Они возвращаются к площади Ленина и, проходя мимо гимназии (по другую, правда, сторону проспекта), корчат рожи в сторону вековых сосен. Вид гимназии вызывает мысли об уроках и обеде. На часах — три пополудни, впереди ещё целый день, но есть хочется ужасно. Перед тридцать четвёртым кварталом они переходят дорогу, минуют знакомый продовольственный, аптеку и почту и набирают в хлебном булочек. Булочки свежи и аппетитны, но лещ был лучше, замечает Андрей, а Ольга замечает на остановке Никиту Делика и сворачивает к рынку. Чудесное видение не покидает её: бег в объятия пирата и последующий поцелуй — так что кузнец нам не нужен!
Но сворачивать поздно — Никита уже увидел их и, радостно жестикулируя, присоединяется к компании. Все трое с трудом удерживаются от рефлекторных поклонов и реверансов. Ольгину руку Андрей не отпускает, и ясно, что другу он отнюдь не рад. Никита косится на сплетённые пальцы сокурсников и, поинтересовавшись целью прогулки ("Какая башня? Это где такая?"), спешно прощается: душою, мол, с вами, да алгебра!..
Башня при ближайшем рассмотрении оказывается не то чтобы башней — просто круглое здание красного кирпича. На четвёртом этаже, под самым куполом, сплошной балкон с оградкой из давно не крашеных прутьев. Окна без стёкол, но с пузырями решёток. Высоченный цоколь. По всему периметру — заросли сорняков. Метрах в семи от башни — кусты смородины, в кустах лавочка, и Ольга залезает на неё, вытягивается на цыпочках, пытаясь заглянуть в окна.
Вопреки явной заброшенности вид у башни уютный и вполне уместный. Словно всю свою кирпичную жизнь в этом квартале обреталась, возмущается Андрей. А ты думал, на курьих ножках пришла недавно, язвит Ольга и, не слезая с лавочки, начинает гадать о прошлом странного строения, склоняясь к мысли о жилом доме. Андрей без энтузиазма протестует: не иначе контора была, надо просто зайти и глянуть, там и покурить можно. Некие посторонние думы бродят в голове у пирата, лицо у него серьёзное, даже грустное. Наконец, он перестаёт спорить — просто смотрит на Ольгу и молчит.
— Ты чего? — напрягается Ольга.
— Вы, Ольга Сергеевна, меня извините, пожалуйста, — говорит Андрей, — но я больше терпеть не могу. Всё, — говорит он. — Кофе убежал.
Андрей снимает Ольгу с лавочки и держит на весу, и она от неожиданности упирается ему в плечи. Тигр выскальзывает из подмышки — Ольга еле успевает схватить его — а пират прижимает её к себе вместе с тигром и целует. Ольга выпускает тигра и обнимает пирата за шею. Мир вокруг начинает кружиться, издавая странные звуки: придавленный с двух сторон тигр выражает негодование отчаянным мявканьем. Бесполезно; его новая хозяйка занята очень важным, очень приятным делом: пират умеет целоваться — да! Ещё как!..
Андрей прерывает поцелуй, усаживает Ольгу на лавочку, — будь благословен этот город за лавочки и кустики! — и они целуются снова, долго и увлечённо. Наконец, он отстраняется и утыкается головой в кулаки.
Ольга поправляет волосы, поправляет воротник курточки и говорит:
— Дай сигарету.
Пират поднимает голову, лезет в карман и виновато улыбается, протягивая ей пачку:
— Пиво это… ничего?
Ольга, с трудом сообразив, что он имеет в виду, мотает головой:
— Ничего… я ведь тоже пила…
— Я не буду больше пиво пить, — говорит Андрей.
— Да, — соглашается Ольга.
Андрей касается пальцем кораблика в её ухе и с сожалением говорит:
— Знаешь, я хотел тебе сам серёжки купить. Можно?
— Купи лучше цепочку, — говорит Ольга. Спичек у неё нет, и она крутит сигарету в пальцах, а пират берёт её руку и заглядывает в глаза.
— Ты безумно красивая, — говорит он.
Он говорит что-то ещё, но Ольга больше его не слушает, потрясённо оценивая свои эмоции. Эмоции невероятны — кто бы мог подумать! Но всё это из-за того, что он классно целуется, ведь не могла же она целый месяц не замечать, что влюблена! С ума сойти…
— Пойдём в башню, — говорит она пирату. — Пойдём?
Ей нужно время, чтобы разобраться с эмоциями, и Андрей, прерванный на полуслове, кажется, понимает. Они встают и целуются, и какое, наверное, счастье, что Белый Кролик Лёша Гаранин этого не видит. Что бы он сказал, интересно, такое увидев, думает Ольга, освобождаясь от совсем ошалевшего пирата.
— Всё же это не жилой дом, — говорит пират, кивая на башню.
Башня ждёт их, приветственно распахнув двери. Левая створка висит на единственной петле. Весь первый этаж занимает одна комната — пустая, полутёмная, окна в ней под самым потолком. У дверей — широкая деревянная лестница с обломанными перилами. Андрей прыгает на ступеньках, проверяя на прочность, поднимается выше и опять прыгает. Ольга проходит вглубь комнаты и оттуда говорит:
— Вот сюда надо ходить курить! Тут точно кроме нас никого не бывает! Пылища одна и пауки, наверное. — Она задирает голову в поисках пауков, но ничего не видно. Пожалуй, дверь стоило оставить открытой. — А ты зачем дверь закрыл?
— Я не закрывал, — говорит Андрей и быстро спускается с лестницы. — Захлопнулась, наверное.
Он безуспешно толкает дверь, потом, примерившись, бьёт в неё плечом, а подошедшая Ольга тянет его за рукав:
— Подожди! Смотри…
Все петли целы — а дверь абсолютно другая. Железные, в мелкий рубчик, створки — серьёзная, надёжная дверь. И ни намёка на замок. Андрей от души пинает дверь ногой:
— С-суки!..
— Думаешь, это он?
— Кто?
— Который записку написал. Он, да?
— Не знаю. Да вряд ли, — говорит пират. — Давай поднимемся. Через окно вылезем, если что.
Через пару часов становится ясно, что выйти из башни невозможно. Вероятно, имеется пожарная лестница, только ни одного выхода на крышу или чердак они не обнаруживают. Пробираться же туда с балкона попросту опасно — балкон кренится вниз и способен, кажется, обвалиться от неосторожного шага.
Спор выигрывает Ольга: когда-то в башне жили. Не злые колдуны и не колдуны вообще — просто люди. В длинных коридорах — полуразваленные тумбочки, ящики и коробки, корпус от древней стиральной машинки, ржавая велосипедная рама. Валяется тут и там старая обувь. В комнатах — остатки мебели, на рваных обоях следы от картин, местами кучки хлама — от тряпок до детских игрушек. Последствия массового переезда, не более. Никаких катаклизмов — собирались вдумчиво, неторопливо, ничего нужного не забывши. А вот причину переезда определить сложно — башня не производит впечатления дома, предназначенного на слом. Правда, нет воды в кранах, бездействуют выключатели и газовые плиты, но когда Андрей дёргает в туалете ржавую цепочку, в унитаз с шумом обрушивается вода. И на том спасибо.
Устав, наконец, от осмотра, Андрей и Ольга выбирают большую светлую комнату на третьем этаже. В комнате нет ничего, кроме обеденного стола необъятных размеров с прекрасно сохранившейся полированной столешницей. Стол лежит на боку; Андрей обламывает две оставшиеся ножки, кладёт столешницу у стены и накрывает ветхим шерстяным одеялом, предварительно одеяло тщательно вытряхнув.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
