которые ждут не дождутся, чтобы я их переделала… Вот переделаю, тогда…
Что будет, когда она переделает все срочные дела, Маруся загадывать не стала. Она всунула руки в рукава пальто, подхватила сумку, почему-то на цыпочках вышла в коридор и аккуратно закрыла за собой дверь.
30
Расшатанные нервы настойчиво требовали успокоить их вязанием. Для длинного зимнего вечера лучше занятия не придумаешь: за окном темно, хоть глаз выколи, стылый ветер с воем швыряется снежной крупой, а ты сидишь в тепле и уюте, закусываешь чай конфетами, шевелишь спицами… И размышляешь, разумеется. А поразмыслить есть над чем.
Марусю не покидало странное чувство, что связаны между собой не только гибель фронтового друга Полевого и покушение на Пожарского. Смерть библиотекарши Серафимы Паниной тоже имеет к ним какое-то отношение: не зря же все три трагедии произошли за сравнительно короткий отрезок времени! Чкаловск – городок небольшой. Значительная часть населения – военные и их семьи, обстановка здесь гораздо более спокойная, чем, например, в Калининграде. Предыдущая вспышка, если так можно сказать, криминогенной активности наблюдалась в конце лета – начале осени: тогда в городе одно за другим произошли те самые четыре убийства, в расследовании которых Маруся волей судьбы приняла самое непосредственное участие… Иными словами, вероятность случайного совпадения невысока.
Но что общего может быть у Симы с другом Ивана Трофимовича и Павлом Пожарским? Молодая девушка, поисками захороненных во время войны ценностей не занималась…
У Маруси возникло ощущение, что перед ней – закрытый сейф. Если она его откроет – разгадает тайну. Но она не знает кода… Код – это то или тот, что или кто объединяет все три преступления. Причем сама Маруся на роль связующего звена не подходит: если в прошлый раз она была знакома со всеми жертвами, то сейчас – лишь с двумя из трех…
Так, попытаемся рассуждать логически. В Марусином первом деле, как она его не без гордости называла, правда, только мысленно, хвастаться в ее привычку не входило, причина убийств, совершенных в наше время, обнаружилась в прошлом. Этим второе дело Маруси похоже на первое.
Друг Ивана Трофимовича погиб в городе, где тридцать лет назад под дулами немецких автоматов закапывал большие ящики с загадочным содержимым. Павлу Пожарскому кто-то хотел помешать проводить на том самом месте раскопки, то есть раскрывать
