Однако большинство авторов явно не способно двигаться в этом направлении. Почему? Ответ не сложен. Делать это - значит признать важную сдерживающую роль Советского государства, его серьезное влияние на ход международных событий уже в первые месяцы второй мировой войны. Делать это - значит признать полную несостоятельность фальсификаторской версии о "союзе" между СССР и гитлеровской Германией в 1939-1940 годах, союзе, якобы направленном против западных держав, и особенно Англии.
План "Морской лев": провал или блеф Гитлера?Дискуссия, возникшая среди историков, публицистов и политических деятелей Англии в связи с гитлеровским планом вторжения на Британские острова - "Морской лев", так же как и борьба мнений вокруг "дюнкеркского чуда", привела к возникновению двух противоположных точек зрения, двух версий. Сторонники каждой из них как бы продолжают спор, начатый вокруг предыстории дюнкеркской эвакуации. Одни - полностью отрицают наличие каких-либо политических расчетов, которые Гитлер связывал с планом "Морской лев", игнорируют важную роль СССР, его влияние на ход международных событий; другие - вынуждены признать, что вторжение в Англию не состоялось главным образом потому, что мысли Гитлера начиная с конца мая 1940 года уже были заняты подготовкой "похода на Восток". Советское государство, угрожавшее тылу Германии, отмечают сторонники второй версии, сыграло важную роль в том, что план "Морской лев" не был осуществлен.
После разгрома Франции военно-политическое положение Англии было весьма трудным. Не хватало подготовленных войск и вооружения. Почти все тяжелое оружие было брошено при эвакуации из Франции. П. Флеминг сообщает, что в Англии имелось только 54 противотанковых орудия, причем устаревших образцов. Что касается танков, то из 500 только 72 средних и 33 тяжелых могли соперничать с немецкими. На 4 июня 1940г. в строю находилось лишь 446 самолетов-истребителей. Не хватало даже стрелкового оружия. Для народного ополчения - "внутренней гвардии" - по всей стране собиралось стрелковое оружие. В Манчестере даже конфисковали музейные ружья времен сипайского восстания 1853-1857 годов, а в Норвиче - древние мушкеты [41].
Черчилль всеми средствами добивался поставок вооружения из Соединенных Штатов. Первую просьбу о помощи он направил Рузвельту еще 15 мая 1940г. Через месяц, 15 июня, он в "отчаянной" телеграмме, как ее называет Ф. Гудхардт, подчеркивал, что помощь США, особенно эсминцами, является "делом жизни и смерти". А еще через девять дней в послании премьер-министру Канады Маккензи-Кингу Черчилль писал: "Я сам никогда не вступлю в какие-либо мирные переговоры с Гитлером, но я, конечно, не могу поручиться за будущее правительство, которое, если мы будем покинуты Соединенными Штатами и потерпим поражение в Англии, может очень легко стать подобием квислинговского и принять германское руководство и защиту. Я был бы рад, если вы изложите эту опасность президенту, как я уже сделал в своей телеграмме к нему..." [42].
Уже в июне 1940 года первые транспорты с американским оружием прибыли в порты Англии. В июле - августе, когда начались массовые поставки, положение начало заметно меняться к лучшему. Однако опасность не исчезла. Вот что об этом писал Черчилль. "Я, тем не менее, часто думал,- вспоминал он впоследствии об этих трудных для Англии месяцах,- что произошло бы, если бы 200 тыс. немецких штурмовых войск удалось высадиться на побережье". Ранней весной 1942 года, когда Советская Армия сдерживала главные силы фашистского вермахта, а опасность немецкого вторжения в Англию давно исчезла, английский премьер попытался дать ответ на этот вопрос. 23 апреля на закрытой сессии палаты общин он заявил: "...В 1940 году силы вторжения численностью около 150 тыс. отборных солдат могли произвести ужасные опустошения в наших рядах". Крайнюю серьезность положения в те дни признает и К. Эттли, ставший в мае 1940 года заместителем премьер-министра. На вопрос своего биографа Ф. Вильямса, могли ли англичане сбросить немецкие войска в море, если бы они высадились на островах, он ответил: "...Не знаю; у нас в это время было крайне мало необходимых материалов. Большинство снаряжения было потеряно в Дюнкерке, и мы были очень плохо экипированы" [43].
Гитлер и фашистская верхушка знали о трудном положении Англии. Были осведомлены они и о наличии капитулянтских тенденций среди части ее правящих кругов. Прежний опыт - опыт Мюнхена и "двойной политики" лета 1939 года и, наконец, "странной войны" - подсказывал им, что с Англией можно договориться, заключить выгодный мир, который развяжет руки против страны социализма. Как и в дни Дюнкерка, Гитлер считал, что разгром англичан и ликвидация Британской империи не в интересах рейха. "Такой исход,- заявил он на совещании командующих родами войск 13 июля 1940г.,- не принесет каких-либо выгод Германии. Немецкая кровь была бы пролита за то, что было бы выгодно лишь Японии, Соединенным Штатам и другим". "...Гитлер был заинтересован в заключении соглашения с Англией,- писал Ч. Уилмот в книге "Борьба за Европу", книге, завоевавшей немалую популярность среди тех, кто стоит на позициях антикоммунизма и приветствует любую попытку ревизии и фальсификации истории военных лет,- которое дало бы ему свободу рук на Востоке и позволило избежать "войны на два фронта"... Игнорируя уроки истории, Гитлер надеялся на новый "Мюнхен" или, по крайней мере, на "Амьен"" [44]. В данном случае выражение "игнорируя уроки истории" звучит весьма странно - ведь Гитлер как раз учитывал английскую политику "умиротворения". Но в остальном Уилмот прав.
Сразу же после капитуляции Франции Гитлер начал новое "мирное наступление". Через папского нунция в Лондон были переданы условия мира, а 28 июня папа направил секретные послания Черчиллю, Гитлеру и Муссолини с предложением посредничества для заключения "справедливого и почетного мира". В начале июля, как отмечает П. Флеминг, Ватикан получил ответ из Лондона. Из него было видно, что Англия "расположена к переговорам". И они сразу же начались. Английский публицист Л. Томпсон приводит многочисленные данные о контактах между представителями Англии в Швейцарии и германскими агентами. В тайных переговорах, в частности, принимал участие английский посол Д. Келли. Одновременно в Лондоне шла борьба между Галифаксом, склонявшимся к прекращению войны путем соглашения с Германией, и Черчиллем, сторонником "борьбы до конца". Гитлер знал об этом и, по свидетельству Гальдера, ожидая результата, даже отложил открытие сессии рейхстага. 19 июля Гитлер выступил с речью в рейхстаге, заявив, что "не видит причин для продолжения войны". Одновременно, как признает Черчилль, через Швецию, Ватикан и США были предприняты новые шаги, чтобы убедить Великобританию начать мирные переговоры [45].
В это же время германская разведка по указанию Риббентропа и Гитлера сделала попытку привлечь на свою сторону герцога Виндзорского - бывшего английского короля Эдуарда VIII, известного своими профашистскими симпатиями. Германский посланник в Лиссабоне, куда из Мадрида прибыл Эдуард с супругой, получил предписание Риббентропа передать ему следующее: "Германия полна решимости любыми средствами принудить Англию к миру и после достижения этого готова выполнить любое желание герцога, в том числе о вступлении его и герцогини на престол" [46].
Июльский "мирный натиск" не дал результатов. Идеи Черчилля победили. 1 августа Гитлер утвердил директиву № 17 о начале воздушного наступления на Англию. Началась "битва за Британию".
Вопрос о плане "Морской лев", его разработке, степени готовности и причинах отмены является одним из самых принципиальных и интересных среди проблем "битвы за Британию". Два подхода, две версии характерны для тех, кто пытается ответить на него. Первая сводится к тому, что никаких оснований у фашистской верхушки Германии рассчитывать на капитуляцию Лондона не было, а "Морской лев" был задуман как вполне реальный план. Для его осуществления, заявляют сторонники этой точки зрения, германское командование провело большую подготовку, и только укрепление обороноспособности Англии, а главное выигрыш воздушного сражения в августе - сентябре 1941 года заставили Гитлера сначала перенести срок, а весной 1941 года вообще отказаться от вторжения. Основные компоненты этой версии содержатся в рассказе Черчилля о событиях июля - сентября 1940 года. Ее положения полностью разделяют официальный историк Р. Уитли, М. Фут. Но наиболее последовательно обосновывает версию П. Флеминг [47].
Сторонники второй, наоборот, считают, что "Морской лев" никогда не достигал стадии полной готовности, что он замышлялся Гитлером в качестве средства давления на Англию, чтобы вынудить ее к прекращению борьбы, и что, наконец, с середины июля 1940 года Гитлер вообще потерял интерес к вторжению, ибо его помыслы были направлены на подготовку нападения на СССР.
