— Купить или продать? — ко мне обратилась высушенная мумия, полулежащая на столе. — Есть выгодная сделка, парень. Стул с десятью пятисантиметровыми раскаленными кольями, расположенных с учетом анатомических особенностей. Не царапают тазовые кости. В подарок запах жареного мяса, что будет напоминать об уютных дачных посиделках с друзьями и родными.
— Спасибо, постою, — я ткнул служащего в глаз когтем.
Никакого эйдоса. Грешник распался сотней зашуршавших долговых расписок и выцветших чеков.
— Красное дерево. Высокая спинка и подлокотники. Установлен двадцатисантиметровый шипастый фаллос…
Я не дал договорить грешнику, поскольку одно упоминания членов вызывало тошноту. Хватит уже. Смысла убивать служащих не было, поэтому, я пошел по лабиринту из столов и тонких фанерных перегородок. От звука нескончаемого обслюнявливания пальцев свербело в ушах.
— Обеденный перерыв! — прозвучал громкий, властный голос. — Всем закончить работу.
Между узкими проходами потянулись скрипящие металлические тележки с толстыми баками, исходящими паром. Я знал, что там находится, хотя запах пришел только спустя полминуты.
— Дерьмецо. Свежее, аппетитное дерьмецо, — монотонно бубнил черт в белом переднике.
— Две порции, пожалуйста, — служащий протянул глубокую алюминиевую миску.
Черт лениво плеснул две черпака, не особо смотря, куда летит их содержимое. Коричневые брызги усеяли стол и бумаги. Я зажал пальцами нос, с интересом наблюдая за разворачивающейся сценой.
— Вы недолили, — укоризненно сообщил служащий, вертя миску перед лицом.
Рогатый рыкнул и с размаху шлепнул полный черпак говна, начавшего вытекать из переполненной посудины. Довольный грешник принялся быстро поедать его, с превосходством посматривая на соседей.
— Три порции, будьте добры, — сидящий рядом служащий достал небольшой котелок. — С горкой, со дна зачерпните, там погуще.
Дальше началось настоящее соревнование — грешники извлекали посуду самых разных форм и размеров, состязаясь в размере полученной порции. Победу одержал высохший до состояния скелета старик с грязной бородой.
— Особое меню, — произнес он, повязывая на шею салфетку.
— Вот же ублюдок, накопил все-таки.
— Старый пердун, думает, что самый богатый? Что он лучше нас всех?
Под оскорбительные крики черт водрузил на стол тару с тележки и вручил служащему черпак, которым он принялся быстро поглощать дерьмо. К моему удивлению, все смотрели с неприкрытой завистью, а некоторые умудрялись дочиста вылизать свою посуду. Рогатый нетерпеливо посматривал на песочные часы, установленные рядом с обедающим.
— Когда-нибудь и я накоплю на особое меню, — мечтательно вздохнул служащий с самой маленькой миской.
— Чтобы съесть побольше дерьма? — поинтересовался я.
— Конечно, — тот поднял на меня удивленные глаза. — Чем больше съешь, тем больше получишь жетонов. Когда накопится солидная сумма, можно обменять ее на посуду побольше и получать увеличенное количество жетонов! Говорят, что если собрать миллион жетонов, то можно получить личного шеф-повара, а к трехразовому питанию добавляется два перекуса! Восхитительно, правда?
Я не разделял восхищения говорившего и пошел дальше под чавканье наедающих жетоны служащих.
Спустя пару десятков минут я добрался до новой части круга, поделенной на кабинеты с одной отсутствующей стеной, открывавшей напоказ деятельности их обитателей. Дешевая конторская канцелярия сменилась на золотые ручки и серебряные гильотины для сигар, мелькали роскошные кресла размером с двуспальную кровать, столешницы из красного дерева и блестящий паркет.
Мне даже посчастливилось увидеть тех самых шеф-поваров. Ими оказались черти в белых колпаках, ходящие между кабинетами с меню в кожаных обложках.
— Чем порадуете сегодня? — осведомился дородный служащий, пыхтя сигарой.
— Рекомендую телятину в гранатовом соусе, вишисуаз, фриттата с лобстером и черной икрой, и звезда нашего меню — десерт «Рыбак на ходулях», шоколадная фигурка рыбака будет изготовлена вручную и иметь ваше лицо, — склонил голову рогатый.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Эх, давай, — махнул рукой служащий, облокачиваясь на стол.
Послышалось шипение и плоть грешника начала быстро гореть, испуская вонь жженой газеты. Не обращая на инцидент внимания, повар принялся выставлять на стол блюда из подогнанной тележки. Когда весь стол оказался уставлен роскошной едой — десерт вообще украсили драгоценным камнем, служака достал столовые приборы, но почему-то не приступил к еде.
— Приятного аппетита, — сказал рогатый повар и начал быстро поглощать принесенные яства.
Жадно смотрящий за ним грешник вытащил из ящика стола эмалированную кастрюлю на десть литров. Черт сыто рыгнул и взгромоздившись на стол, сел задницей на посудину служаки, начав банального гадить туда, не сдерживая взрывной пердеж.
— Почему-то молоком отдает, — поморщился грешник, отведав первый черпак.
— Прошу прощения, предыдущий столик заказал сливочный десерт, — почесал мохнатую задницу черт.
— И за что я только плачу!?
Фыркая от смеха, я проследовал через отдел «преуспевших» грешников, выйдя к десятиметровой статуе, изображавшей носатого старика с аптекарскими весами. За изваянием, в небольшой арке светился переход на другой круг.
— Купить или продать? — каменный исполин двинулся, обсыпая меня пылью и мелками камешками.
Интерлюдия — Ад Беатриче
— Дантэ, любимый мой, свет и радость моих дней, — хрупкая женщина в невесомом светлом платье протянула руку к демону. — Почему ты предал меня!?
Человеческий облик исказился, открывая глубокие черные провалы на месте глаз, тонкие синие губы с извивающимся змеиным языком, а из-под подола вывалился толстый червеобразный хвост.
— Тебе не удержать меня, Беатриче, — отвел глаза Данте.
— Я же предлагала тебе весь мир, предлагала вместе править адом! — заревела женщина, выпуская огненные крылья. — Я возложила на твое чело Венец Люцифера, а ты ударил мне в спину и сбежал!
— Я! Не хочу! Править! Адом! — закричал в ответ демон.
— Тупой мужлан, — прошипела Беатриче. — Гребаный святоша, решивший, что даже в аду не замарает ручки. Только все знают, дорогой, что ты творил в Иерусалиме. Улицы заполнили реки крови и плач вдов, насилуемых твоими солдатами, горы мертвецов простирались до самого горизонта, а вороны получили столько пищи, что не брезговали только глазами младенцев.
— Не тебе судить меня, женщина, — усмехнулся Данте. — Ты раздвинула ноги перед Владыкой, даже не успев толком понять, где находишься. Я спустился за тобой в ад, а оказалось, что ты успела покувыркаться с каждым, блять, занюханным демоном!
— Чем ты меня попрекаешь, детоубийца? — женщина разочарованно взглянула на демона. — Не будь ты таким упрямым глупцом, то восседал бы на троне преисподней, а я бы стала твоей молчаливой тенью. Наша любовь жила бы вечно!
— И подарком на коронацию стал череп Морфея, в который ты заботливо подливала яд Нюкты? — расхохотался демон. — Ты хотела погрузить меня в вечный сон и самолично всем распоряжаться, демоническая шлюха!
— Ты бы каждый день проживал сон, где мы были счастливы, — тихо ответила Беатриче. — Это все чего я тебе желала.
— Подстилка Сатаны, — сплюнул Дантэ.
— Где Венец Люцифера, тупой солдафон? — с пальцев женщины сорвалась огненная искра, развернувшаяся пылающим хлыстом.
От удара фигура Данте разметалась клоками тумана, впрочем, быстро собравшимися в смутный силуэт, начавший обрастать деталями. Демон захохотал и показал супруге фигу.
— Это бесполезно госпожа, — за разъяренной женщиной возникла старуха в черных обносках. — В нем почти нет душ, вы будто хлещете воздух. Тем паче, время почти на исходе, мы не сможем долго удерживать его. Каждая минута обходится в сотню душ.
— Сама знаю, — прошипела Беатриче. — Но если Совет или древние узнают, что Венец пропал, мне конец. Надо скорее найти сраную побрякушку.
