— Осмотреть каждый закоулок, она не должна уйти! — резкий выплеск феромонов старшего стража, крупного черно-зеленого самца с длинной шерстью, заставил остальных участвующих в облаве замереть на месте.
Каждый испустил запах согласия, фасеточные глаза стражей тускло поблескивали, жвалы распахнулись. Еще каких-то пару секунд и восьминогие арахны потоком ринулись по транспортным нитям заброшенного промышленного паутинника. Нити тянулись во все стороны гигантского, сорокамильного клубка рваной паутины. Закоулков и переплетений тут имелось множество и следовало обыскать их все до единого, Мать не простит небрежения долгом. Да каждый из них и сам бы не простил себя в таком случае. Именно потому такую ярость вызывали изгои, способные пренебречь приказом Матери, способные поставить себя выше других, способные иметь иные цели, кроме тех, что поставила Мать. Способные, сказать страшно, иметь собственное мнение. Таких следовало уничтожать сразу по обнаружении без всякой жалости. Впрочем, понятия жалости в обществе арахнов вообще не существовало. Только целесообразность. Старшие стражи двигались позади, по цепочке получая доклады подчиненных и обдумывая дальнейшие действия. Их интеллект был несколько выше обычного, иначе они не могли справиться с возложенными на них задачами. Если бы в паутинник случайно попал человек, то просто сошел бы с ума от ужаса, от инстинктивного ужаса людей перед пауками. Тем более, столь огромными. Каждый страж был ростом не менее двух метров, а их командиры иногда дотягивали и до трех. Правда, если посмотреть непредвзято, жители паутинников выглядели очень красиво. Длинная, шелковистая, густая шерсть каждого из них мягко волновалась под ветром, переливаясь разноцветными волнами. Двигались они столь быстро и элегантно, что уследить за движениями самого обычного арахна было почти невозможно. Для человека, конечно.
Испокон веков в паутинниках не спешили, самый мелкий вопрос мог решаться годами. Этому научило арахнов далекое прошлое, когда из-за поспешных, непродуманных решений тогдашних Матерей раса едва не вымерла. Урок не забыли. Впрочем, других уроков прошлого здесь тоже не забывали. Именно потому матери требовали абсолютного единомыслия во всем. Именно потому любой, осмелившийся высказать собственное мнение, отличное от мнения Матери, подлежал немедленному уничтожению. А лгать арахны не умели, они просто не знали, что такое ложь. Да и не могли. Физически, язык запахов не позволил бы этого, феромоны выделялись вне зависимости от желания, и вольнодумца замечали в тот же момент, как крамольные мысли приходили ему в голову.
Интересно, наверное, было бы изучить историю странной расы, ставшей разумной в общем-то случайно. Жителей паутинников называли арахнами только в галактике, их самоназвание невозможно было перевести ни на какой другой язык. Их самих история не слишком интересовала, они запоминали только модели поведения, ведущие к успеху или к неудаче. Сообразно первым Матери и Великие Матери строили поведение и образ мыслей своих подчиненных. Но Паутинникам требовалось развитие, требовались новые технологии и новые миры, арахны слишком быстро размножались. Порой даже приходилось поедать только что появившихся на свет паучат десятками тысяч. Обычное дело среди паукообразных. Еще их неразумные предки поступали так. Удивительно, что изначально эгоистично-индивидуальные хищники сумели объединиться и создать столь жесткую структуру общества. Впрочем, не сумевшие объединиться попросту вымерли. Первые проблески разума у древних паукообразных проявились многие миллионы лет назад, когда на их родной планете резко понизилась температура, начали наступать ледники, пищи стало совсем мало. Именно тогда арахны научились выплетать гигантские, многомильные паутинники, спасавшие от холода. В одиночку сплести что-либо подобное было не под силу никому и пришлось работать вместе. Именно тогда они научились совместно охотиться, а затем и разводить существ, на которых раньше охотились. Век шел за веком, тысячелетие за тысячелетие, общественные формы паутинников усложнялись, арахны продолжали учиться новому, продолжали учиться сохранять знания. Несколько больших Паутинников воевали за территории, за пищу, за самок. Да, в возглавляемых самыми крупными и умными самками паутинниках оных самок катастрофически не хватало, их рождалось в сотни раз меньше, чем самцов. Иначе и быть не могло при плодовитости паукообразных. Но ни один Паутинник никогда не отказывался от нескольких дополнительных самок. Именно из тех времен пошел обычай ритуального поедания бесплодных. Именно из тех времен пришли идеи о существовании невидимого сверхсущества и двух его ипостасей, Сплетающего Паутину и Разрывающего Паутину. Вера помогла Матерям еще сильнее сплотить вокруг себя остальных арахнов. Паутинники продолжали жить своей жизнью. Но пришло время и ресурсы родной планеты истощились. Снова начались войны. Наверное, паукообразные вымерли бы, но Сплетающий Паутину оказался милостив к ним. На планету рухнул чужой корабль. Матери сумели понять, что перед ними, сумели разобраться с информацией из памяти чужих компьютеров. Существование тысяч населенных планет не удивило их, теория множественности миров давно была известна в Паутинниках. Но никому и в голову не приходило до сих пор перейти к практическим шагам по освоению космоса. Время пришло и на орбиту один за другим начали подыматься корабли. Еще несколько сотен циклов и арахны разработали свой собственный гиперпривод. Вскоре уже на сотнях планет выросли ввысь Паутинники, новые миллиарды паукообразных считали родиной миры под иным небом. Но их экспансию остановили. Жестко остановили. Однажды дредноуты Паутинников напоролись на боевые флоты людей и гвардов. Старые враги мгновенно помирились и набросились на нового. Совместно. Началась война. Арахны довольно быстро поняли, что им не победить, и отступили, противники тоже проявили благоразумие и не стали воевать до победного конца. Именно тогда вырисовались окончательно границы принадлежащей Паутинникам области пространства, названной во внешней галактике Совва Огг. Матери отдали все силы, чтобы обезопасить себя и своих потомков хотя бы в границах этой области, и созданная ими сеть боевых станций, спутников и сотни тысяч супердредноутов впечатляли. Но однажды обжегшись, арахны больше не выбирались из Совва Огг, только изредка посылая разведывательные корабли за пределы галактики и надеясь когда-нибудь найти способ преодолеть межгалактическую бездну.
Общественное устройство Паутинников в те времена было несколько иным, хотя и походило на нынешнее. Не имелось единой Великой Матери, каждым Паутинником управляла своя Мать. Одного образа мысли тоже не существовало. Арахны постоянно искали что-то новое, наука развивалась бешеными темпами. И однажды генетики нашли способ изменить саму суть разумного паукообразного, создать на его основе сверхразум. Так им поначалу показалось. И Матери нескольких Паутинников решились после нескольких удачных экспериментов на вакцинацию всего населения. Поначалу результаты были впечатляющими, настолько впечатляющими, что не участвовавшие в эксперименте Паутинники последовали примеру решившихся на это. В Совва Огг тысячами начали появляться гении. Истинные гении, сила разума которых настолько превышала силу разума обычного арахна, что оставалось только жвалами щелкать в изумлении. Но у этих гениев имелся один существенный недостаток. Каждый из них являлся абсолютным эгоистом и ради удовлетворения собственных прихотей мог уничтожить тысячи и тысячи собратьев без всякого зазрения совести. Был похож на любопытствующего ребенка, ради интереса обрывающему лапки мухе и смотрящему, что из этого получится. Эту их особенность не сразу разглядели, а разглядев, не сразу обезопасили себя от проводимых оными гениями экспериментов. Не поняли, что их нужно попросту воспитывать, учить, как учат только что родившегося. Только в одном из небольших Паутинников Мать оказалась слишком осторожна и запретила применять генетические препараты. Если бы не эта ее осторожность, раса арахнов попросту вымерла бы. К сожалению, измененные гены проникли и в ее вотчину, но широкого распространения не получили, за этим внимательно следили. Прошло несколько сотен циклов, сменилось несколько поколений и на поверхность всплыли побочные результаты генетических экспериментов. Маленькие арахны вылуплялись из коконов совершенно неприспособленными к жизни, без внутренних органов, без конечностей. Взрослые тоже начали вымирать. Любая, самая незначительная инфекция сводила их в могилу. В панике Матери кинулись за помощью к гениям. Но те не захотели помочь, им попросту было любопытно посмотреть, а что случится дальше. Результатом их любопытства оказалась гибель более девяноста пяти процентов населения, да что там, гении и сами вымерли. Спохватились когда было уже поздно. Если бы не единственный не вакцинированный Паутинник, то о расе разумных паукообразных в галактике вскоре забыли бы. Однако это спасло арахнов. На долгие десятки циклов Паутинник Тассан обособился, введя жесточайший карантин. Любого родившегося проверяли на генетическое соответствие нормам и при малейшем отклонении немедленно уничтожали. А уж если арахн проявлял признаки сверхгения, его немедленно изолировали и, конечно, использовали, но очень внимательно следили за его поведением. И не давали созреть полностью, убивая, как только понимали, что вскоре не сумеют удержать под контролем. Еще через несколько сотен циклов цивилизация паукообразных снова вышла за пределы одной планеты и постепенно начала расселяться по Совва Огг. Если на какой-нибудь планете обнаруживали одичавших сородичей, их без малейших сомнений уничтожали, не желая вливать в свои жилы «порченую кровь». На этот раз расселение не было бессистемным, как раньше, а велось под жестким контролем, по расписанному на сотни циклов вперед плану. Мать Тассана давно называлась Великой Матерью, цепко держа в своих восьми лапах власть над подданными. Арахнам повезло, что созданные предками на границах Совва Огг боевые станции действовали в автоматическом режиме и во время одичания отваживали непрошенных гостей без вмешательства своих создателей. Иначе стремительно расширяющиеся человеческие государства галактики захватили бы их скопление очень быстро.