Сейчас на Земле находился тот, кто в идеальном виде соответствовал качествам, которые хотел бы видеть в своих клевретах Дьявол. «Но даже ему, — посчитал Дьявол, — принимающему передаваемое знание на веру, очевидно, требуется передышка. Не от веры в сказанное мною, а от тяжести знания, которое пришло к Фошу с этой верой». Он не остановил поток знания, стремительно заполняющего разум зверь-птицы. Дьявол сделал все гораздо проще. На время, данное Грифону для передышки, он оставил принятое им знание без своего разъясняющего комментария.
Фош не просто растворился в окутавшей его энергии знания, передаваемой Дьяволом. Он начал, вдруг, отчетливо осознавать, что ему дано понимание того, что недоступно разуму всех, кто внимательно наблюдал за ним через ворота антимира. Ощутил он это, потому что перед ним не возник вопрос о его собственной уникальности, благодаря которой Дьявол поднял инстинкты зверя над разумом всех. «Какие…, — решил он, — …могут быть вопросы к разуму, который разговаривает сам с собой! Тем более что сам с собой ведет диалог Великий разум хозяина антимира. Меня ничуть не унижает, что мне выделена роль промежуточной формы, в которую хозяин поместил эмбрион своего разума. Пусть, может быть, не навсегда, всего лишь на время. Но укажите мне в кругу его соратников хотя бы одного, кто не был бы счастлив таким унижением. Достоинство не теряется, если тебя отсекают от массы подобных, наделяя при этом возможностями разума, воплощенными в абсолютную власть истины. Неосуждаем и непринижаем принявший от великого его часть. Какова бы при этом ни была выделенная ему повелевающим разумом роль».
— Прекрасно, Фош, прекрасно! — чуть было не вскрикнул Дьявол. — Хотя, что это Я. Все закономерно. Я слышу не что иное, как голос своего разума. Прекрасно как раз не то, что зверь-птица начал мыслить, и сразу как гуру антимира. Удовлетворен Я другим: тем, что цепь замкнулась и работает. Пожалуй, еще никому не удавалось осуществить синтез инстинкта и разума с получением практически абсолютной чистоты конечного продукта. Я, все-таки, вывел разум, полностью осознающий свое предназначение в моей миссии во Вселенной. И это радует. Такое, наверное, под силу только САМОМУ. Когда придет время, а оно настанет, несомненно, этот опыт окажется одним из наиболее убедительных доказательств, как минимум, равновеликости моих с НИМ возможностей.
Дьявол, по-прежнему, полагал (ЕГО ВОЛЯ называл это синдромом властной гордыни), что он и Создатель в руководстве своими мирами неизбежно сталкиваются с одними и теми же проблемами, решать которые они способны только аналогичными друг другу методами. Его разум не воспринимал, что все проблемы, которые могли стоять перед Создателем, были решены ИМ уже в НАЧАЛЕ ВСЕГО. Сразу и навсегда. Только проявление этих решений САМ разложил в пространстве Вселенной особым образом. Оно превращалось в результат на том этапе времени, которое ОН заранее предопределил. В том числе и на Земле.
Далее затягивать паузу для Дьявола не имело смысла: любое сознательное действие должно начинаться и заканчиваться вовремя. Все, что им было намечено для передачи Грифону, уже разместилось в разуме зверь-птицы. Знание было на Земле, у самого центра СОБЫТИЯ. Оставалось только разъяснить Фошу, как к этому знанию относиться и использовать, когда он воочию столкнется с намеченной целью.
— А столкнется ли? — еще раз задал себе вопрос властелин антимира. — Уверен, что бы ни пришло из Вселенной на Землю — это будет воплощенный в НЕЧТО САМ. Не подпустить к себе на осязаемое расстояние или заблаговременно разметать по всему пространству-времени не угодный ЕМУ разум для САМОГО — дело мгновенья. Так он может поступить с любым разумом, обитающим в созданной ИМ Вселенной. За исключением одного — моего разума. В противном случае равенство сил истин добра и зла давно было бы нарушено в пользу заповедей, петли которых САМ давно набросил на человечество. Но есть Я и мой разум, с которыми ОН пока ничего поделать не может. Или все же — не хочет? Нет. Скорее не может в силу любви к своим твореньям — небу, Земле и человеку. В совокупности — это особый вид материи, которую ОН, наверняка, хотел бы распространить в выбранных ИМ частях Вселенной. Видно скучно ВЕЧНОМУ в бескрайности тишины ИМ же образованного пространства-времени. А Я, между прочим, — необходимая, …да что там скромничать, одна из двух главных составляющих внутренних противоположностей этой материи. Я — истина зла, без которой добро САМОГО никогда не сможет быть понято людьми. От данного им Создателем разума давно остались лишь жалкие осколки. Все, что в нем было истинного, стержневого Я давно выменял у людей на сладость, сотворенных мною пороков. В известном смысле, Я и САМ — сотворцы. Только ОН сотворил свою материю, а Я — мою. Выходит, реальность моего существования определяется объективностью конструкции Вселенского бытия, где мой антимир и царство САМОГО являются единственными несущими опорами. Убери или насильственно ликвидируй одну из них — и бытия не будет в том виде, в котором все его ощущают сегодня. Я-то всем своим естеством за то, чтобы это случилось как можно скорее. Но САМОМУ вряд ли это нужно. ЕМУ, как раз, Вселенная и Земля необходимы в том виде, в котором они были ИМ созданы и пестуются ЕГО разумом до сих пор. Вот и получается, что на Земле все, содержащее частицу, даже самую микроскопическую, меня лично, точнее — моего разума, ОН трогать не станет. В отличие от всего, что мной было порождено. Созданное врагами лучше уничтожать, чтобы малейшее напоминание о них исчезло навсегда.
Дьяволу понравилась сооруженная его разумом модель собственной значимости в жизни, созданной САМИМ Вселенной. «Об этом Я, конечно, рассказывать Фошу не собираюсь. Хозяин силен и недосягаем секретами логики своего разума. Однако этот дьявольский зверь, все-таки, должен узнать, почему Я превратил его в частицу себя и чем ему грозит мое прямое присутствие в его разуме».
— Так ты готов к продолжению? — на всякий случай бросил Дьявол Грифону.
— А разве этому требуется подтверждение?! — вспыхнул злом своего разума Грифон.
— Хорош! Как же ты хорош этим вырвавшимся наружу злом, — самодовольно отметил царственный изгой Божьего дома. — С гармонией вселившегося в тебя зла все в порядке.
— Еще бы! — тут же отразилось в разуме Дьявола. — Ты что, хозяин, не узнаешь самого себя? Мое тело — это только данная мне когда-то природой дикая сила. А разум во мне — полностью твой.
— Отлично! От этого и оттолкнемся, — прекращая мыслительную пикировку части и целого своего разума, сказал Дьявол. — В деле, на которое ты послан, Я могу доверять только самому себе. Вернее — своему разуму. По-другому никак нельзя, сколь бы Я ни был убежден в твоей верности. Неизбежное настанет. Но каким бы оно ни стало, а Я могу говорить о нем как о неких предполагаемых вариантах, заключенный в тебе разум успеет сообщить мне, что ты узнал и что с тобой случилось. Тогда Я сумею вмешаться, чтобы «выбор всех» дал решение всем.
Мой разум в тебе — это гарантия, что Я абсолютно точно, без прикрас, недосказанности и упущений, буду знать сущность, содержание и направленность СОБЫТИЯ. Но она не сработает, если в действие не вступит деятельность твоего разума.
Вполне вероятно, что он может быть заранее отсечен волей САМОГО или, отчего легче не станет, ЕГО ВОЛЕЙ от любой предполагаемой возможности достижения поставленной цели. Скорее всего, так бы все и произошло в случае моего прямого появления у места СОБЫТИЯ или кого-либо из выбранных в антимире соратников, чей разум Я мог бы отретушировать частицей себя. Но все мы слишком хорошо известны Создателю. Мы были прокляты ИМ без всяких шансов на прощение. От нас на расстоянии бесконечности веет бездушием, злом и невосприятием всего, что составляет истину Божьего Дома. Мы прибрали к рукам ЕГО творенье — человека, обезобразив души людей взрощенными в них пороками. Нам удалось наштамповать в человечестве столько билонов, что их звон напрочь заглушил на Земле пение благодати добра. Однако то, что удалось сделать с людьми, невозможно в отношении тех, кто остался с САМИМ в ЕГО Доме. Собственно, о Творце и ЕГО ближайшем окружении даже не стоит и говорить, настолько бредова мысль о сближении с ними. Не то что действенный выпад, любая, даже робкая попытка проявления корыстного интереса к существу реального бытия Бога будет безжалостно пресечена. У САМОГО есть кому этим заняться. Реально, как лично известным Создателю записным изгоям, нам ни к чему безоглядно врываться в сферу сил, где наши действия заранее бесперспективны. Сами свой разум под Бога не подставим, и раздавить его добром не дадим. Мы — такие как есть. Иной судьбы нам не надо, потому что ее не будет. Жалеть нам не о чем, и в прощении САМОГО мы не нуждаемся. Его все равно никогда не получить. У нас есть грехи, тяжесть которых намного весомее любого искреннего раскаяния.
