Папа, наконец, заговорил.
— Нам всем стоит поспать. Утром приедет Лииз.
ГЛАВА 15
Трентон
— Ты знал, пап? О Томасе? — Спросил Тайлер.
— Что именно? — Спросил в ответ он.
— Что он из ФБР.
Я рассмеялся, но больше никто не воспринял это как шутку. Я покачал головой.
— Ни за что. Томми — агент ФБР? — Я осмотрелся, и мой взгляд зацепился за мою жену, чьи щеки покраснели. — Ты знала? — Спросил я с болью.
— Детка, — сказала Камилла, потянувшись ко мне. Я попятился. Несколько часов назад я был готов ударить кого угодно, если мне не позволят забрать ее с работы. Теперь же я не был уверен, что мог на нее смотреть.
— Папа? — Сказал я. — Ты тоже знал?
Папа довольно долго молчал, после чего кивнул.
— Да. С самого начала.
— Откуда?
Папа пожал плечами.
— Замечал всякие мелочи. Я внимательный, знаешь ли.
— Что еще ты знаешь? — Спросил Тэйлор.
Папа улыбнулся и поджал губы.
— Я знаю все, сынок. Вы мои мальчики. Знать — это моя работа.
— О чем вы говорите? — Спросил я.
— Мы, хмм, — начал Тэйлор. — Мы не страховые агенты.
Элли взяла Тайлера за руку, прежде чем он заговорил:
— Мы пожарные.
— Ни хрена себе! — Сказал я, шокированный. — Я единственный, кто не врет о своей работе?
— Ну, — сказала Элли. — Если Томас не занимается рекламой, тогда он не брал в свою фирму Трэвиса.
Все переглянулись, пытаясь разобраться.
Элли подняла брови:
— Или, может, он взял его к себе на работу, но не в качестве рекламщика.
— Ну уж нет, — сказал я. — Трэвис работает федералом? — Я посмотрел на Камиллу, та выглядела смущенной. — Вы меня на хер разыгрываете?
Я встал. Папа нахмурился.
— Трентон. Следи за языком.
— Ты все это время знала о моих братьях? И не рассказывала мне? Что за черт, Кэми?
Она тоже встала и протянула ко мне руки:
— Я не могла сказать тебе, это был не мой секрет.
— Чушь собачья, — сказал я, тыча пальцем вниз. — Я же твой муж. Ты не хранишь от меня секреты... о моих братьях! Однажды это случилось, и я тебя простил, но, Кэми... — Я отошел от нее, взявшись руками за голову.
— Трент, — сказала она с удивлением и болью в голосе.
Когда я вернулся к месту, где она стояла, я заметил, что все пытаются смотреть куда угодно, только не на нас. Я был свидетелем того, как мои братья ругаются со своими женами, и каждый раз это было чертовски неловко, но у нас не было другого варианта, кроме как разобраться во всем здесь и сейчас. Я не мог кричать на Томаса, потому что он боролся за свою жизнь на другом конце страны. Я не мог кричать на Трэвиса, потому что он был со своей женой, которая только что родила ребенка. Я повернулся к Камилле, но смог только покачать головой. Ее глаза наполнились слезами, и я отвернулся.
Я указал на близнецов, после чего положил руки на бедра, дыша так тяжело, будто пробежал пару километров вверх по крутому склону.
— Что бы было, если бы с вами что-то случилось, парни? Вы хотели, чтобы я так все выяснил? Как узнал с Томми?
— Мы скрывали это от папы, — сказал Тайлер. Его голос был тихим и спокойным, как будто он пытался отговорить человека прыгать с крыши. Я еще сильнее разозлился: выглядело все так, будто это я принимал все слишком близко к сердцу.
— Почему? — Заорал я.
— Ты не помнишь, Трентон, — сказал Тэйлор. — Он обещал маме, что позаботится о нашей безопасности. Она не хотела, чтобы он работал в полиции. И не хотела, чтобы мы пошли по его стопам. Уверен, Томас лгал по той же причине, что и мы. Мы любили нашу работу, но не хотели ранить папу.
— То есть мы все друг другу лжем? Так сейчас принято в нашей семье? — Раздраженно спросил я.
— Я знал, — сказал папа. — Знал и не говорил тебе, потому что мальчики скрывали это по собственным причинам. Я скрывал это от тебя не потому, что люблю их больше, сынок. Просто это не мое дело.
Я снова покачал головой и стал шагать взад-вперед, продолжая держать руки на поясе. Камилла пыталась дотронуться до меня, но я отдернул руку. Все, что я знал о своих братьях, было ложью. Их профессии, их коллеги, их образование — все было ложью. И моя жена это знала.
— Ты и о Тэйлоре с Тайлером знала тоже? — Спросил я Камиллу. Она помотала головой, а по ее лицу заструились слезы. — И посмотри теперь на нас: Томми ранен, с нами нянчатся федеральные агенты, а какие-то люди пытаются нас убить!
— Говори потише, — сказал Тайлер.
— Да пошел ты! — Огрызнулся я, продолжая вышагивать.
Тайлер встал, но папа поднял руку:
— Сядь, сынок.
Я указал на Камиллу.
— Ты уже соврала мне однажды. А теперь я узнаю, что ты никогда и не переставала это делать! Что я... Что я должен с этим делать, Камилла?
— Не называй меня так, — сказала она. Так отец звал ее, когда был зол, а Томас, когда расстраивался, что не мог ставить ее на первое место. Для меня она всегда была на первом месте. Я, черт возьми, поклонялся ей, а она мне лгала. Так или иначе, так делала вся моя семья.
— Тебе повезло, что я только так тебя называю, — проворчал я.
Рот Камиллы приоткрылся, а жены братьев ахнули.
— Достаточно, — разозлилась Элли.
Шепли встал:
— Пойдем попьем кофе, Трент.
Трэвис с Америкой вывернули из-за угла, и улыбка на его лице застыла.
— Она готова к новым посетителям, — сказал он, оглядываясь по сторонам. — Все в порядке?
— Ты все это время мне лгал? — Спросил я.
Трэвис замешкался:
— Я... не могу обсуждать детали до завтрашнего приезда Лииз.
Я шагнул к нему.
— Мы твоя семья, Трэвис. Вы с Томми не в каком-то гребаном тайном клубе, где играете в азартные игры с нашими жизнями. И ты не должен просить мою жену лгать мне насчет тебя.
— Я не делал этого, Трент. В начале у меня не было выбора, и не я решил рассказать Кэми и просить ее лгать.
Я сузил глаза:
— Но ты согласился с этим.
Трэвис сделал шаг ко мне.
— Я должен был, иначе бы сел в тюрьму за пожар на территории кампуса.
Я сжал руки в кулаки. Я не знал точно, что или кого хочу ударить, но был уже близок к этому.
Папа встал и положил руку мне на плечо. Он пошатнулся, что заставило мою ярость пойти на убыль. Я помог ему удержать равновесие, после чего он крепко обнял меня, когда я попытался его отпустить. Он держал меня, пока я не успокоился. Потом я помог ему вернуться на скамейку, а сам сел на ее краешек. Камилла сделала шаг ко мне, но я поднял руку:
— Не надо.
Элли постучала по свободному месту рядом с ней, и Камилла села туда, не в силах сдержать дрожащую нижнюю губу.
