Ну, да ладно – он, Николай Миркин, не допустит подобной глупости, а пистолет всегда пригодится. С этой мыслью он сунул «тапок» в наплечную кобуру, распихал по карманам магазины, уложил отобранное оборудование в саквояж и на извозчике направился в Охту. Насколько он помнил, сегодня планировался ещё один испытательный полёт, снова в сторону Шлиссельбурга. Если удастся уговорить Шурика, то он окажется в крепости часа за полтора до намеченного эксперимента.
- Ну, так чем же таким вы собираетесь быть нам полезными? – продолжал ехидствовать дядя Юля. – Или мне прямо сейчас отправляться на телеграфную станцию, чтобы адресовать этот вопрос барону? А то вдруг у него по поводу вас какие-то планы, а мы тут не в курсе?
А вот этого Коляну не хотелось категорически. Он и так, строго говоря, совершил служебный проступок, намекнув (пока только намекнув!), что явился в Шлиссельбург по распоряжению руководства. Не то, чтобы молодой человек опасался репрессий, сотрудникам-«попаданцам» в Д.О.П.е прощалось многое, но попасть на ковёр к самому барону и потеть, выслушивая его сентенции – нет уж, увольте от такого счастья! Тем более, что и об участии в эксперименте при этом раскладе придётся забыть, выгонят прочь с позором, ещё и добираться назад придётся своим ходом. А потому – он торопливо водрузил на стол саквояж и принялся один за другим выкладывать на стол его содержимое, объясняя, почему именно он, Николай Миркин, управится со всем этим лучше остальных.
К его удивлению, этот аргумент сработал. Дядя Юля откинул крышку дозиметра, повертел эбонитовые ручки, потом включил и выключил видеокамеру, напомнив самозваному помощнику, что тонкая электроника может и не выдержать всплеск энергии, скорее всего, возникнет при образовании червоточины. В ответ на что Колян, готовый именно к такому развитию событий, продемонстрировал защитный футляр, собственноручно изготовленный из бокса для подводной съёмки, и обеспечивающий достаточный уровень защиты от электромагнитных импульсов. Старик задал несколько вопросов, покивал, и, наконец, выдал приговор.
- Что ж, юноша, пожалуй, вы меня убедили. Согласно программе эксперимента, первыми в червоточину, пойдут три человека: мой лаборант – весьма талантливый юноша, знаете ли, пришёл к нам с третьего курса математического факультета Императорского Университета – и ещё один доброволец, тоже из местных. Старшим группы я собирался отправить Вильгельма Евграфыча – тут дядя Юля кивнул на Евсеина, - но теперь, пожалуй, остановлю выбор на вас. И не спорьте, дорогой мой! – оборвал он собравшегося, было, возмутиться доцента. - Молодой человек отлично со всем справится! Видите, он даже о радиометре подумал, а я-то старый пень, упустил этот важнейший момент! Да и помоложе он, чего уж скрывать, и в куда лучшей форме чем вы, не говоря уж обо мне, старике…Им всего-то и нужно, что выйти с той стороны, осмотреться, взять пробы воздуха, произвести кое-какие измерения – и сразу назад. На всё про всё не больше десяти минут. Вы ведь, как я понимаю, раньше служили в МВД, экспертом?
- Верно, Юлий Алексеич, служил! – подтвердил Колян. – И пробы ваши возьму, это мне раз плюнуть!
- Вот видите! – дядя Юля повернулся в побагровевшему от досады Евсеину. – Молодой человек отлично подготовлен к такому заданию, пожалуй, даже лучше нас с вами. Вот пусть и отправляется – а вы не переживайте, наше с вами время ещё придёт. Юрий, друг мой… - старик обратился к дожидавшемуся в стороне человеку.– Помогите вашему новому руководителю облачиться в защитный костюм и подгоните его, как следует. А вы, Вильгельм Евграфыч, не откажите в любезности, приведите третьего нашего… хм… подопытного.
Евсеин, видимо, уже справившийся с обидой, кивнул и вышел из каземата. Колян покосился на худощавого черноволосого мужчину, возившемуся с аппаратурой, и повернулся к ожидающему лаборанту. Тот был облачён в некое подобие комбинезона из грубой ткани, простёганного в мелкую клетку. Пояс этого одеяния охватывал проклёпанный медью ремешок, с которого свисали две медные же цепочки с крупными звеньями – когда лаборант сделал шаг ему навстречу, длинные концы цепочек со звяканьем поволочились по каменному полу. В руке лаборант держал суконный шлем, поверх которого было накинуто что-то вроде капюшона, сплетённого из мелких медных колец – если натянуть это приспособление на голову, прикинул Колян, то оно прикроет не только шею, но и лицо, и даже плечи. С края кольчуги свисал кручёный медный провод с клеммой-«крокодилом» на конце – ага, сообразил Миркин, с его помощью капюшон присоединяется к остальной части одеяния. Должно быть, это и есть тот самый защитный костюм, о котором рассказывал Ярослав. По задумке учёных это изделие должно было обезопасить членов экспедиции от таинственного парализующего луча четырёхпалых – подобно комбинезонам из медной сетки, в которые когда-то, чуть ли не во времена Финской войны, одевали сапёров, прорезающих проходы в электрифицированных проволочных заграждениях. Сколько же может весить эта хламида? - спросил себя Колян. Судя по проволочной петле на груди, к которой, надо полагать, и должна присоединяться клемма, ведущая от капюшона, медная сетка, которой, к гадалке не ходи, подбит комбинезон, сплетена из достаточно толстой проволоки, а значит, придется попотеть. Хорошо бы как-нибудь понезаметнее перевесить на пояс кобуру с «тапком» и пристроить куда-нибудь запасные магазины - а то ведь со старика станется в последний момент отобрать оружие, и придётся ему лезть в мир зловещих тетрадигитусов с голыми руками.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
На облачение и подгонку тяжеленной защитной хламиды ушло не меньше получаса, и за это время Колян насквозь пропитался потом – под тремя слоями шинельного сукна, из которых состоял костюм, было невыносимо жарко. Одеяние дополнили тяжеленные бахилы, изготовленные из валенок, покрытых снаружи толстым слоем резины, причём между двумя слоями была проложена всё та же медная сетка. Толстенные подошвы пронизаны были медными же заклёпками-шипами, призванными, вероятно, служить дополнительным заземлением – кто бы не разрабатывал это одеяние, он подошёл к делу основательно. Все вместе доспехи путешественников по «червоточинам» весили никак не меньше десяти килограммов, с трудом гнулись и основательно сковывали движения. Миркин, однако, не протестовал – даже когда ассистент заставил его натянуть уродливые и крайне неудобные перчатки из сукна, покрытого совсем уж мелкой медной кольчугой. Перчатки имели три пальца, на манер зимних солдатских варежек, и Колян, поэкспериментировав с ручками настройки дозиметра, убедился, что пользоваться приборами в них он не сможет – не говоря уж о видеокамере или диктофоне. Сошлись на том, что если возникнет необходимость, то перчатки можно будет снять, для чего один из спутников поможет отсоединить клеммы, соединяющие их с шинами заземления, проходящими вдоль рукавов к широкой полосе из медной сетки, проложенной по позвоночнику. В общем, когда бывший эксперт Басманного ОВД закончил облачение, он почувствовал себя персонажем из произведения, написанного модном в двадцать первом веке жанре «стимпанк» - в особенности, когда, приподняв кольчужную «вуаль», прикрывающую лицо, натянул в дополнение к прочим аксессуарам, ещё и противогаз. Жалко, нет зеркала, подумалось ему – полюбовался бы напоследок на свой идиотский вид…
Дальнейшее происходило в точности так, как описывал Ярослав. – правда без эффектного шоу с катушками Тесла. Сначала дядя Юля при помощи мощной лазерной указки «инициировал» статую четырёхпалого, предварительно накачанную энергией; убедившись, что система действует, и чаша исправно выдаёт пучок иголок-лучей, старик выключил указку, взобрался на заранее установленную возле статуи стремянку и с помощью Евсеина закрепил в свободной руке тетрадигитуса планшет-«тентуру». Выверил с помощью лазерного уровня его положение, выдвинул, вслух отсчитывая деления, дырчатую пластину, пощёлкал ползунками на кромках планшета и сполз вниз.
- ну что, друзья мои, все готовы?
