Марина возненавидела обоих. Ну, кто виноват, что она такой родилась? Маленькой, склонной к полноте. Да хоть одними овощными салатиками питайся, ноги все равно не вырастут и веснушки с тела и лица не пропадут. Что ж теперь, одних моделей любить? Несправедливо это.
Все свои разочарования она вывалила Петру Зайцеву при первой же встрече, едва он намекнул, что у менеджера по персоналу проблемы. И согласилась сотрудничать. Наконец-то представился случай отомстить обидчику! Зайцев объяснил ей задачу. Подпоить остальных и сказать полиции, которая приедет на место происшествия, что Нахрапьев застрелил любовницу, а потом застрелился сам. Он, мол, ее ревновал и неоднократно жаловался бывшей сожительнице. Это Марину устраивало целиком и полностью. Любовь к обманщику давно прошла, и то, что его собираются убить, не волновало ее ничуть. Она была даже рада, что Сашка нарвался. Так ему, мерзавцу, и надо! Ненавижу! Что же касается женщины…
– Это модель, о которой Нахрапьев говорил тогда по телефону со своим приятелем, – сказал Петр Иванович, имея в виду Ольгу. – Он ее «застрелит из ревности» и застрелится сам. Твоя задача – сказать полиции, что они были любовниками. И сослаться на подслушанный разговор. Если надо, следаки и приятеля найдут, тот все подтвердит. Поняла?
Она кивнула. Все вроде бы сходилось. Вот она, та самая модель, с которой Сашка ей изменял, когда вместе жили! Нашлась! Ольгу в супермаркете знали все: приметная девица, одета как картинка, покупает все самое дорогое. Она была постоянной клиенткой и частенько приезжала с высоким красивым брюнетом, при виде которого женщины начинали переглядываться и перешептываться. Но он никого и ничего не замечал, взгляд у него был какой-то странный, в пространство. Со своей спутницей тоже был небрежен, но с деньгами расставался легко, на все ее капризы только плечами пожимал. Хочешь – получи. Разумеется, Ольге все завидовали. А тут выяснилось, что она крутила роман и с Александром Нахрапьевым. Как же Марина разозлилась! Надо же! Одним все, а другим ничего! Мало этой Ольге одного мужика, да какого! Любовника завела! Убивать таких надо! Ну, нет на свете справедливости!
Когда Сашку застрелили, а модель, вместо того чтобы тоже получить пулю, угорела в сауне, Марина слегка растерялась и запуталась. Но дело свое она знала. Не одна, так другая. Любовница виновата, и точка. Кассирша его застрелила. Так и сказала приехавшим ментам. В общем, Марина все сделала, как надо. И продолжала информировать Петра Зайцева о том, как идет расследование.
…Он увидел рыжий маячок ее волос и сбавил ход. Марина переминалась с ноги на ногу на автобусной остановке и вглядывалась в проезжающие машины, когда он плавно затормозил прямо перед ней. Открыл переднюю дверцу и пригласил:
– Садитесь, Марина.
Она села, захлопнула дверцу и покосилась на женщин, оставшихся ждать автобуса. Видели, на чем за мной приехали? Видели кто? Засветиться он не боялся. Познакомились в «Лесном», взял у понравившейся женщины телефон. Теперь встречаются. Ситуация типичная. Да и кому надо это выяснять? Свистунову? Вряд ли капитан еще разок сюда приедет. От дела отстранен. Результаты частного расследования Руслана Олеговича никого не интересуют.
– Куда поедем? – спросил он у Марины.
– Уф! Домой.
– А пообедать не хотите?
Дочка с начала июня гостила у бабушки на маленькой родине Марины. Свободного времени полно, а кавалеры что-то не объявляются. На юг прокатить или просто заглянуть вечерком на чашечку кофе. Да и Марина после случая с Нахрапьевым стала осторожной. Если нынче самое привлекательное в женщине жилплощадь, то на дешевку размениваться не стоит. С этой точки зрения Марина просто красавица: три комнаты! Пообедать? Почему бы нет!
Заехали в маленький уютный ресторанчик, он уже изучил вкусы рыженькой. Обильная, сытная еда и страсть к красивым десертам. Именно красивым. Вот и сегодня Марина застыла у витрины с пирожными.
– Что хотите на десерт? – улыбнулся Зайцев.
– Ой, я все хочу!
Она, облизывая сочные губы, смотрела на пирамидки крема и манящие островки разноцветной глазури. Сладко пахло ванилью и возбуждающе – молотым кофе, в маленьком зале царил полумрак.
– Пойдемте за столик, – предложил он. – Если с десертом определились.
Она нехотя оторвалась от витрины.
– Люблю сладкое, – пожаловалась, усаживаясь за столик. – Понимаю, что нельзя, а все равно хочется!
– Отчего же нельзя?
– Фигура портится. А, ладно! Мне что, в кино сниматься?
– В кино тоже разные люди снимаются. И худые, и полные.
Она вздохнула. Какое уж там кино! Подошел официант. Марина заказала много, Петр ограничился хорошо прожаренным бифштексом и крепким кофе. Когда официант отошел, спросил:
– Значит, вас сегодня навестил капитан Свистунов?
– Я не знаю его фамилию. Рыжий. Симпатичный, – добавила она. – В кино приглашал. Запал на меня.
– Отчего же не пошли?
– А ну его! Женатый. А у вас, кстати, есть жена?
– Есть, – соврал он.
– Ну, когда ж вы только успеваете! – всплеснула пухлыми ручками Марина.
– Так и вы замужем побывали.
Принесли еду, и в разговоре возникла пауза. Молчание нарушил Зайцев:
– О чем он вас расспрашивал, Марина?
– О долгах.
– О долгах? – слегка удивился он.
– Надька проболталась о растрате. Я сказала, что расплатилась. Бабушкины побрякушки, мол, продала и расплатилась. Так он уставился на мое кольцо и лыбится. Ты подумай, умный какой! Я сказала: это бижутерия.
Зайцев тоже посмотрел на кольцо. Бриллианты настоящие.
– Я бы и в самом деле их продала, – начала оправдываться Марина. – Да кому нужно? По своей цене не уйдут, только в ломбард. А там много ли выручишь? Приходится у вас деньги брать! – с вызовом сказала она.
Намек он понял. Спросил:
– Сколько вы хотите за сотрудничество?
– Ну, сколько-нибудь подбросьте.
– Давайте сначала посмотрим, что вы знаете.
– А, – беспечно махнула она рукой. – Хоть накормите! В ресторанах-то я не часто бываю.
И она осмотрелась:
– Красиво тут. Чистенько.
– Кстати, версия для подруг: я за вами ухаживаю. Познакомились в санатории, в тот роковой день. Я взял у вас телефон.
– А мне здесь нравится. Уютно. И кормят хорошо. – Она вздохнула. – Еще он спрашивал про Сашку. Мол, злилась ли я за то, что он меня бросил.
– Тоже подруга проболталась?
– А кто ж еще? На то они и подруги, чтобы сплетничать. Я на Надьку не обижаюсь. Я сказала все, как вы велели. Его, мол, любовница застрелила. Она раньше со следователем крутила, вот откуда у нее пистолет.
Он говорил не так, но возражать не стал. Спросил:
– О следователе кто вам сказал?
– Сашка. Он меня как-то подвозил и предупредил: ты с новенькой не связывайся, у нее в любовниках одни менты. И даже следователь. Это в тот день, когда он меня до слез довел. Да вы небось помните, я рассказывала. Но теперь уж он больше никому не напакостит, – с удовлетворением сказала Марина.
– Значит, Нахрапьев знал о следователе Мукаеве, – задумчиво произнес он.
– Как-как?
– Мысли вслух. Сейчас вам принесут десерт. О чем еще спрашивал капитан?
– Рыжий? Ничего. Да! – спохватилась Марина. – Он сказал, что ее любовник пропал! Тимофеевой! Следователь! Его, мол, похитили, где-то держали больше месяца, а потом убили.
– Как-как?
– Тело, мол, изуродовали, чтобы опознать было невозможно. Вот они его и не могут найти. Полиция.
– Вот оно что…
Знает ли Свистунов, кто похитил его друга? О брате-близнеце? Может и не знать. Самойлова сказала, что рыжеволосый капитан к ней не приходил. Приходил некий неприятный гражданин, худой, зубы желтые. Ей незнакомый. Потом приходил сам следователь Мукаев. Причем дважды. Самойлова думает, что это были два разных человека. Выходит, оба брата у нее побывали. А Свистунова не было. Неужели он не знает?
– Вы о чем задумались?
– О своем, Марина. О своем.
– А что вам Сашка сделал? Вы так и не сказали.
– Это денежные дела.
– Да уж. До денег он был жадный. Все квартиру в Москве мечтал купить. Прописаться здесь. «Хочу, – говорит, – стать москвичом». Да кто ж не хочет? Не все только могут. Цены-то на жилье о-го-го!
Она вздохнула. Он улыбнулся:
– Я понял. Я заплачу вам за информацию. Немного, но заплачу. Триста долларов. Но при условии, что, во-первых, вы будете звонить мне и дальше. Информировать. Как идет следствие, кто приезжает из Р-ска, о чем или о ком расспрашивают. И, во-вторых, что вы при необходимости измените показания. Тогда я заплачу еще. О цене договоримся.
– Хорошо, – кивнула Марина. – Я вам что хошь подпишу. Любую бумагу.
– Вот и отлично.
Он достал деньги. Подошел официант, поняв его жест по-своему. Петр попросил счет, подумав: «Рассеянным ты стал, Зайцев. И торопишься. Но тебя время поджимает. И человек, который тоже идет по следу. И хорошо идет. Четко. Они ищут одно и то же, вот в чем проблема! Но зачем это капитану Свистунову? Честь мундира? В память о друге? Идеалист. С идеалистами труднее всего. Их нельзя купить. Приходится искать варианты. Это и труднее, и проще. На чувствах надо играть. Та же честь мундира – подходящее чувство. Дружба лучше. Но еще лучше любовь…»
