— Конрад… — Лялька засомневалась. — Сразу и не решишь… Когда тебя родная мать на запчасти разбирает, это может быть неприятно. По мне, уж лучше знать, что не родная…
Я закончила разговор, передав ей кучу благодарностей и приветов от совершенно незнакомых людей. Лялька никогда не мелочилась и с удовольствием выслушала настоящий потоп милых слов, даже не пытаясь установить личность доброжелателей.
Павел преисполнился негодования:
— О господи, хоть домой не возвращайся…
— Не валяй дурака, — укорила его расстроенная Малгося. — Надо же Конрада от батареи отстегнуть. Мать не мать, но ты-то ему брат!
— Конечно, — подвела итог Аня. — Предлагаю перенести заседание на завтра. Уже поздно, а мне надо подумать..
* * *
Беляка и уговаривать не пришлось — приехал охотно. Остальные члены следственного коллектива подтягивались не слишком дружно. Сначала восстановилось основное ядро: Аня, Витек с Малгосей и я. Павел в телеграфном стиле информировал, что опоздает, причем в голосе его звучала отчаянная непримиримость. Наталка, запыхавшись, предупредила, что за свою пунктуальность не ручается, так как на лекции этого сукина сына должна быть — кровь из носу. Не имея ни малейшего понятия, о каком именно сукином сыне идет речь, мы тем не менее предоставили ей полную свободу действий и предупредили, чтобы входила без церемоний, все будет открыто.
Принимая во внимание, что начало заседания планировалось на обеденное время, где-то ближе к часу, я почувствовала себя обязанной обеспечить участников хоть какой-то едой. Мне не хотелось звонить в ресторан и напрягаться с выбором блюд, вкусами гостей, временем доставки и т. п. Пропади оно пропадом! Нет такого дома, где бы совсем ничего не было из еды.
Я вытряхнула содержимое холодильника и морозилки, да и то не полностью, и, наученная предыдущим опытом, сварила в одной кастрюле пельмени с мясом и вареники с капустой. Затем вывалила в подходящую емкость давным-давно замороженное загадочное блюдо из говядины и белой колбасы, самой хотелось бы знать, чего там еще намешано, и поставила воду для толстенных макарон, которым вариться как минимум час. Сыр, оливки и соленая соломка еще оставались, добавив к ним корнишоны и маринованные грибки, я почти расчувствовалась в связи с тем, что наконец-то от них избавлюсь.
Сочтя, что обязанности хозяйки выполнены достойно, я приготовилась поработать головой.
Беляк резину попусту не тянул, а сразу взял быка за рога:
— В настоящий момент госпожа Вжосяк является консультантом в неком лечебном заведении для дам, не столько лечебном, сколько косметическом. Там можно красоту навести, тут лицо поправить, там сало убавить, а еще всякие послеоперационные процедуры и упражнения есть, клиентки ее хвалят. Дети учатся, сын в политехническом, факультет механики, дочь на экономическом, соответственно первый и третий год обучения. Это официально, а так нелегально — сама бабам лица подправляет или, к примеру, бюст. Работает на дому, и много, только во время операций дверь никому не открывает, нет никого дома, и привет. Ни одна пациентка слова о ней плохого не скажет, сплошные восторги. Дети редко бывают дома.
Некоторое время все молчали. Не подходила нам Алина Вжосяк, слишком много пациенток. Даже Витек стал сомневаться в бой-бабе с детками, похожими на пещерного папашу.
Тут примчалась запыхавшаяся Наталка.
— И что? — успела она вставить свой вопрос, пользуясь минутой тишины.
— Вжосяк отпадает, — сообщила Малгося.
Беляк мог продолжать:
— Теперь перейдем к обществу взаимного обожания. Скочигай. Довольно часто в отъезде, от двух дней до двух недель, нерегулярно, за домом присматривают по принципу цветочки полить, почту вынуть двое знакомых и еще одна. Знакомые: мужчина и женщина, бывают там вместе или порознь. Фамилии известные: некий Казимеж Лясковский и некая Флоренция Каминская. Третье лицо, скорее всего уборщица, не слишком привлекательная, похоже, типичная рабочая лошадь. Пока все. Относительно другого дома…
Комиссар вздохнул, оглядел стол, попробовал оливку с паприкой и продолжал:
— О, это интересно… Лясковские. Лясковский тоже часто уезжает, хотя не знаю, можно ли назвать отъездом… На сутки мужик исчезает… Обычно это жену волнует, а насколько нам удалось… Ничего такого в их семье не происходит. И вообще, может же человек усиленно заботиться о доме приятеля, у Скочигая пропадает. Лясковская не в претензии, у нее толпа подруг и развлечений больше чем достаточно. Кстати, она тоже уезжает, реже, зато на дольше. Кроме всего прочею, Лясковский ездит лечиться. Если как раз и супруга в отъезде, то за их домом следит Скочигай, обмен услугами, так сказать. У них бывает та же самая уборщица, но не она одна, разные дамочки приходят. Обходится без нарушения общественного порядка, все тихо-спокойно…
Рассказывая, Беляк листал блокнот и вдруг наткнулся на отдельный листок, вывалившийся откуда-то сзади. Он страшно смутился и даже не пытался скрыть неловкости.
— Прошу прощения, стыдно признаться, но я не успел всего этого выучить наизусть, некогда было. А это — свежайшая информация. — Он махнул листочком. — Их, оказывается, две. Две Алины Вжосяк.
Само по себе существование в этой стране двух человек с одинаковыми именем и фамилией не представлялось ничем удивительным. Тем более, что и имя и фамилия не являлись такими уж редкими. Я бы не рискнула подсчитать, к примеру, Мартинов или Михаилов Борковских или Вишневских, опять же Март или Малгось Квятковских, Вуйчик, Возьняк, не говоря уж о Ковальских. Так что Алина Вжосяк — ничего сверхъестественного.
Наталка, продолжая изъясняться междометиями, потребовала продолжения банкета.
— Ну и что дальше?
— Дело в том, — послушался ее Беляк, — что обе приблизительно одного возраста, два года разницы, и вторая является женой брата первой.
— Минуточку. — Аня не теряла надежды разобраться. — Кто из них первая, а кто вторая?
— По старшинству или в порядке получения информации?
— В порядке.
— Тогда первая, которую вы обнаружили. — Беляк, может, и невежливо, но зато определенно указал пальцем на Наталку. — Бывшая тренер, массажистка, инструктор по лечебной физкультуре и прочее, живет ближе, почти на Секерках, около нее вы с велосипедом сидели. А вторая, это как раз последние сведения, косметичка, в смысле наведения красоты, и живет на краю Кабацкого леса, на Ягельской. Место просто идеальное!
Витек не отказал себе в удовольствии:
— Для подпольной клиники, для содержания заложников, для бандитского беспредела и отеля люкс в подвале, для переодевания в чучела огородные, для тишины и спокойствия…
— Да какой, к дьяволу, тишины! — рявкнула я, резко отъехав вместе со стулом назад и врезавшись в буфет, в котором забренчало всевозможное стекло, что произвело должный эффект. — Это у леса-то! Там птички, знаешь ли, поют: ор стоит такой — хоть со святыми выноси! Хуже всяких собак!
— Ну, это как посмотреть, — возразила Малгося. — По крайней мере, не кусаются…
— Окна пластиковые, — не сдавался Витек, — сама такие знаешь…
— Так ведь Кася газонокосилку слышала!
Беляк каждую реплику встречал положительным кивком, явно отдыхая после своего доклада.
— А я вообще на этот адрес не вышла — Наталка явно расстроилась. — Все сюда вело, в эту сторону, туда никто и не ездил!
— И правильно. Напрасный труд, если и преступление, то не по нашему ведомству, пусть у налоговой голова болит. Они друг дружку сменяют.
— Не хочу показаться невежливой, но вы трудный свидетель, — сочла нужным вмешаться Аня. — Вы излишне сокращаете и перескакиваете с одного на другое. Прошу отвечать на вопросы суда… простите, без суда… на мои вопросы. В этом доме живет Алина Вжосяк?
— Точно, живет.
— Которая? Та, что жена брата?
— Да они обе — жена брата, то есть обе Алины — жены братьев Вжосяков…
— А мужья где?
— Один умер, тот, который муж тренерши, лет шесть назад, а второй, косметичкин, с ней развелся и уехал далеко, и, скорее всего, надолго. Кроме сплетен ничего нет.
— Тогда давайте посплетничаем.
Ясно, что сплетни все слушали в полной тишине и затаив дыхание. Если кто что ел и пил, то абсолютно бесшумно. О чае я своевременно не позаботилась и поэтому, кусая, тоже совершенно бесшумно, себе локти, вынуждена была пить красное вино.
— Говорят, меняла она одной даме лицо. Не омоложение, а настоящая пластическая операция. По слухам, модель, актриса или из рекламы. Муж Вжосяковой, как только ее увидел, тут же голову и потерял, чистая клиника, все бросил, в том числе и сына, и рванул за ней в Европу. Профессия у него универсальная: электрик по спецэффектам. Через четыре года они с Алиной развелись, а он за своей Филоменой ездит по всему миру, где у нее контракты, и свет ей ставит, говорят — гениально, такого специалиста везде с руками рвут. Сын после школы поступил в мореходку в одном из приморских городов, говорят, на водолаза учится, во всяком случае, у мамочки бывает не чаще двух раз в год. Ухажеры у нее имеются, но непостоянные. Вот такие сплетни.
