Ей предложили кольцо? Предложили. Она его сама не выпрашивала? Нет. Ей предложили, и она взяла. Так что же в этом настолько шокирующего? И, если они в таком трансе оттого, что она приняла дар, то зачем было вообще предлагать?
Еще несколько мгновений девушка смотрела на странных братьев, но потом поняла, что впустую губит нейроны мозга, а значит, лучше не ломать голову. И все же дико хотелось понять — что же такого эпохального она совершила? Увы, через минуту желание постигнуть суть происходящего испарилось. И способствовал этому, разумеется, дэйн.
— Сними немедленно, — сказал он голосом, в котором Василисе послышались бряцанье стали, стоны умирающих, пулеметные очереди и разрывы гранат.
Может быть именно поэтому, когда дэйн потянулся к девушке, та отпрянула? Ей не хотелось возвращать назад кольцо, которое ей подарил вовсе не он. Мало того, с какой стати этот хам вообще тут распоряжается? Ему какое дело?
— Подойди, — приказал мужчина.
— Попроси.
Взгляд серых глаз под прямыми черными бровями сделался страшен, но девушка даже не вздрогнула и продолжила сверлить собеседника взглядом.
— Подойди.
— Это не просьба.
— Я приказываю.
— Поэтому я не подхожу.
— Подойди. Немедленно.
— Приказывай хоть до вечера.
— Ты… — лицо мужчины потемнело, он медленно поднялся с места.
Рука, словно живущая своей жизнью, опустилась на рукоять меча, висевшего на поясе. Васька оторопела. Ее что сейчас будут, как в китайском фильме, рассекать на несколько частей, тем самым отделяя кольцо от тела? А заодно и голову? И остальное все тоже? За что? За то, что взяла подарок? С этим отчаянным мечником вообще, все нормально?
Тем временем мужчина подался вперед. Но Василиска была не просто девушкой в теле. Она была девушкой в ловком теле, поэтому умела пронырливо увертываться и легко отпрыгивать от опасности. Пусть надолго нас не хватит, но все же стоим мы чего‑то!
Поэтому стряпуха горной козочкой отскочила от обидчика и застыла в нескольких шагах, собираясь, если понадобится, опрокинуть ему под ноги стол, стул и печатную машинку. Тьфу! Стол и скамью.
Лискины задорные прыжки, да и сама перебранка привлекли ко всей троице внимание посетителей. Люди оборачивались, забыв про еду, про разговоры, которые до сего момента текли своим чередом. Ну, хоть мечом размахивать этому супостату не позволят. И вообще, где Багой? Тут вот-вот погубят ценного сотрудника, а работодателю и дела нет!
Внезапно от дэйна девушку заслонила широкая спина. Васька не сразу поняла, что ее загораживает собой… Грехобор. И сейчас он уже не вскидывал руки в примирительном жесте. От него веяло холодом, угрозой и силой. Нет, даже не силой. А Силой!
— Не смей, — чужим яростным голосом проговорил маг, сжимая кулаки, от которых плыл темный туман. — Она не в твоем праве.
Кухарка, глядя в спину, заслонившую ее от опасности, внезапно растерялась. За всю, пускай и не долгую, но довольно‑таки причудливую жизнь, никогда и никто ее не защищал. Ни единого раза. Наоборот, она вечно везде лезла и огребала на свои пышные формы тумаков и приключений. Поэтому сейчас у Лиски даже защипало в носу. Она потерла переносицу и вдруг поняла. Что в носу свербит еще и… Вот черт! Жаркое!!!
Забыв про все на свете, стряпуха бешеными скачками умчалась на запах.
Вот растяпа! Да что ж это такое?! Вчера, сегодня! Однако традиция уже, как встретится ей оба этих брата-акробата, так, знай, продукты спалит. Эх.
Однако, когда ураган «Василиса» ворвался на кухню, его разрушительная мощь несколько ослабла: Зария, как обычно, незаметная и тихая, уже, оказывается, спустилась вниз и теперь быстро-быстро перекладывала мясо из перекалившейся сковороды в глиняный горшок. Помощница удивленно посмотрела на заполошную стряпуху. Только сейчас Лиска осознала, что всего пару мгновений назад, как‑то совершенно незаметно для себя избежала… хм, пожалуй что, смерти. Очень уж недвусмысленно дэйн хватался за меч и вполне однозначно Грехобор был готов закрыть объект его ярости собой.
— И куда я влипла? — непонятно у кого спросила Васька, прислушиваясь.
Из обеденного зала не доносилось ни громких голосов, ни перебранок, ни тем паче звуков отчаянной битвы. Ну, значит, все это грозное сопение свелось только к перебранке. Вот и славненько. Выходить к этим двум архаровцам, да еще таким странным, не хотелось. На сегодня Василиса уже исчерпала запас отваги. Хотелось бы дух перевести. Но… как же так, они там, а она здесь… сбежала, как трусиха последняя! Да мало ли чего учудят!
И девушка осторожно высунулась в обеденный зал.
Дэйн и Грехобор все еще стояли друг напротив друга, непримиримые, молчаливые. Но, прежде чем Васька смогла вклиниться между этими двумя, в происходящее вмешался Багой. Который своим халдейским наитием почувствовал‑таки назревающую ссору.
— Дэйн, ты бы осадил, — обманчиво миролюбиво предложил корчмарь. — Она кольцо добровольно взяла. Тут маг не причем. Да и, если боги его кольцом наделили, невиновный он. Значит, прощен. Не буянь.
Нестройный хор голосов выразил поддержку хозяину заведения, и тот, ободренный, продолжил:
— Запрещенных у нас нет. Мы закон чтим. Василиска дура, конечно, но дура правильная, совестливая. И, раз уж она в этом маге что‑то углядела и решила за него замуж пойти, не мешай. Да и нет у тебя такого права — в волю Богов влезать.
— Ни один человек. Никогда. Не примет кольцо от мага, если только он сам не наделен даром, — тихо, но отчетливо промолвил дэйн, взяв себя в руки. — Ее надо проверить — твоя кухарка вполне может оказаться знахаркой или колдуньей.
Багой в ответ на это нахохлился. И даже свисающие до груди усы, казалось, вот-вот, начнут топорщиться от гнева. Свою недотепу-стряпуху трактирщик знал слишком хорошо. Девка она была языкастая, но добрая и безобидная. Поэтому корчмарю было досадно слышать такие обвинения, да еще и при всем честном народе, который каждый день сюда приходил. Эдак уже завтра никого не зазовешь в таверну ни сладкими запахами, ни даже низкими ценами. Кто ж пойдет, туда, где ведьма у плиты шурует?
К счастью, помощь пришла, откуда не ждали — от одного из завсегдатаев — маленького желчного мужичонки, придирчивого и тошного:
— Ты в ней магию чувствуешь? — спросил он, перегнувшись через стол. — Ну, а коли нет, чего всех баламутишь? Зачем поклеп наводишь? Люди тут кушают, никого не трогают, чего их смущаешь?
Дэйн не ответил, только продолжил буравить взглядом Грехобора, мешавшего ему добраться до Василисы.
Вынесла нелегкая этого говорливого едока! И вопрос‑то какой глупый… чувствует ли он магию! Все знали, как именно дэйны чувствуют стороннюю силу. Все маги, приходящие в мир, приносили с собой свой дар. Магия жила в них, струилась по венам, заставляла биться сердце. Маг до самой смерти оставался неотделим от своей силы, какой бы проклятой она не была, и дэйны осязали эту силу.
