Альфа не старается подкрасться тише. Он бьет по земле тяжёлыми лапами и несдержанно рычит. Спины становятся всё ближе и ближе.
Чонгук видит с каким дичайшим страхом в больших глазах поворачиваются лжеохотники. Он не запоминает лиц, цвета глаз или формы носов. Незачем. Для Чонгука это всего-то мишени, смешанные пятна из кожи. Он одним рывком прыгает вперёд, набрасываясь на одного из. Широко раскрывает пасть и впивается клыками в лицо, прокусывая щёки и задевая зубы, что противно скрипят о собственные. Горячая кровь хлещет прямо в горло. Альфа игнорирует оглушающий вопль боли, он отбрасывает тело от себя, разворачивается к другим и снова нападает первым. Видит, как Тэхена скидывают балластом на землю. Лязг оружия отдает мурашками по позвоночнику. Чонгук вгрызается в руку с ножом, отрывая кисть с хрустом. Охотник замахивается другой, ещё целой, но Чонгук подскакивает на задние лапы и бьет по лицу передними. Когти раздирают мягкую плоть вдоль шеи, попадая прямо по сонной артерии. Чонгук рычит, ненавидит, когда в когтях что-то застревает.
Альфа сосредоточен. Он прислушивается к дыханию Тэхена и с небывалым облегчением выдыхает, когда слышит его. Отвлекается и рявкает от боли, когда острие ножа впивается прямо в шею, пуская кровь. Чонгук утробно рычит, он взбешён, а волк ещё больше. В нос забивается чужой страх, это увеличивает его силы. Чон упивается этими эмоциями, расправляет спину и сшибает трясущееся тело на землю, чтобы после прокусить тонкую шею.
Оставшимся Чонгук вспарывает животы острыми когтями, раскидывая внутренности вокруг, как надоевшие игрушки. Особенно долго и мучительно он рвёт тёплую кожу тому, чьи костяшки в крови Тэхена.
Закат сегодня алый.
Чонгук не обходит стороной багряный чавкающий снег, не брезгует испачкаться в истерзанных внутренних органах. Чужая кровь лужей хлюпает под лапами. Злость отступает, оставляя за собой чувство удовлетворенности.
Альфа, наконец-то выдохнув, уходит в сторону дома спокойным шагом. Тэхен согревает шею своим тёплым дыханием, так идеально уместившись на спине чёрного волка, руки безвольно болтались вдоль чужой шеи. В сознание пока не приходил, оно и к лучшему. Не хотелось бы Чонгуку, чтобы омега видел его в таком состоянии. Увидев избитое лицо Тэхена, он озверел окончательно. Для чего нужно было его бить? Вопрос остался без ответа.
Идя в обратную сторону, вся усталость, что не чувствовалась до, вдруг ударила с двойной силой, отчего альфа шёл неспешно. Главное, что Тэхен в порядке и рядом.
Стемнело быстро. Или Чонгук этого просто не заметил за ворохом мыслей. Пришлось идти в обход, с Тэхеном на спине забираться обратно на холм оказалось довольно проблематично. Путь им освещали Луна и звёзды, сияя приглушенно, словно боясь нарушить их покой.
Тэхен просыпается скоро. Он тихо стонет от головной боли и разбитых губ. Перед глазами первое время всё плывет, шатаясь из стороны в сторону. Вспоминаются обрывки последнего, что он помнит. Окно, странный звук, укол и ботинки! Там были лжеохотники!
Тэхен резко подскакивает на месте, чуть ли не сваливаясь на землю. Судорожно пытается понять, где он, вертя головой. Старается не поддаться панике, но ладони вдруг утопают в мягкой шерсти… Омега замирает, как каменное изваяние. И этот выдох облегчения слышат, кажется, все. Даже стая за несколько километров. Громкий, искренний, пропитанный страхом и счастьем одновременно.
Омега падает на волка, крепко обнимая за шею и зарываясь в неё лицом. Чонгук может почувствовать, как бешено колотится сердце Тэхена, как рвано он выдыхает холодный воздух, прижимаясь ближе и ближе.
Тэхен плавно запускает пальцы в его шерсть, захлебываясь приступом нежности. Сейчас, несмотря на всё произошедшее, в душе он чувствует себя так хорошо и правильно, что не выразить простыми словами. Чонгука хотелось касаться, хотелось показать все свои чувства, которые переполняли. Нужно было обязательно поделиться ими именно только с альфой. Его запах обволакивал лёгкие, оседал на них, показывая, что он рядом. Точно и стопроцентно.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Я знал, что ты придёшь, — хрипит, до боли жмуря глаза. — Знал, — в ответ довольно порыкивают и кивают, показывая, что слышит.
Чонгуку стоит великих усилий, чтобы не перекинуться в человека. Хочется обнять в ответ и обхватить подрагивающие руки своими. Волк от таких мыслей хочет Чонгуку лапой по лицу надавать, чтобы не дразнил и не бесил.
Тэхен елозит руками по широкой шее, успокаивая себя поглаживаниями чёрного волка, но замирает, сильно хмуря брови. Правая рука попадает в нечто тёплое и мокрое. Омега выпрямляется и подносит ладонь к лицу. Темно, но даже так видно кровь на ней, принадлежащую Чонгуку. Тэхен понимает это по запаху. Он в ужасе расширяет глаза и хватает ртом воздух, ахая.
— Чонгук, остановись, — не просит, а требует. Хлопает рукой по холке для привлечения внимания, ерзая. Волк не слушается, продолжая упрямо идти вперёд. Для него это пустяк. Больной пульсирующий и кровоточащий пустяк. — Остановись же, ну! Ты ранен, Чонгук.
Тэхен не ждёт, когда Чонгук соизволит послушаться, поэтому спрыгивает на ходу. Чон недовольно рычит, смотря на то, как омега поднимается из сугроба, шмыгая носом и отряхиваясь. Чонгук останавливается следом, заметно склоняя голову в сторону, где находится рана. Болит, зараза такая. Тэхен сам немного пошатывается, отходя от дряни, что ему вкололи. Кажется, его избили веселья ради после того, как он потерял сознание. Рёбра и спина ноют, но он упорно поджимает губы, чтобы не гримасничать от боли при любом движении. Альфа внимательно наблюдает. Тэхен подходит к нему сам и снова кладёт руки на шею, перебирая пальцами шерсть, пытаясь нащупать место ранения. Находит почти сразу, Чонгук рычит, когда тот случайно попадает рукой прямо в неё. Не глубокий, но длинный рваный порез, метились точно в голову.
— Где-то ещё есть раны?
В ответ волк отрицательно качает головой. Тэхен решительно набирает в лёгкие воздуха, кивая, мол, услышал. Омега поддаётся эмоциям и аккуратно обнимает огромного волка за шею, упираясь своим лбом в его.
— Спасибо, что спас меня, — лепечет одними губами, прекрасно зная, что волк все услышит. Тэхен проводит ладонью по мохнатому носу, что тычется в его собственные пальцы. — Спасибо, Чонгук. Я так сильно испугался тогда в доме, но отчего-то был уверен, что ты меня найдёшь, — его шёпот граничит с самым сокровенным. В нём слышится едва уловимая дрожь и хрипота, срывающаяся на сиплость. Чонгук сам тонет в этом моменте, закрывает глаза, улавливая каждую ноту и каждый взмах ресниц. Языком ведёт по чужим пальцам, нежно прикусывая их. — Я ждал тебя.
Всю свою сознательную жизнь.
Тэхен понял, что это не простые светлые чувства, основанные только на благодарности и уважении. Понял, когда белый волк, довольный собой, свалился на лапы без сил, потому что всю дорогу посылал альфе знаки. Тэхен не знает, как он это сделал, но факт остаётся фактом. Белый волк, преданный самым близким человеком, рычащий на всех, невольно отвернувшийся даже от своего человека, звал Чонгука.
Омега решительно отходит на несколько шагов назад. Задирает голову к Луне, смотрит на неё с минуту, прося помочь и дать сил. А после возвращает свои глаза к вожаку и больше их не отводит. Тэхен чувствует, как от предвкушения покалывает кончики пальцев. Он хочет сделать это. Хочет сделать перед Чонгуком и для Чонгука, показывая степень доверия и своих чувств.
Чонгук смотрит, как зачарованный. Тэхен скидывает с себя тулуп, а за ним же свитер. Кидает к ногам, ёжась от холода. Кожа мгновенно покрывается сотнями мурашек. Это не соблазнение и не приватный танец. Тэхен не пытается выглядеть сексуально. Все его действия говорят совершенно о другом, и Чонгук это понимает. Доминантный омега, принадлежащий другой стае, раздевается перед ним, показывая, что доверяет, что хочет, чтобы Чонгук видел его таким.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Да, члены любой стаи могут показаться друг перед другом обнаженными, как это сделал Юнги. В этом нет ничего сверхъестественного, они оборотни, такое для них в порядке вещей. Ничего нового никто из них не увидит.
