Что касается Ангела, то и ему не везло с самого начала. Может, и правда «Слеза небес» притягивает лишь несчастья? Случайное убийство Совы, случайный свидетель Митко, которого тоже пришлось срочно придушить… Главное же – по всему выходило, что с легкомысленной русской художницей Соней нет никакой гарантии, что подарок со спрятанным бриллиантом когда-нибудь будет найден и самим Мишей! Как тут не прийти в отчаяние! Но Ангел до конца боролся, вдохновленный рукописью Пенки. Он сам сознался на допросе, что именно жутковатая «игра» с наряженными трупами давала ему силы – ему было чрезвычайно приятно осознавать себя если не творцом вселенной, так хотя бы автором мистической драмы.
…Я и не заметил, как пролетело время: на табло появилась просьба пристегнуть ремни, тут же продублированная диктором.
Соня, очнувшись от безмятежного сна, открыла глаза, улыбнулась мне и слегка потянулась.
– Прилетели? Слушай, мне немного не по себе: наши приключения в Болгарии реально были? Или все это – только мой сон?..
Глава 34 Снова дома
Все хорошо, что хорошо кончается: вечерний аэропорт, цветные огоньки взлетной полосы, приземление и наше поспешное прощание с Соней, потому как любезные полицейские уже ожидали ее у подножия трапа.
– Рад приветствовать тебя, мил-человек! – первым пожал мне руку майор Лучников, с которым, казалось, мы расстались только вчера. – Помнишь, я тебе говорил, что мы еще увидимся? Так и случилось. Не забыл мой телефон?
– Он забит в моем сотовом, – я тепло пожал руку полицейского. – Будут новости – непременно позвоню!
Мы расстались, после чего для меня все было как обычно: таможенный досмотр, электричка, такси и – теплые огни дорогого дома, где меня уже ожидал предупрежденный звонком Васек Щекин.
– Приветствую тебя, Ален! – в свою очередь, встретил он меня на пороге, похлопывая по плечу, отступая на шаг, удивленно приподнимая брови. – А где же твой болгарский загар? Не вижу! Ты точно был в Софии или где?
– Или где!
– Первым делом, оставив все объяснения на потом, я кинулся в душ, ощущая почти немыслимое ощущение счастья от того, что буду намыливаться и стоять под потоками теплой воды хоть до утра. Дело в том, что у Пенки я душ не посещал чисто из благородных побуждений – чтобы не вводить ее в лишние расходы: как оказалось, плата за воду по счетчикам для болгар – крайне неприятное мероприятие.
Пока я резвился в душе, смывая с себя болгарский пот, Васек колдовал на кухне, где мы с ним и встретились на ночь глядя за щедрым столом, посвященным благословенной Болгарии.
– Болгарская кухня меня просто очаровала, – почти без пауз комментировал свои угощения шоколадный (в отличие от меня) Васек. – Очень много общего с греческой, которую лично я обожаю за «акцент» на брынзу, оливки, зелень. Ну, а турецкое влияние еще больше, и уж тут явное предпочтение мясцу – все эти кебабы и иже с ними!
Здесь Васек выразительно чмокнул два своих пальчика.
– Так что прошу пожаловать к нашему столу, угощайся, милый Ален, чем бог послал: среднегорский гювеч – дивные кусочки свинины с томатами, перцем да луком, запеченные в горшочках, традиционный и в какой-то мере даже банальный салат по-шопски, а заодно и до кучи – телешко вретено, или рулет из телятины, как говорят у нас, долма и банница – слоеный пирог с брынзой. Надеюсь, сегодня ты объешься на всю оставшуюся жизнь!
За это можно было не переживать: все угощения смотрелись и благоухали замечательно, а мой аппетит после авиапутешествия вполне проснулся, так что угощался я по полной программе.
– Васек, у тебя талант. Может, все-таки рискнем с тобой открыть кафе – на паях? Озолотимся же!
Словом, мы от души ели и запивали белым болгарским рислингом. Сказать по правде, так поначалу Васек извлек было с таинственным видом бутыль ракии, но я только отчаянно замахал на него руками, умоляя убрать крепкий напиток с глаз долой – в наш последний болгарский вечер я, признаться, немного перебрал этого национального напитка.
Отдельным «гарниром» к нашему ужину была восторженная лекция Васька о болгарском языке и особенностях кухни.
– Ты знаешь, что по-болгарски «кур» – это… М-м-м… Ну, наше мужское достоинство, идентичное знаменитому слову из трех букв, потому в Болгарии ни в коем случае нельзя произносить наше родное слово «курица» – это все равно что обозвать человека нехорошим словом. А знаешь, как курица по-болгарски?
– Понятия не имею.
– Эх ты, а еще называется в Болгарии побывал! Пиле – вот как по-ихнему курица! Пилешка супа значит куриный суп. Прикольно, правда? А вот представь, что к тебе в кафешке подходит такая симпатичная официанточка и говорит нежнейшим голоском: «Пьержени яйца на очи?»
– О господи!
Васек радостно расхохотался, подливая в бокалы вино.
– Не пугайся! Эта фраза переводится просто и без затей: «Не желаете ли яичницу-глазунью?»
Васек загар плюс покраснение от выпитого придали ему вальяжный вид – выглядел благополучным нуворишем, вернувшемся с отдыха на Багамах, а я, бледный и усталый, смотрелся клерком, дни и ночи прозябающим в какой-нибудь конторе в Медведкове.
– А как мы все умирали от смеха от надписи на трансформаторных будках: «Не пипай, опасно за живота!» Знаешь, как переводится?
– Не знаю, но догадываюсь.
– …А знаешь, как по-болгарски…
– Не знаю, Васек! Умоляю, давай заканчивай с экзаменом по языку!
– Нет, мы с тобой оба отдыхали в Болгарии, я теперь могу немного говорить, а ты так и не узнал ни слова!
– Все просто, Васек: я жил в доме старой подруги, где все мое окружение говорило по-русски, включая комиссара Стефана, с которым мы общались по-английски только первое время.
– Ага! Значит, ты опять общался с полицией! Давай быстро колись: что там произошло на этот раз?
На десерт был торт «Гараш», который особенно удался Ваську. Вот под его орехово-кокосовый вкус я и рассказал приятелю дело о болгарских «зайцах», что приключилось в Болгарии, – все, начиная с истории несчастной любви славной Пенки Петковой, о рождении ее недописанного романа и о его жутковатой реализации в буквальном смысле слова «руками» редактора по имени Ангел.
Васек только цокал языком и качал головой, под конец достав таки бутыль ракии и разлив нам по малой чарке.
– Давай все-таки вздрогнем, Ален, за наше с тобой знакомство с дивной Болгарией и за твою удивительную способность притягивать на свою голову захватывающие приключения.
Мы «вздрогнули», посидели еще немного и разошлись по своим опочивальням. Не знаю, как Васек, а я уснул моментально, всю ночь проспав, словно покачиваясь под дивную музыку в волшебном гамаке где-то в нежном сиянии радуги.
Глава 35 Момент истины
Следующий день начался со звонка. Вслепую пытаясь найти свой сотовый, я долго и безрезультатно шарил рукой, до последнего не желая открывать глаза и принимать вертикальное положение.
В конце концов все-таки пришлось открыть глаза и найти телефон.
– Да.
Согласен, мой голос прозвучал несколько резковато. А как бы вы отвечали на бесконечный и нудный звонок с утра пораньше, который, ко всему прочему, вырвал вас из безмятежности сна?
– Обычно это ты пытался меня разбудить до обеда, а вот сегодня мы поменялись местами, – тут же раздался в ответ голос Сони с нотками ехидства и сдерживаемой злости. – Поздравляю: ты спал! А вот я, как прилетела, так практически и не ложилась. Так что готовься выслушать мой плач.
Что ж, я уже сидел, удобно откинувшись на подушки, потягиваясь-позевывая. Если бы кто-нибудь еще поднес мне чашечку кофе, я был бы абсолютно доволен жизнью и собой и выслушивал бы плач Сони хоть до вечера.
– Сначала мы всем кагалом в полицейских тачках направились ко мне в дом, где пришлось пошариться, прежде чем благополучно обнаружились все подарки, о которых мы столько говорили в Софии. Эксперты тут же увезли все в свою лабораторию, а мы теплой полицейской компанией дружно искали мою дорогую мамочку, которая, несмотря на то что ее строго предупредили о необходимости не выходить из дома, дожидаться моего возвращения, элементарно укатила куда-то отдыхать. Как оказалось в конце концов, к старым добрым друзьям на дачу куда-то аж под Тулу. Ты можешь себе представить?
В Сонином голосе дрожали нотки праведного гнева – еще бы! Ведь на этот раз образчиком непослушания выступала не она, а ее родная мамочка, предоставив ей лишь возможность «глотать» последствия своей взбалмошности.
– Мы отправились за ней, еле-еле прорвались в дом ее друзей, подняли с кровати и уговорили ехать с нами. Видел бы ты – твой дружбан, бравый майор Лучников едва ли не на колени перед ней встал!
Соня перевела дух, а я хмыкнул, представив себе славного Петра Ивановича, опускающегося на колени перед мадам Дижон.
Между тем Соня продолжала свой отчаянный рассказ хрипловатым после всех приключений голосом:
– Привезли мамоньку в ее квартиру, где она тут же благополучно улеглась спать, а мы все вместе принялись дружно искать клатч. А его нет нигде, хоть тресни! Я готова была лезть на стенку! Твой майор не рискнул будить маму, чтобы как следует допросить по теме – даже он понял, что это абсолютно бесполезно.
