Видать, правильно учил. Получивший тычок в морду конь скакнул на всех четырех ногах куда-то в сторону, и его всадник хоть и удержался в седле, тем не менее выронил из рук пику.
Однако сосед Ренки был не столь удачлив. Уланская пика ткнула его куда-то возле глаза, и солдат начал заваливаться назад, выронив мушкет… Кредонец немедленно воспользовался этим, попытавшись втиснуться в образовавшуюся брешь между штыками и затоптать конем кого-нибудь из тооредаанских гренадер.
Выхватив кинжал, Ренки воткнул его в бедро проезжающего мимо всадника, успев только заметить, как над головой взметнулся клинок… Потом наступила тьма.
Часть вторая
Глава 1
Привычное зыбкое покачивание палубы, характерные скрипы и запахи. Ренки проснулся от собственного вопля и еще долго сидел в гамаке, бессмысленно уставившись в полутемную пустоту, оглушенный истеричным биением собственного сердца и чувствуя, как капли ледяного пота скатываются по спине. В который раз за последнее время ему приснился тот же жуткий кошмар – словно он снова плывет на каторжном корабле отбывать наказание. А возвращение знамени, перевод в гренадеры, походы в разведку, сражения и как итог награды и возвышение до сержанта – все это было лишь насланным демонами сном-обманкой, и впереди у него лишь кандалы, тюремная баланда, долгий путь по Зараданскому плоскогорью под плетями охранников, копание выгребных ям на целую армию и прочая тяжкая и грязная работа…
– Что, опять? – заботливо спросил Гаарз, чей гамак в результате каких-то темных интриг Готора был подвешен рядом с гамаком Ренки в госпитальном трюме. – На вот, попей водички.
Когда примерно пять дней назад Ренки очнулся лежащим в обозной телеге, он жутко удивился, заметив рядом с собой Гаарза, так как хорошо помнил, что видел его мертвым.
– А вот и не дождутся, демоны их забери, – довольно лыбясь, прокомментировал эту непонятную ситуацию сам Гаарз. – Мне ихненская сволочная пуля тока ребро переломала, а потом в сторону ушла. Готор говорит, что это удача большая была, потому как пуля и внутрь могла двинуться, а тогда уж точно конец! А еще он говорит, что нам с полковым лекарем повезло, потому как даже и с такой раной, коли бездарь какой лечить взялся, мог бы я и загнуться. А тебя он так и вообще с того света вытащил. Тебе ведь мало того, что черепушку едва ли не пополам раскроили, так потом еще и лошадь сверху упала и помяла основательно. Да уж, чего там говорить, кабы наши не поспели вовремя на помощь, всех бы нас там положили. А так – Воосеека, Гарааву и еще троих парней, тех, что ты с собой из обоза привел, убили. А остальные, считай, все раненые оказались. Только Откар – везучий сукин сын, ни одной царапины!
– А наши как? – смог выдавить из себя Ренки, хотя от невыносимой слабости даже шевелить губами казалось непосильной тяжестью.
– Дык… – словно бы даже удивился Гаарз. – В порядке! Чего им будет-то? Тока Киншаа чуток пикой поцарапали да Тагааю разорвавшимся стволом морду опалило. А так – все в порядке.
– А что дальше было? – Любопытство Ренки превозмогало даже чудовищную слабость и дикую головную боль.
– Ну… сам-то я не больно-то помню, очнулся уже в обозе. А ребята рассказывали, что как увидали парни, что нас уланы те паршивые мочат, выскочили из колонны, да и дали залп, потому как из нашего капральства, почитай, никто уже на ногах не стоял. Ну уланы – те, что еще могли, ясное дело, – деру. А нас, кто жив был, перемотали, чем могли, и того… В обоз, на лечение. Ночка, помню, тоже та еще была… – Гаарз старался говорить веселым тоном, но сейчас лицо его перекосила гримаса боли и страдания. – Ты-то без памяти лежал, тебя на носилках тащили. А меня пешком идти заставили… Ох и намучился же я. Тут и здоровые-то с ног падают, а ты иди с дыркой в боку да скули от боли. А еще и эти сволочи, видать, почуяв, что мы от них уходим, словно взбесились. Пальба из темноты почитай и не прекращалась, потому как их там, гадов, не видно, а заряды у нас почти кончились. Мимо нашей толпы промахнуться трудно, вот они и палили, считай, без передыху. Уланы опять же наскакивали, как дурные, стоит только зевнуть чуток. А уж тех, кто отстал или замешкался, добили всех до единого. Я, наверное, только потому и выжил, что на меня Готор наткнулся, когда Таагая в обоз с опаленной мордой привели, да приставил Дроута нам помогать.
Гаарз замолчал, словно бы пытаясь отогнать видения той ночи, а потом продолжил глухим голосом:
– Фаарика, сержанта, убили, когда он с теми, кто еще двигаться мог, от улан отбивался. Лейтенанта нашего тоже подстрелили. Говорят, что руку отрезать придется. Прапорщика-мальчишку, что при нем состоял, пикой к земле, будто жабу, пришпилили. Так что под конец ротой Доод, Готор да Йоовик командовали. Йоовик для этого дела даже из повозки сбежал, так и прыгал, чисто демон: весь в крови, хулу на богов изрыгает да из пистоля кавалерийского в темноту палит, будто бешеный. В общем, за ночку считай полполка как верблюд языком слизал, а из тех, кто остался, почитай треть на ногах не стоит, а треть хоть и стоит, да только и может, что пальцами дырки от пуль в себе затыкать. Такие вот дела!
Узнать больше в тот день Ренки было уже не суждено – он снова отключился. И лишь через пару дней навестивший госпитальный обоз Готор дорассказал ему о последних событиях.
– Доползли мы, дружище Ренки, до своих. А те, гниды, внутри укреплений сидят и даже на подмогу прийти не пожелали. Потому как у кое-кого (он понизил голос до шепота, многозначительно показав пальцем в небо) возникла интересная идея, что этаким манером кредонцы хотят их из-за укреплений выманить. Мол, организовали якобы избиение остатков наших полков, а сами затаились в темноте и ждут, когда генерал лично явится всех спасать. Ну короче, сам понимаешь. Ну да доползли. Поругались, чтобы нас внутрь пустили, а там уж и свалились где стояли. Вот только тут нам и соизволили помощь оказать. Честно скажу тебе, друг Ренки: поражен, на каком высоком уровне в тооредаанской армии находится полевая медицина. Я-то, признаться, думал, вы тут только кровопусканием да клистирами лечить умеете, руки-ноги отпиливать, а вправление сломанной кости – вершина прогресса. А тут у вас… не ожидал, честное слово! Когда я тебя на тех носилках увидел, думал, проще будет добить, чтоб не мучился. Даже вон, – указал Готор на свой пояс, – кинжал приготовил. Хорошо хоть лекарь оу Мавиинг успел мне по рукам дать. Так что как встанешь на ноги, с тебя для него большой магарыч! И спасибкать не забывай со всем усердием. Потому как вытащил он тебя, почитай, уже из-за Кромки. Гаарзу с Таагаем, кстати, тоже не забудь спасибо сказать. Ты ведь, наверное, с неделю в беспамятстве валялся, а они тебя все это время выхаживали. Дальше? А дальше – чисто песня! Через пару дней подошла кредонская армия, а у нас уже посреди пустыни чуть ли не крепость стоит. Надо отдать должное генералу и инженеру – укрепились хорошо. Ну, кредонцы возле нас день постояли, два постояли, постреляли чуток, изобразили какую-то войну, с маневрами и барабанным боем, да вдруг и сдернули назад. Никто не может понять почему. Только я думаю (и, кстати, слышал, как полковник оу Дезгоот что-то подобное говорил), они этих наших прошлых подрывов так напугались, что атаковать настолько укрепленную позицию не решились. Сам понимаешь: если какие-то два полка так набедокурить умудрились, то неизвестно, чего целая армия могла за вдвое большее время тут нагородить. Но по официальной версии кредонцы устрашились боевого духа армии короля и военного гения генерала оу Крааста. Так что мы тут, гы-гы, проходим побоку, как непричастные, и хвастаться успехами нам настоятельно не рекомендуется. …Конечно, я этим доволен. Не хватает мне только, чтобы всякая хитрая морда из Тайной службы интересовалась личностью того, кто так хорошо умеет бочки с порохом взрывать! Да и вообще. Да не боись ты. Наградами нас не обделили. Меня уже сержантом сделали, и тебя полковник и лейтенант тоже обещали уж как минимум до сержанта вытянуть, тебе Гаарз уже, наверное, говорил. Особенно за ту атаку, когда ты вражеский строй почти прорвал, – это вообще классический подвиг, хоть балладу пиши. Даже наша солдатня тебя за это хвалит, так ты их своими умениями впечатлил. Жаль, что я тогда с другой стороны был и сам лично не видел. Но, по слухам, ты там уже две кредонские армии в клочья порвал, а третью не успел, так как тебя назад отозвали. Так что, вполне вероятно, при определенной удаче попадешь в волонтеры-добровольцы. Это, как я понял, означает, что при появлении в полку первого же вакантного места офицера чин первого лейтенанта за тобой. Правда, говорят, прождать этого можно несколько лет, потому как те, кто приходит с купленными офицерскими патентами, получают приоритет при назначении на должность. Но ведь это уже немало, всяко ты больше не солдатня, а благородный человек со всеми вытекающими привилегиями и обязанностями. Собственно, учитывая, что год назад ты начинал каторжником, карьера у тебе просто стремительная. И кстати, новость, которая тебя наверняка обрадует. Поскольку от Шестого и Пятнадцатого Гренадерских полков остались лишь жалкие клочки, нас выводят с Зарданского плоскогорья для пополнения и отдыха. Так что, Ренки, наконец-то поживем как люди!
