Эстас Фонсо смотрел только мне в глаза, а в какой-то момент начал меняться в лице. Он немного, едва заметно отшатнулся, к ненависти, которую он излучал, добавилась брезгливость.
Леди Льессир, попадавшая в поле моего зрения, подалась вперед. Я отвлеклась от командира на эту алчущую женщину, заметила выражение лица Тэйки. Девочка была в ужасе.
Медленно повернув голову к выходу, я встретилась взглядом с мужчиной лет сорока. Коротко стриженные волосы, пушистые усы, мундир пограничников. Он безотрывно смотрел на меня и явно не ждал, что я его замечу. От неожиданности отступил на шаг — прошел сквозь вздрогнувшую от холода женщину, недоуменно нахмурился.
Странный, исключительно странный призрак. Защитные руны на фасадах церквей не пускают призраков внутрь. Но этот так сильно хотел побывать на свадьбе, что смог пробиться через преграду.
По залу снова пошли шепотки — сияние моих глаз заметили.
— Берешь ли ты, — громче заговорил священник, перекрывая бормотание толпы, — Эстас Фонсо, в законные жены присутствующую здесь Кэйтлин Россэр?
Я повернулась к командиру, с досадой почувствовала, как из-за возросшего напряжения призрака у меня начали шевелиться волосы.
— Да! — глядя в мои сияющие глаза, ответил жених.
— Берешь ли ты, Кэйтлин Россэр, присутствующего здесь Эстаса Фонсо в законные мужья? — прозвучало торжественно и веско, но момент подпортил шепот призрака. Он хотел, чтобы я согласилась.
— Да, — не сводя глаз с того, кто отныне был моим мужем, ответила я.
Призрак явно обрадовался, я чувствовала его облегчение. Какой у командира Фонсо интересный доброжелатель.
Кольцо мне, как ни странно, подошло, словно этот простой золотой ободок выбирали именно на мою руку. Джози заверяла, что это хорошая примета, а я удивлялась такой шутке Триединой. Наверное, следует расценивать это как утешение.
— Ты можешь поцеловать жену, — разрешил священник.
Как нелепо и глупо! Первый в жизни поцелуй, а у получившего меня мужчины такой взгляд, будто он с большей охотой укусил бы меня. Да и то побрезговал бы.
На душе было мерзко и тошно, напряженное внимание людей и призрака щекотало чувства. Короткое касание губ сложно назвать поцелуем, но не мне жаловаться. Я сама не хотела, чтобы навязанный мне в мужья государственный преступник позволил себе больше.
Эстас Фонсо поблагодарил священника и повел меня к выходу. Командир держал меня за руку, потому что так диктовали традиции. Он шел медленно и степенно, отчасти потому, что я не собиралась выбегать из церкви под улюлюкание зло настроенной толпы.
Заставляя себя дышать ровно, глубоко и удерживать вежливую полуулыбку, я с удивлением поняла, что люди сочувствовали моему супругу. Как странно после того, что случилось здесь восемь лет назад. Видимо, не зря леди Льессир говорила, что Эстас Фонсо достойнейшим служением искупает свою вину. Видимо, горожане думали так же.
Единственным человеком, улыбавшимся мне, был призрак, растворившийся раньше, чем я к нему подошла. Но сержантскую звездочку на груди я заметить успела, как и расслышать шепот «я так хочу, чтобы он был счастлив». Какой у моего мужа-изменника прелюбопытнейший доброжелатель.
Глава 22
Карета, стоящая у входа в храм, одним своим видом нагоняла ужас — полтора часа наедине с мужем. Полтора часа наедине с человеком, ненавидящим меня столь искренне. Полтора часа наедине с человеком, который имеет законное право начать прямо в карете воспитывать меня кулаками.
Нельзя дать слабину! Нельзя показать страх! Такие люди, будто дикие животные, набрасываются на тех, кто признает их превосходство. Я не признаю. Не потешу самомнение мужлана. Не повеселю леди Льессир и королеву. Пусть ищут другую возможность поразвлечься!
Супруг принял из рук служки мой плащ, под взглядами собравшихся на небольшой площади у храма накинул его мне на плечи. Показная забота ранила нарочитостью, но я изображала сдержанную, смиренную радость и не выбилась из образа. Опираясь на руку мужа, села в карету. Он вошел следом, захлопнул дверцу тюрьмы на колесах. Возница понукнул лошадей, и с этого момента только стук копыт по мостовой нарушал давящую, напряженную и исключительно неприятную тишину.
Муж, сложивший руки на груди, сидел напротив и пронизывал меня взглядом.
— Леди Льессир сказала, что брачный договор ждет в крепости. Ей не хотелось возить сюда документы, — озвучила я очевидное, лишь бы нарушить молчание.
Он заговорил медленно, делая между словами невыносимо длинные паузы, в которых, и это было совершенно очевидно, нуждался, чтобы совладать с гневом.
— Как вы посмели надеть белое?
Я встретилась с ним взглядом и холодно ответила:
— Этот цвет мой по праву. Россэры всегда выходят замуж в белом.
Пусть знает, что честь для меня не пустой звук. Пусть знает, что стал, хоть и ненадолго, членом знатной фамилии, берегущей честь рода из поколения в поколение.
Он стиснул челюсти, выдохнул, долго молчал. Надеясь, что время наедине со своими мыслями пойдет ему на пользу, я смотрела в окно. Городские ворота карета давно уже миновала, дорога шла между полей и пастбищ, на которые я насмотрелась еще по пути в Хомлен.
— Вы маг, миледи, — резко поменял тему супруг, по-прежнему разделяя слова долгими паузами.
«Миледи» прозвучало так, словно было оскорблением. Я с досадой почувствовала, что и сама начинаю беситься, а потому ответила резко, ввернула обращение.
— Да, любезный муж, я некромант.
Он смерил меня тяжелым взглядом, ноздри заметно трепетали, а сам Фонсо казался теперь еще злей, чем раньше. Хорошо, что он не дворянин, не знает тонкостей. «Любезный муж» только звучит красиво и смиренно, а на деле подчеркивает, что я не уважаю супруга, считаю его ниже себя.
— Зачем вы устроили представление у алтаря? Надеялись, я откажусь от брака с ведьмой? — напористо, с вызовом спросил он, чуть подавшись вперед.
Меньше часа женаты, а я уже ведьма? Обидно так скоро получить почетное звание. Кажется, что наградили незаслуженно, авансом.
— Вы должны были знать, любезный муж, кого берете в жены, — хмыкнула я. — Я отлично понимаю, что вы ни за что не отказались бы от брака с титулом.
Судя по его взгляду, я попала в цель. Королева нашла способ обоим подсластить пилюлю. Мне дала приданое, оплатит долги, чтобы некромант не держал зла на королеву. Эстасу Фонсо — титул, видимо, чтобы осчастливленный командир не убил в первые же дни остриженную черную колдунью. Наверное, сейчас не подходящий момент, чтобы расставить черточки в рунах и объяснить супругу, насколько временным будет его титул.
Фонсо промолчал. Он мог со мной лишь согласиться, мы оба это знали. К счастью, мы оба считали разговор в таком настроении бессмысленным, поэтому рассматривали пейзаж и украдкой друг друга. Пастбища сменились елями, лес вдоль дороги казался мрачным и темным.
К концу пути Эстас Фонсо немного успокоился. По крайней мере, опустил руки и не выглядел так, будто готов на куски меня разорвать, если я скажу хоть слово. Мне даже снова стало его жаль. Сегодняшний день и для него стал суровым испытанием, а супруг показал чудеса выдержки. Ни криков, ни скандалов. Он даже не сказал мне ничего обидного, если совсем уж честно судить.
Пошел снег. Сидящий напротив мужчина покачал головой, горько усмехнулся.
— Хорошая примета? — осторожно спросила я.
Он зыркнул на меня, нехотя буркнул «Да» и отвернулся.
— Командир Фонсо.
Муж вздохнул, встретился со мной взглядом.
— Три года пройдут быстро, если мы не будем осложнять друг другу жизнь, — я старалась говорить так, чтобы эти слова не показались заискиванием.
Все же я в худшем положении, чем он. У него больше возможностей меня унизить, целая крепость соратников. А если он захочет близости, мне нечего будет ему противопоставить.
Командир неприязненно скривился и промолчал. Карета въехала во двор крепости. Никто не может упрекнуть меня в том, что я не попыталась наладить общение.
