Но было бы совершенно неправильным думать, что военные ведомства Англии и Франции бездействовали в течение "странной войны". Нет, они развили кипучую деятельность. Только она была направлена не на разгром фашистской Германии, а на подготовку антисоветских планов и авантюр.
Советско-финский конфликт.С началом второй мировой войны англо-советские отношения заметно обострились.
Буржуазная историография Англии весьма тенденциозно освещает этот вопрос, замалчивая как тот факт, что правящие круги Англии занимали позицию, крайне враждебную в отношении оборонительных мер СССР, так и подготовку прямого вмешательства Лондона и Парижа в советско-финскую войну 1939-1940 годов.
Необоснованные обвинения в адрес Советского государства выдвигаются ею в связи с освободительным походом Красной Армии в Западную Белоруссию и Западную Украину. "Россия... открыла перед Гитлером зеленый свет и позволила ему продолжить войну",- утверждает Р. Маккаллум. Не гитлеровское нашествие, а выступление Советского Союза 17 сентября 1939г., заявляет Э. Холт, "решило судьбу Польши". О "разделе Польши" между Германией и Советским Союзом пишет А. Тойнби [14]. Авторы этих и подобных им высказываний не оригинальны. Они лишь следуют официозной версии о "советской агрессии", пущенной в оборот реакционными кругами Запада еще в 1939 году. Более 30 лет эта версия дезориентирует общественное мнение, отвлекая его внимание от той неприглядной политики, которую Лондон и Париж проводили в отношении как польского государства, так и Советского Союза.
Однако оговорки, которые иногда выдвигаются, показывают, что в английской историографии и по этому вопросу нет единодушия. Так, например, некоторые авторы признают, что действия Красной Армии, выступившей 17 сентября 1939г. навстречу фашистскому вермахту, были необходимы и имели большую стратегическую ценность, в частности для Англии. Как известно, первым на этот факт указал не кто иной, как У. Черчилль. "...Русские,- писал он 25 сентября 1939г. в записке для кабинета министров,- мобилизовали большие силы и показали свою способность продвигаться быстро и далеко... Они теперь граничат с Германией и ей нельзя обнажать восточный фронт... Восточный фронт таким образом потенциально существует". Делая этот вывод, Черчилль, конечно, исходил из интересов английского империализма. Да и трудно представить, чтобы было иначе. Однако его мнение не совпадало со взглядами Чемберлена и Галифакса. Ведь именно в сентябрьские дни 1939 года, как отмечает Л. Вудвард, английское правительство рассматривало вопрос, "должно ли оно объявить войну СССР или нет" [15].
В поддержку тезиса, выдвинутого Черчиллем, правда не без оговорок, выступили в разное время А. Джордан, Г. Китон и Р. Шлезингер, М. Белов. Все они подчеркивают большое "стратегическое значение" мероприятий Советского правительства, хотя и не признают правомерность вступления новых советских республик в СССР [16].
Несмотря на все старания, английская буржуазная историография не в силах скрыть тот факт, что источником враждебной Советскому государству деятельности осенью 1939 года были западные державы. Правящие круги Англии стремились изменить весь ход событий, сам характер войны, превратив ее в "крестовый поход" Запада против большевизма. Как отмечает Черчилль, уже через четыре дня после назначения его морским министром он отдал приказ о разработке плана ввода английского флота в Балтийское море. План получил условное название "Катерина" ("Екатерина"), 25 июля 1939г. Черчилль познакомил с ним генерала Е. Айронсайда [17].
Во время советско-финского конфликта антисоветские планы Лондона быстро приобрели конкретные очертания. Рассматривая действия правительства Чемберлена, сразу же прекратившего и без того незначительную торговлю с СССР, У. Медликот характеризует их как политику "экономического давления", сопровождавшуюся "далеко идущими планами вмешательства в финскую войну и действий против советской нефти на Среднем Востоке (район Баку. - Г. Р.)". Однако Черчилль и ряд других авторов предпочитают называть англо-французский план "скандинавской экспедицией" или "скандинавским проектом", стремясь подчеркнуть, что речь в нем шла лишь о прекращении поставок шведской железной руды в Германию, о чем еще в конце августа 1939 года внес предложение Э. Галифакс. В то же время несомненно, что "скандинавский проект", перенесенный из области разговоров в область реальной политики как раз после начала советско-финской войны, приобрел к 1940 году совершенно иную, антисоветскую направленность. Это, в частности, не может скрыть Л. Вудвард. Как подчеркивает другой официальный историк, Дж. Батлер, английское правительство лихорадочно разрабатывало планы "помощи Финляндии", а на деле антисоветской интервенции. В течение многих недель именно эти планы занимали "все внимание военного кабинета и его советников". "Никто не был уверен, что мы воюем с правильным врагом" [18],- передает настроения руководящих кругов Лондона в конце 1939 года Э. Тэнер.
В книге Л. Вудварда "Внешняя политика Англии во время второй мировой войны" приводятся выдержки из английских дипломатических документов, говорящие об антисоветской направленности "скандинавских планов". В частности, сообщается, что 19 декабря 1939г. верховный военный совет союзников приступил к рассмотрению меморандума Черчилля, возобновлявшего предложение о пресечении поставок железной руды из Швеции в Германию, но на совершенно иной основе - путем оказания "помощи" Финляндии в войне с СССР. Французские представители предложили к "скандинавскому проекту" привлечь Норвегию и Швецию, поддержав "любые возможные результаты шведской и норвежской помощи Финляндии". К середине января 1940 года решение о вмешательстве было принято. Как отмечается в работе, выпущенной "Чатам хауз", "эксперты изучали проблему высадки в Мурманске, Петсамо или Нарвике". В Англии к отправке подготавливались шесть дивизий, во Франции - около 50 тыс. солдат [19].
Но что означала такая "помощь" Финляндии? Агрессивный акт против СССР. Надо сказать, что Вудвард трезво оценивает ситуацию. "Точка зрения Форин оффиса на французское предложение,- отмечает он,- состояла в том, что оно как бы приглашало Швецию и Норвегию начать войну с СССР и предлагало им союзническую поддержку, если они сделают это. Такая политика могла спасти Финляндию. Она также должна была решить проблему железных месторождений путем приглашения нас в Нарвик и Лулеа...". Факт, что предложенные действия были направлены не против Германии, а против СССР, отметил в своем дневнике и начальник английского генштаба генерал Айронсайд. Опасность возникновения войны с Советским Союзом в случае осуществления англо-французских планов признавал и Черчилль [20].
И все же Лондон и Париж пошли по этому пути. Чем объяснить это? Примерно так ставит вопрос в своих воспоминаниях Л. Эмери и недоумевает: "В свете последующих событий трудно понять, как могли союзники, повинуясь одному лишь чувству, перед самым началом колоссального наступления немцев думать о распылении своих сил, да еще ради того, чтобы к списку их явных врагов прибавилась Россия". Но это недоумение выглядит искусственным. Трудно поверить, что Эмери не мог дать правильного объяснения планам западных держав. Правящие круги Англии во главе с Чемберленом руководствовались, конечно, не желанием наряду с войной с Германией начать новую войну против Советского Союза. Не были заинтересованы они и в помощи Финляндии как таковой. Она была нужна им, для того чтобы, повернув войну на север, "переключить" ее на Советское государство. И не случайно, как отмечал М. Белов, "непосредственным результатом" советско-финского конфликта стало "дальнейшее обострение" отношений между западными державами и СССР [21].
В последние годы все чаще появляются реалистичные оценки английской политики тех дней. Все большее число авторов признает, что она была не только безрассудной, но и противоречила национальным интересам страны. "Фатальным курсом", "фантастической идеей", "политическим лунатизмом" не без оснований называют антисоветские планы Лондона и Парижа лейборист М. Фут и биограф фельдмаршала Алана Брука А. Брайант, С. Кинг-Холл и профсоюзный лидер X. Дальтон. Даже махровый мюнхенец, реакционер С. Хор не скрывает своего отрицательного отношения к "скандинавским проектам", которые он оценивает как первую попытку захватить инициативу в "странной войне". "...Лишь счастливый шанс финской капитуляции перед русскими в середине марта спас Англию от безрассудного и бесполезного вовлечения в конфликт, которое не могло помочь Финляндии, а лишь добавило бы Россию к числу наших врагов",- подчеркивает Р. Томпсон. "Если бы это произошло,- пишет в обобщающей работе об английской внешней политике 1918-1964 годов Л. Макферлан,- Германия почти наверняка выиграла бы вторую мировую войну". Но буржуазные авторы сразу умолкают, когда встает вопрос о мотивах этой безрассудной политики. И лишь немногие признают, что она возникла на антисоветской основе [22].
