– Ой, – только и сказала Кэтлин, – здесь дети.
– Шейн, мне седло от Бесси ставить на Божью Коровку? – спросил Джастис невинным голосом.
Шейн смотрел на нее, и от его взгляда у нее мурашки по спине бежали. Ах, как ей сейчас хотелось, чтобы все испарились, чтобы они остались вдвоем и могли бы наслаждаться бесконечным поцелуем.
Шейн ухмыльнулся, и на секунду Кэтлин узнала в нем того мальчишку, которому навсегда отдала свое сердце.
– Мне кажется, – сказал он, – пусть лучше Джастис видит, как мы целуемся, а не как ругаемся.
Кэтлин кивнула и отвернулась. Она не могла ответить ему, ее переполняли эмоции. Она облизнула сухие губы и постаралась не обращать внимания на кровь, стучащую в висках.
– Кейти?
– Что? – Она наконец обрела контроль над своими чувствами. – Ах да, конечно, дорогой, ты прав.
– Макенна! – Джастис держал кобылу под уздцы.
– Так мне седлать кобылу, или что?
– Нет, не надо, – ответила за него Кэтлин. – Я поеду на Бесси.
– Ты уверена? – спросил Шейн и почесал пальцем свежий шрам.
Кэтлин кивнула.
– Ты своих животных знаешь лучше меня. Вообще глупо было спорить с тобой по такому пустячному поводу.
– Так тебе нужна лошадь или нет? – спросил Джастис у Шейна. – Если она с тобой не поедет, так я поеду вместо нее.
– Ты же слышал, что она сказала, парень. Отведи кобылу обратно. И не забывай, что ты остаешься здесь за главного, так что смотри в оба! – Шейн с довольным лицом начал седлать мула снова.
– Гейбриел остается. Так что я вроде как не занят, – сказал Джастис. – Я хочу поехать с тобой.
– Не сегодня.
Джастис пнул землю носком ботинка.
– Но я хочу...
– Делай, что тебе велено! – приказал Шейн. – Если ты хочешь, чтобы к тебе относились как к мужчине, так научись брать на себя ответственность.
Поджав губы, Джастис увел кобылу. Кэтлин смотрела, как Шейн седлает мула, затем позволила ему подсадить себя в седло.
– А может, возьмем Джастиса с собой?
– Нет уж. Я не хочу ни с кем тебя делить. – Шейн потрепал Бесси по шее. – Держи ее голову повыше. Она может задуматься и споткнуться.
– Хорошо.
На самом деле Кэтлин была рада, что Шейн не взял с собой Джастиса. Хотелось бы только, придя домой, найти свою кровать в том же виде, в каком она ее оставила, – без змей, лягушек, сырого овса или песка.
Шейн взлетел в седло и вопросительно посмотрел на Кэтлин.
– Что хорошо?
– Хорошо, что ты так обо мне заботишься. Признаться, я к этому не привыкла.
– Да я тоже, – сказал Шейн. – Вообще нам с тобой будет полезно попрактиковаться во всей этой семейной ерунде.
– Ты прав, опять прав, – согласилась она. – В одном я точно готова практиковаться сколько угодно.
– Это в чем же?
– В поцелуях. Я так давно не целовалась с мужчиной, что боюсь, забыла все окончательно.
Шейн улыбнулся:
– Что ж, Кейти, хоть в этом мы с тобой согласились.
Ее глаза удивленно расширились.
– Я что, так плохо целуюсь?
– Нет ничего, что постоянная тренировка не смогла бы исправить, – поддразнил он ее. – И я считаю своим супружеским долгом обучить тебя всему, что знаю.
– Что скажешь? – Шейн помог спуститься Кэтлин с седла на землю. – Неужели Килронан не самое близкое на земле место к раю?
Она кивнула и отошла на несколько шагов от мула. Они были в пути больше часа. Она повидала и заповедные леса, и солнечные луга, что тянулись, казалось, до самого горизонта. Повсюду, куда она ни бросала свой взор, было зелено и кипела жизнь. Среди вековых деревьев бродил олень, над самой землей летела стая гусей. Видимо, птицы перебирались с одного водоема на другой. И повсюду на свободном пространстве паслись лошади, мулы, коровы.
– Так много земли, – сказала Кэтлин.
Он привязал поводья мула к коряге и подошел к ней. Почти смущенно он взял ее руки в свои. Ей понравилось это новое ощущение.
– Как думаешь, Кейти, ты сможешь быть счастлива здесь?
Она кивнула.
– Да, вот только... – Она вздохнула и отстранилась. Она думала, что Шейн снова попытается поцеловать ее. Вот только стоит ли позволять ему делать это? Когда Шейн дотрагивался до нее, она не могла мыслить здраво.
Как-то странно было опасаться собственного мужа. Особенно после столь чудесных поцелуев. Но их с Шейном отношения были и без того сложными. Стоило ли запутывать их еще больше? Ну, допустим, она позволит матушке-природе взять верх над здравым смыслом. Тогда они окажутся в постели еще до заката. Мысль была сладкой и в то же время пугающей.
– Так что «только»? – Голос Шейна прервал ее размышления.
– Я...
– Ты соскучилась по той жизни, что у тебя была до того, как ты приехала в Америку? – продолжил он за нее.
– Вот ты о чем! – Она сглотнула в тщетной попытке смягчить горло, которое так не вовремя запершило. Жизнь до Америки? Интересная постановка вопроса. Неужели он действительно не знает, что сейчас происходит в Ирландии? А если так, то как она сможет объяснить ему: «Знаешь, дома сейчас все не так. За последние годы все переменилось. Но честно говоря, я все-таки скучаю по подругам, по вечерам и званым обедам, по своему приходу. Здесь, в Миссури, достаточно одиноко»?
Ну как она сможет рассказать ему, что от графства Клэр ничего не осталось? Что ей просто некуда возвращаться, даже если она захочет. Что все, кто был ей дорог, умерли либо от голода, либо от эпидемий.
– Картофель сгнил на корню. Помнишь, как это было за год до того, как ты уехал в Америку? Но только на этот раз дело не ограничилось несколькими полями. Погиб весь урожай. Весь, понимаешь? По всей Ирландии. В один прекрасный день графство Клэр превратилось из цветущего зеленого сада в гниющее преддверие ада.
Комок застрял у нее в горле, когда она вспомнила тошнотворный запах смерти.
– Я не знал, что все так плохо, – сказал Шейн.
– Зараза распространялась так быстро, что в течение недели перекинулась на всю Ирландию. Ни одно графство не избежало сей печальной участи. Не знаю, где это началось, но вскоре целая страна осталась без урожая. Рабочим семьям нечего было есть. Вообще нечего, понимаешь?
– Мы слышали здесь кое-что, но посчитали, что это досужие слухи. Как-то не верилось, что такое может быть правдой. – Голос Шейна дрожал, его переполняли эмоции.
– Англия не желает, чтобы весь мир узнал правду, – горько сказала она. – Английские лорды до сих пор вывозят из Ирландии целые корабли с зерном, а люди умирают с голоду. Тысячи людей бродят по дорогам и просят милостыню. Отчаявшиеся мужчины и женщины готовы пойти на все ради пропитания.
Кэтлин тяжело вздохнула и посмотрела вокруг. Воспоминание о катастрофе, случившейся дома, разбередило старые раны. Но она чувствовала, что должна все рассказать Шейну.
