Да! Вот что не давало мне покоя! Именно!..
«Я его еще ни разу не надевала, сдуру купила». Каким же тогда, простите, образом в ни разу не надеванном пиджаке Ксении оказались ключи от ее квартиры? Или она их разбрасывает куда попало – много лишних заказала, вот и расшвыривает. Что-то не похоже.
Тогда что?!
Со мной творилось неладное. С одной стороны, меня снедала жажда деятельности. Нервная энергия будоражила каждую клеточку тела. С другой же стороны, я не знала, куда мне приложить эту самую энергию. Я чувствовала себя как новорожденный котенок, слепо тычущийся носом во все углы и не знающий, куда бы деть себя в этом большом и сложном мире.
Я ждала появления Родиона или хотя бы звонка от него. Чтобы убить время, я сходила в бассейн, потренировалась в тире, позанималась на тренажерах. Это как-то погасило нервную энергию, вибрирующую во мне.
…Но что же с ключами, почему?..
Конец моей маете был положен около девяти вечера. Я явилась в офис, и почти тут же заработал факс, из него потянулась широкая бумажная лента. Я машинально оторвала лист по пунктирной линии и, взглянув, невольно вскрикнула.
Факс представлял собой письмо, написанное рукой босса. Буквы были неразборчивыми и подпрыгивающими, как подбитые птицы, но тем не менее я достаточно хорошо знала руку Родиона Потаповича, чтобы связать прыгающие знаки в членораздельное целое.
И я начала читать.
…Бимммм!!
Я подумала, что это ударило у меня в голове. Словно глухо и басовито рявкнуло что-то жуткое. Вспомнилось вдруг, как примерно такими же звуками Римма Маратовна Ищеева подзывала собаку Бима.
Ошиблась? Отказывает зрение? Какая глупость! Я снова начала проглядывать расплывающиеся строки факса. И еще раз. И еще.
И слова русские, и написаны кириллицей, и все укладывалось в родные синтаксические нормы. Все читалось яснее ясного, но в то же самое время, в то же время… нет, этого не может быть! Этого не может быть, потому что не может быть никогда!
Но если это так, как черным по белому написано здесь, то все встает на место, все объясняется: и мучающие меня неясные предчувствия, и смутная жалость к Ксении, и даже то, как и почему ключи оказались в новом, ни разу не надеванном, по собственным словам Кристалинской, пиджаке.
Я метнулась к окну, выглянула из него, как будто это что-то могло объяснить, и вернулась к факсу. Как же подобное могло произойти? Или же босс окончательно рехнулся?
Впрочем, не время задавать риторические вопросы. Ибо последней строкой в факсе, присланном Родионом, стояло: «В десять вечера по адресу Котельн. наб., 4, кор. 2, кв. 10».
Это был новый адрес, по которому должен был жить Алексей Ельцов. Вместе с Милой Таннер, белокурой девицей, родной племянницей убитой Татьяны Оттобальдовны Таннер.
Глава 16
Не дыша, я стояла перед дверью, за которой находилась квартира Милы Таннер и Ельцова. Неужели за ней, за этой массивной металлической дверью, меня ждет разгадка всех этих событий, накрутившихся за последнее время в такой клубок, что поди разгадай? Неужели воссияет истина, затмить которую уже не сможет никто, потому что это будет истина в последней инстанции?
Я постояла, прислушиваясь к ударам собственного сердца, а потом надавила на звонок.
– Кто там?
Я стала против «глазка» и представилась зачем-то полным именем:
– Якимова, Мария Андреевна.
Дверь распахнулась. На пороге появилась Мила Таннер в домашнем халате, с мокрыми после душа волосами.
– Ага, Мария? Очень рада! Заходите.
– Я, быть может, не вовремя? Помешала, нет?.. Некстати?
– Вы теперь всегда кстати. – И Мила в полном соответствии со своим сокращенным именем мило улыбнулась и, впустив меня в прихожую, громко позвала: – Эй, пьянчужка! К нам дорогая гостья.
Ельцов выкатился на свет. Его немного штормило, но в принципе он выглядел куда лучше, чем три дня назад. По прихожей поплыли волны алкоголя. Легко было догадаться, что он отмечал счастливое окончание процесса. Причем, если учесть его помятую физиономию, вспрыскивал не первый день.
– О… М-маа-ша?! – запинаясь, произнес он. – З-з-з. ххади! Вввы-ы…пьем.
– Я не пью, – поспешила уверить его я. – Так что в следующий раз.
– Ну вот… Я не пью… я не… я-я, натюрлих! Ввы-пьем! Ты, Маш-ка, м-ма… ммалодчинка, что пришла! Ты ва-аще – мо-ло-дчи-нка! У целом, как ггррил… Горрбач-ч!..
– Ельцов, мать твою! – повысила на него голос Мила.
«Горбачев и почти Ельцин – забавное сочетание, – подумала я. – Интересно, как стали бы судить Алексея, если бы его фамилия оканчивалась не на – «ов», а на – «ин»?»
В ответ на реплику Милы он изобразил притворный испуг и даже спрятался за угол, выглядывая оттуда с видом нашкодившего мальца.
– Ладно, ладно. Напился, так веди себя прилично, в конце концов. Все сумму я вам, Мария, приготовила. Я знаю ваши расценки, так что…
– Это после. Я хотела с вами поговорить, Мила. И при этом разговоре нужен Алексей. Я подозреваю, что он сейчас не в форме. Как говорится, недопоймет.
– Это кто не допой… водопой…мет-т? И кто не-до… поймет? – заорал Ельцов, подпрыгивая. – Я?
– Вы сможете, Мила? – спросила я.
– Без проблем, – решительно отозвалась та. – Если так нужно, я быстро его образумлю. Сколько же можно? Первый день я и сама с ним выпила, а теперь надоело пьяную рожу созерцать!.. Одну минуту, Мария! Р-р-аз, и он как огурчик.
– Может, вам помочь, Мила? – осторожно спросила я.
– Да нет, я сама. Он легкий, особенно после СИЗО. Вы пройдите на кухню. Берите там, что приглянется, – поешьте, если желаете – выпейте! А мы сейчас тут побарахтаемся.
Я прошла на кухню, окинула взглядом стол, а потом, воспользовавшись советом хозяйки, решительно налила себе полный фужер мартини и одним духом выпила.
Меня слегка трясло.
Через несколько минут ко мне присоединились решительная Мила и почти трезвый, хотя и изрядно помятый, с темными кругами под глазами, Алексей. Не знаю уж, какие методы протрезвления она к нему применяла, но он пришел почти в норму за считанные минуты.
– Прощу прощения, – произнес он. – Сами понимаете, на радостях, что уж там… чего себе не позволишь, а? У вас ко мне дело, я так понял. Насчет денег?
– Нет.
– А что же тогда?
– Вы знаете, сейчас я сформулирую, – проговорила я, глядя на часы. Было без трех десять. Три минуты до назначенного Родионом срока.
– Конечно, конечно! Мы подождем. Я и так ждал слишком…
И тут раздался звонок в дверь. По моей спине, если быть откровенной, сползла лавина холода.
– Кого это еще? – буркнул Ельцов.
– Черрт! – воскликнула Мила. – Это, наверно, снизу. Ты воду не выключил, когда голову под кран совал. Я его, этого соседа, уже несколько раз заливала.
В дверь названивали все настойчивей.
– Ладно, – вздохнул Алексей, – иди открой этому… соседу.
Мила направилась в прихожую.
– Кто там?
– Мы из милиции, Людмила Викторовна, – ответил ей густой мужской бас. – Я вас ненадолго отвлеку. Пара минут, и все.
– Из милиции? Что вас… прорвало. Ходите и ходите!
– Извините. Работа такая. Думаете, мне доставляет большое удовольствие этот визит?
– Ну ладно уж, – смилостивилась Таннер-младшая и, щелкнув замком, потянула на себя дверь. – Сейчас… одну минуту. Погодите.
Но стоило Миле провернуть последний замочек, как дверь разверзлась, словно по ней грохнули из стенобитного оружия. Бедную Милу буквально приплющило к стене, и она, полуоглушенная, медленно, со стоном сползла на пол.
В квартиру ввалился высокий, внушительного вида мужчина со смуглым надменным лицом.
За его спиной, кажется, находился еще кто-то.
Услышав шум, я выглянула в прихожую и увидела неожиданного визитера. Разумеется, я тут же узнала пришедших.
– Добрый вечер, Владимир Сергеевич, – поздоровалась я. – Что ж вы Милу-то так неаккуратно, а?
Да, это был он, Гриф.
– А, здравствуйте, Мария, – почти дружески проговорил Туманов, закрывая за собой дверь. – Это хорошо, что вы пришли. Меня загодя предупредили, что вы здесь. Кстати, без моего на то желания предупредили, что со мной случается крайне редко.
– Кто предупредил?
– А вы не догадываетесь?
– До… догадываюсь.
– Вот и прекрасно. Родион Потапович, она в самом деле догадывается.
Я не стала анализировать, сказаны эти слова с легкой иронией или же со злой издевкой, поскольку в этот момент из-за мощной спины Туманова вынырнула знакомая фигура.
– Босс?!
– Привет, Мария. Боюсь, я тут набедокурил маленько, всем досадил. Тебе – что столько времени отсутствовал. Владимиру Сергеевичу – тем, что несколько отклонился от его первоначальных планов. А вот госпоже Таннер, – он склонил голову в сторону ошеломленной неожиданным визитом и падением Милы, – самим фактом своего появления. А хуже незваного гостя, как известно, хуже только незваный татарин, – тут же извратил он поговорку. – Да. Логически так оно и получается. Ладно. А где?..
