— Убирайтесь! — прорыдала она. — Дайте мне жить спокойно! Как мне убедить вас в том, что я не принадлежу вам? Я ненавижу вас! Презираю! Не могу выносить вашего присутствия!
Шанна, задыхаясь, боролась с рыданиями.
— Что я для вас? Последний человек? Последний из последних только потому, что я предпочел своей смерти роль должника при Вашем отце, чего вовсе не заслужил? Стоит ли считаться со мной, если вы решили уклониться от выполнения своих обязательств, во всем обвиняя меня? Но я должен вам напомнить, — он наклонил голову и устремил прямо в ее глаза взгляд, горевший обидой и гневом, — что вы моя жена.
Глаза Шанны расширились от страха.
— Нет, — выдохнула она.
— Вы моя жена! — медленно процедил он сквозь зубы и схватил ее за плечи, не дав ей отвернуться.
— Нет! Никогда! — выкрикнула она задыхаясь.
— Вы моя жена!
Шанна попыталась бороться с Рюарком, но он обхватил ее руками и, прижав к себе, не давал возможности пошевельнуться. Рыдая, Шанна тщетно колотила его в грудь, откинув голову назад, и вот его рот впился в ее губы. По закону любви гнев сменился страстью. Руки Шанны заскользили вверх, к его затылку, и сомкнулись в неистовом объятии. Губы ее обхватили его рот, и весь жар ее изголодавшейся плоти обрушился на Рюарка, поразив неистовством ее ответа. Он ожидал борьбы, а встретил бурю всепоглощающего желания, сладость губ, тепло ее рта и ненасытную ласку языка.
Наконец они разомкнули объятия, оглушенные могучим приступом страсти. Охваченная дрожью, Шанна бессильно прислонилась к сложенным вдоль стены бочонкам. Глаза ее были закрыты, а грудь вздымалась в попытках умерить дыхание.
С трудом овладев собой, Рюарк уже был готов снова обнять Шанну, как мозг его пронзила мысль: только не в этом темном подвале! Если для него это не имело значения, то она была достойна лучшего. И, кроме того, если их застанут, они будут разлучены навсегда! Терпение, приятель!
Рюарк волей подавил свою страсть и, повернувшись, стал медленно подниматься по лестнице, постепенно обретая хладнокровие. Открыв дверь, он встретился взглядом с мистером Маклэрдом и предупредил его вопрос:
— Она пересчитывает бочонки.
Когда Рюарк спустился в подвал с новым грузом, Шанна уже овладела собой. Когда он оказался рядом с ней, она прошептала:
— Спасибо…
— Благодарить меня рано, — пробормотал Рюарк, тщательно вытирая запачканные руки. — Придет более подходящее время и место, чем этот подвал.
Рюарк ушел за последними бочонками, а когда вернулся с ними, мистер Маклэрд уже помогал Шанне выйти из подвала. Милли по-прежнему таращила на Рюарка глаза, но, вместо того чтобы отозваться на ее беспомощный призыв, Рюарк захлопнул обе двери подвала, сгреб свои шляпу и рубашку и вышел, как могло показаться, с излишней поспешностью.
Глава 8
Утро переливалось всеми цветами радуги, сверкало бликами на поверхности воды, изменяло ее цвет, касалось гребней прибойной волны, разбивавшейся розовыми и золотистыми брызгами. Воздух казался напоенным свежестью росы, а зеленые кроны деревьев сливались с синевой безоблачного неба.
Шанна в одиночестве стояла на балконе, купаясь в бледном, мягком золоте лучей всходившего солнца. Ее рубашка пастельно-голубого цвета облаком обнимала ее, приподнимаясь от порывов легкого ветерка, доносившего аромат цветущего винограда, что обвивал перила. Лицо ее было печальным, в глазах стояла тоска, а прекрасные губы были полураскрыты, словно в предвкушении поцелуя. Руки ее плотно сжимали тонкую талию, словно хотели заменить объятия любовника, которые в эти минуты были всего лишь воспоминаниями о вчерашнем. Мягкое сияние рассвета постепенно растворялось в набиравшем силу ярком свете дня, по мере того как солнце, оторвавшееся от линии горизонта, медленно плыло по небосводу. Глубоко вздохнув, она вернулась в спальню и легла в постель — скоро в комнате станет так жарко, что уснуть уже будет невозможно. Закрывая глаза, она снова ощущала, как груди ее почти до боли прижимаются к неподатливому торсу Рюарка, чувствовала щекой его дыхание, замирала от настойчивости взгляда его золотистых глаз, от ощущения его губ, сливавшихся с ее собственными.
Глаза Шанны открылись, и она почувствовала, как в ней снова просыпается жажда наслаждения, и тело ее заливает теплая, пульсирующая волна возбуждения.
«Существует ли лекарство от этой болезни?» — в отчаянии спрашивала себя Шанна. Почему ей приходится так страдать? Не из тех ни она женщин, что всегда думают о мужчинах, но ни с одним не находят удовлетворения? До этого за ней ухаживали многие, более достойные ее внимания, и никому не удавалось растопить ее сердце, и вот все отступило перед этим человеком, теперь неотступно преследовавшим ее, перед этим Рюарком, этим демоном, этим драконом ее мечтаний.
Веки ее отяжелели, и она постепенно стала погружаться в тяжелую дремоту. Перед ней по-прежнему маячило мерцающее маслянистой бронзой, зовущее ее тело, и она с каким-то страхом заглянула ему в лицо и попала в капкан сатанинского соблазна. Его золотистый взгляд пылал вожделением и насмешкой, а губы страстно нашептывали: «Иди ко мне. Наклонись ко мне. Уступи. Отдайся мне. Иди же».
Шанна сопротивлялась изо всех сил этому видению, но вскоре оно стало изменяться. Нос превратился в длинную драконью морду, из ноздрей которой валил дым. Кожа стала зеленой и покрылась пузырчатой чешуей. Глаза, словно фонари с двумя золотыми линзами, горели ярким гипнотическим светом. Уши торчали, словно тонкие крылья летучей мыши. Белозубая улыбка превратилась в широкий неподвижный оскал с ядовитыми зубами. Потом с ревом из него вырвались языки пламени, охватив ее иссушающей страстью, лишавшей всяких сил, подавлявшей волю, парализующей, пока она, наконец, не пала ниц, умоляя зверя прекратить ее муки, взывая к его милосердию и задыхаясь в объятиях пламени.
Шанна проснулась вся в поту. Она хватала ртом воздух, стараясь вдохнуть поглубже. В паническом страхе девушка вскочила с кровати и ринулась на балкон. Там к ней постепенно вернулась способность рассуждать, и она успокоилась. Все вокруг было таким же, как и всегда, только солнце стояло чуть выше, и воздух прогрелся чуть больше.
Шанна принялась нервно расхаживать по своей спальне, радуясь всему, что могло отвлечь ее внимание от преследовавших видений. Нужно было принимать какие-то решительные меры, чтобы освободиться от этого безумия. Она не могла ни есть, ни спать. Вся жизнь ее была перевернута. На каждом шагу ей постоянно слышался сардонический смех Рюарка, и виделось его темное злобное лицо. В поисках спасения от этой пытки она спустилась в столовую, чтобы повидать отца.
