хотелось бы забыть.
Они встали, удалились, а мы с мамой остались сидеть за столом.
— Странно всё как-то, — сказала мама, отпив из бокала.
— Да, — согласилась я.
После ужина мы с мамой прошлись по парку, постояли у озера и вдоволь нагулявшись, пошли снова в дом. Поднялись на второй этаж в мою комнату. Входим. Горничная перестилает кровать. Вещей на диване уже нет.
— Мисс Стоун, ваши вещи перенесли в другую комнату, а эту комнату хозяин распорядился подготовить для миссис Стоун.
— А, ладно, — сказала я рассеянно.
Несколько неожиданно, я думала, мы с мамой как-нибудь справимся вдвоём в этой комнате, тут ведь ещё есть диван.
— Прошу, миссис Стоун, тут ванна, есть всё необходимое, — горничная указала маме на двери ванной.
— Спасибо.
— Мисс Стоун, позвольте показать вам вашу комнату.
— Ладно, — я пожала плечами, и уже обращаясь к маме, — пойду, посмотрю комнату и вернусь к тебе.
— Давай, я пока приму душ, — кивнула мама.
Я пошла за горничной. Спустились по лестнице. Я обернулась. Я-то думала, моя новая комната где-то рядом, а, оказывается, нужно спуститься, протий по холлу, потом по коридору и снова подняться по лестнице на второй этаж. Это вообще другое крыло дома.
— А почему так далеко от мамы? — спросила я.
— Хозяин приказал, — ответила горничная.
Теперь я недовольна. Что за игры?
Там моя мама, я прекрасно могу спать с ней в комнате, даже в одной кровати, а мне определяют другую комнату, черт знает где, в другом крыле дома. Не слишком ли подозрительно. Хотя… не знаю.
К чему таки сложности?
Мы подошли к двери. Горничная нажала на неё, толкнула и дверь открылась.
И я поняла, к чему всё это…
20
Спальня.
Уж не знаю, это спальня Дэвида или теперь лично моя, понятно только одно — её истинное предназначение.
— Здесь теперь ваша спальня. Гардеробная комната, рядом следующая дверь, — показала девушка, — там все ваши вещи. — Прошу, пройдёмте.
Мы прошли немного, и она открыла передо мной следующую дверь. Да, это действительно гардеробная. Внутри стойка, на которой развешены все платья, что были в пакетах. Рядом шкаф с обувью, где обувь только на каблуках, совсем ничего без каблука. Шкаф бельевой с выдвижными ящиками.
Я подошла, взялась за ручку одного из выдвижных, он плавно скользнул, почти бесшумно открылся и я увидела аккуратно сложенные трусики. Каждые в своей нише, как будто это не трусы, а драгоценности. Так же на второй полке только бюстгальтеры, но каждый по отдельности. Выдвинув эту полку, ты видишь и выбираешь, какой из них именно сегодня самый подходящий. Там нет ничего простого, только бренды, только известные фирмы.
Я немного постояла, повернулась, глянула на горничную. Лицо девушки равнодушное, как будто ей приказано быть такой без эмоциональной и ходить с выражением лица ничего не означающим.
— Передайте мистеру Хендэрсону, что сегодня я буду ночевать в комнате мамы, — сказала я.
— Хорошо, — девушка коротко кивнула, — я могу идти или вас проводить обратно?
— Я найду дорогу. Спасибо.
Она повернулась и скрылась. А я ещё немного постояла, рассматривая бюстгальтеры. Когда я смотрела на них в упаковке они не выглядели, так как выглядят на красной бархатной подложке. Это красиво, без сомнения, но это-то и смущает. Меня как будто подталкивают к той жизни, которая мне недоступна, намекают, достаточно только надеть уникальный бюстгальтер и штучные трусы, и я стану кем-то, кем хочу стать. Но только всё моё внутреннее я, противостоит этому навязчивому намёку. Даже надев это бельё, я останусь той, кем была, Лаурой Стоун из Мидлтона.
Я вышла из гардеробной с намерением идти в комнату мамы, но проходя мимо спальни непроизвольно остановилась. При горничной не стала открывать рот и рассматривать, но теперь, когда никто за мной не наблюдает, задержалась, чтобы рассмотреть.
Дверь в комнату находится сбоку, поэтому, чтобы увидеть все, что находится внутри нужно войти и повернуть направо. Тогда оказываешься как раз перед большой квадратной кроватью застеленной черным бельём и с резной спинкой у изголовья. Стены комнаты темно вишнёвого цвета с абстрактными разводами, напоминающими расцветки в киношных борделях, где ночные феи принимают своих посетителей. Создается ощущение приглушенного цветом небольшого пространства, хотя сама по себе комната довольно просторная. Черный шкаф возле кровати, непонятно для каких целей, он плавно вписан в рисунок комнаты.
Здесь достаточно мрачно для спальни. Как тут вообще можно спать в этой темноте.
Поменять светлую комнату на тёмную можно только для одного — ну вот и начнётся самая главная часть моего пребывания в этом доме. Не то, чтобы я испугалась… ну да вообще-то, находясь в такой комнате, сразу начинают приходить в голову именно те мысли, которые и должны прийти в таком месте.
Кажется, я услышала шарканье шагов, вздрогнула и поспешила выйти из спальни. Дорога назад не заняла много времени. Когда я вошла в комнату мамы, она уже стоит в халате и просушивает полотенцем волосы.
— Ну как? Понравилась комната?
— Не очень, там как-то мрачно. Если он считает, что мне должно было там понравиться, то он ошибся.
— Ну, тогда ночуй здесь, можем лечь вместе.
— Я могу и на диване.
— На кровати достаточно места, обещаю, не буду громко храпеть.
— Ах, точно, ты же храпишь, ну ничего, сегодня могу и потерпеть, ради твоего приезда, — я подошла к ней, она обняла меня, а я положила голову маме на плечо.
Когда мы обнялись, так захотелось заплакать и рассказать ей про все мои неудачи, но я не могу, чтобы не разочаровать её, не огорчить.
Знаю, если хоть слово скажу, сразу домой меня звать начнёт. А я пока не готова, хоть и говорила Саманте, что уеду,
