Иар Эльтеррус
Отзвуки серебряного ветра
Памяти моей матери, Раисы Гладун, посвящается.
Спасибо за то, что научила меня стремиться быть лучше, а не жить лучше!
Спасибо за то, что научила меня мечтать о небывалом и несбыточном!
П Л У Т О Н И Я
— Живешь, работаешь, от горя стонешь ли,
встречаешь песней ли грозу и ветер, —
А где-то дремлет страна Плутония!
— Которой не было нигде на свете?!
— Что значит было?.. Что значит не было?!
Вопрос не празден! Вопрос — тревожен…
Быть может, то мы считаем небылью,
Чего пока еще понять не можем?..
Мы так не любим чудных и странных,
мы так не верим всем непохожим!
Мы словно чувствуем покровом кожным,
что непохожесть их — нам сердце ранит…
Ведь мы же видим — они не тонут
в бумажных заводях, в житейских буднях!
Они шагают в свою Плутонию…
— Которой не было, нет и не будет?!
— Вам очень хочется всегда быть правыми?
И в правоте своей — несокрушимыми?..
— Но если правы мы — имеем право мы
самих себя считать непогрешимыми!
И вдруг — Плутония… Зачем, к чему она?!
Она же логикой — не проверяется!
Ее же — не было?.. Она ж — придумана?!
Она же в здравый смысл не умещается!!!
— О, успокойтесь, благополучные!
Вас племя странное вовсе не тронет…
Вас не зовут же в страну за тучами?..
Вас — и не пустят в эту Плутонию!
Страна Плутония — не для смирившихся,
не для живущих единым хлебом,
с любой неправдою легко ужившихся,
не подымающих головы к небу!
О равнодушные, о посторонние!
Ведь это вам назло — ее не видящих!
— живет и здравствует страна Плутония,
страна любимая нездравомыслящих.
Раиса Гладун 1932-2001
Меры веса, длины, времени, различные термины в романе даны в привычных для русскоязычного читателя единицах. Главным для меня, как автора, было донести основную идею, мою попытку найти выход из тупика, в котором оказался наш мир. Тупика подлости, жестокости и корысти. Потому мир ордена Аарн может показаться искушенному читателю несколько схематичным. Вполне возможно. Так я и не претендовал на большее, второстепенные детали и научная достоверность не имеют для меня особого значения. Все совпадения с реально существующими людьми или событиями случайны, роман с начала и до конца является плодом авторской фантазии.
Песнь странных
Бывает так… Бывает. Ты никто и ничто, ты снова мечешься в странной паутине волн жизни. Паутине непонятного и неизведанного, чего-то такого, что меняет тебя, но ты сам этого не замечаешь, думая, что ты все еще прежний. И что же делать, если это не так? Да ничего! Просто слушай серебряный ветер в листве Древа Звезд. Просто не забывай, что ты умеешь летать. Что ты не просто кусок протоплазмы, озабоченный собственным прокормлением. Помни! Есть там, далеко, звезды, и они зовут тебя в неизведанное, в мир, где нет подлости и лжи. Увы, сколь многие из нас забывают это и теряют свои крылья, перо за пером, и становятся, по словам поэта, «бескрылыми злыми духами». Это — истина и с ней ничего нельзя поделать. Но мы так не хотим и не можем. И слава Творцу за это, за то, что он дал нам Иное, непонятное озабоченным своим благосостоянием. Что ж, им никогда не услышать Ветра Звезд, никогда не понять звенящей красоты невероятного. Они слепы и глухи, и это их вина, они сами завязали себе глаза и заткнули уши. Но это их выбор и они имеют на него право. Я же не с ними, я не хочу быть с ними, мне противно быть с ними. И лучше я буду один, чем с кем-то из них. Запомни раз и навсегда — МЫ НЕ ТАКИЕ. Нам чужды их религии и их вера, их понятия и их надежды, их жизнь и их смерть. Мы всегда отрывались от земли и уходили туда, куда им никогда не попасть, куда никого из них попросту не пустят. И за это века и века нас забивали камнями, нас жгли на кострах, мы умирали от голода и холода, но упорно не хотели становиться такими, как эти. Пусть их. Пусть молятся своим богам, до Творца им никогда не дотянуться, Творец улыбается тем, кто способен заглянуть за горизонт и не побоится сделать шаг за край пропасти. Пусть наслаждаются своими богатствами и радуются своему достоянию. Но им этого недостаточно. Они видят опасность в нас, НЕ ТАКИХ. Ведь нам доступно что-то, чего им никогда не понять и им страшно от осознания этого. От осознания, что впереди у них — только мы. И потому мы навсегда обречены быть изгоями. Это так. Да я и не хочу быть своим среди них. Это — противно. Хочу сказать еще только одно — мы всегда были и всегда будем, и именно мы двигаем вперед человечество. Пускай нам будет трудно, мы знаем это и в нас нет страха. На костер? Что ж… Но мы не остановимся. Мы — были! Мы — есть! Мы — будем!
Книга I
Мы — были!
Интерлюдия I
Боль понемногу отпускала. Я снова отпил немного спирта и облегченно улыбнулся. Ну вот, еще один приступ миновал, еще одна пытка позади. Сколько их было и сколько их еще будет… Я внимательно вслушался в происходящее на крейсере и вздохнул. Опять кто-то меня ищет. Дети, дети… Как же я вас всех люблю, как же вы все мне дороги. Мне легче вынести сотню таких приступов, чем потерять кого-то из вас. Но вы не бессмертны, в отличие от меня, и все равно уходите. Увы мне. Но сейчас вы счастливы и я рад, что сумел дать вам хоть немного счастья, сумел вырвать вас из мира боли и горя, отчаяния и безнадежности. Кто-то скажет, что я идеалист. Да, идеалист. Ну и что? Я сам часто и во многом сомневаюсь, но иного пути у меня все равно нет. Особенно, если я хочу искупить зло, которое сотворил будучи Темным Мастером, черным императором. Зачем мне это было нужно? Зачем я искал власти и бессмертия? Нашел ведь на свою голову… Убей меня Создатель, если понимаю. Да, тогда я еще не знал насколько это больно — быть бессмертным.
Я снова вслушался в эмофон и не смог удержаться от улыбки. Тина уже обыскалась меня, какая-то у нее проблема возникла. Девочка ты моя хорошая… Знала бы ты, как я тебя люблю. Но не узнаешь. Никогда. Моя судьба — боль и одиночество и я никому не позволю разделить эту ношу со мной. Не нужно вам, дети мои, знать как мне приходится платить за все, что вас окружает. Не нужно. И так каждый из вас прошел через ад, так пусть хоть здесь, среди тех, кто любит вас и кого любите вы, вам будет хорошо. Пусть хоть здесь вы не узнаете боли и горя. Живите, любите, творите. А моя задача — защитить вас от всех бед мира. Неважно какой ценой, но защитить. Не допустить царящее во внешнем мире зло до ваших забывших о боли душ.
Я тяжело встал с кресла, с брезгливостью оглядел свое покрытое кровяными сгустками тело и короткой сверткой вероятности очистил его. Еще одна свертка, и больше ничего не напоминало о том, что на полу этой крохотной теуровой каютки я несколько часов корчился от адской боли. Впереди много работы, слишком много. Я проверил основные потоки энергии и удовлетворенно кивнул — все в порядке. Пока в порядке. Сколько это продлится? А кто его знает…
Перед глазами внезапно появились четыре юных, улыбающихся лица. Этих четверых детей я в свое время спасти не сумел. Нашлись те, кто воспользовался их смертью и создал церковь. Вряли умершие этого желали, я их хорошо знал. Но именно их жертва заставила меня самого задуматься обо всей боли и несправедливости мира. Заставила попытаться найти выход из тупика, в который снова зашли разумные. Сколько попыток исправить хоть что-нибудь я предпринял… Даже не помню, не одну тысячу, наверное. Так и до сих пор, наверное, и пытался бы, но понял, слава Создателю, понял, что никого нельзя тянуть на аркане в рай. Для них он окажется только адом. Или, если точнее, они превратят рай в привычный и знакомый им ад, в котором можно подличать, насиловать и убивать. Так зачем же звать с собой таких? Глупо. Пусть остаются в своем болоте и продолжают гнить. Это их выбор, они сами его сделали. Но вырвать из их жадных лап тех, кто чище других душой, тех, кто не может и не хочет жить в аду, мой долг.
Кто-то опять же скажет, что все это мои собственные измышления и нечего мне мешаться в божий промысел. Но кто скажет? Как раз те, чье мнение не интересует ни меня, ни моих детей. Те, для кого сутью и целью жизни являются корысть с подлостью на пару. Так что пусть себе говорят, что хотят. Нам даже неинтересно живы ли они, или уже умерли. Пусть им. А для нас поет свою песню серебряный ветер звезд, которого никому из них никогда не услышать, ибо они не способны мечтать. «Как это не способны?!» — возмущенно закричит сторонний наблюдатель. Но разве можно считать мечтой мечту о новой машине или хрустальном сервизе? Нет, конечно.
Я снова внимательно проверил, чтобы в каюте не осталось ничего, способного выдать случайно вошедшему сюда хоть что-нибудь. Впрочем, вряд ли ее кто найдет, я слишком хорошо ее спрятал. Только двархи знают о существовании подобных кают на каждом нашем корабле и каждой боевой станции. Пришлось заставить ехидных существ дать слово молчать, а то ведь у каждого из них не язык, а помело. Все разболтают. Но нет, порядок. Обычная нежилая каюта на вид. Одев форму, я вышел.
