Хаген тоже отжал гашетку. Прошел по точкам, которые успел засечь во время ответной стрельбы, и снова остановился на пулемете противника. Здесь он проработал цель более детально, стараясь садить короткие очереди аккуратно и четко в фронтальный и левый проемы окон, так, чтобы противник не мог шевельнуться.
Воодушевленные огневой поддержкой, пошли вперед штрафники со стороны сада. Они продвигались короткими перебежками, стреляя на ходу, от дерева к дереву. Автоматчикам русских теперь приходилось туго.
Оживилась и группа Ульмана. Они стали методично расстреливать одиночными свой сектор. Отто увидел, как унтер-офицер и еще один испытуемый, из новичков, наискось пересекли улицу. Вокруг ног Байера, в грунте, взрывались маленькие пылевые фонтанчики, он в ответ стрелял, прямо на бегу, короткими из своего «шмайсера». Новичок вдруг подпрыгнул и, перекрутившись в воздухе, грохнулся оземь. Он будто неудачно попытался перепрыгнуть какую-то невидимую для окружающих преграду Пуля угодила ему в ногу. Схватившись обеими руками за рану, он корчился на земле.
— Ползи, ползи сюда! — кричал ему унтер. Тот уже был укрыт от вражеских пуль стеной дома. Но испытуемый не понимал, что ему кричат. Болевой шок сковал его тело и мысли.
Тот, первым рванувший через улицу, подполз по-пластунски к раненому. Перевернувшись на спину и ухватив бедолагу за правую подмышку, он, отталкиваясь каблуками сапог от грунта, потащил его в сторону Байера на манер спасения утопающего.
Когда до безопасного пространства оставалась пара метров, Байер выскочил им навстречу, и под пулями они вдвоем втащили солдата под стену.
XIX
Отжав гашетку, Отто успел вытянуть из проема ствол пулемета и откинуться спиной к кирпичной кладке.
— Лежать! — крикнул он Генриху Тот рухнул на пол, чуть не сорвавшись в дыру Отто показалось, будто густой рой толстых стальных шершней ворвался внутрь и принялся хаотично метаться вверх-вниз, влево-вправо. Тут легко можно было схлопотать срикошетившую пулю или пораниться осколками кирпича, которые сыпались и летели во все стороны. Отто упал рядом с Генрихом, не выпуская пулемета из левой руки. Он инстинктивно старался врыться поглубже в толстый слой щебня, куда было щедро намешано пыли, еще не остывших стреляных гильз и пепла.
Град сыпавшихся в оконный проем пуль приутих. И они только успели перевести дух, как мощный хлопок сотряс противоположный кусок стены, обвалив ее вниз. Раздались истошные крики. Наверняка придавило кого-то из отделения. Из тех, кто еще не успел выдвинуться на рубежи вслед за своей группой. Облако строительной пыли и осколков камней засыпало обоих.
— Черт, герр Хаген… черт, что это было?! — завопил Граабе. Вид у него был совершенно ошарашенный.
— Не знаю… — откашливаясь, прохрипел Отто. Известковая взвесь набилась в горло и ноздри и не давала дышать. — Черт… Наверное, противотанковое ружье. А может быть, саданули из сорокапятимиллиметрового орудия. Тогда наше дело худо…
Переведя дух, Отто поднял с пола пулемет. Он проверил фиксацию ленты и молча перекинул ствол обратно в свою импровизированную бойницу. Стрельбу он начал, еще не установив пулемет в стыке окна. Чтобы не дать русским опомниться.
Всего какие-то мгновения они пережидали, укрываясь, ответную стрельбу, а картина боя в кирпичной раме проема совершенно изменилась.
Дом, где русские организовали пулеметное гнездо, горел. С дальнего конца улицы двигался средний танк русских. Он прорывался наискось, прямо через дворы, пробивая стены домов, как картонные коробки. Ствол его пушки был повернут в сторону садов.
Пока она молчала. Деревья насквозь расстреливал танковый пулемет.
Значит, по ним стрелял кто-то другой. Вряд ли после его выстрела от Хагена и Граабе что-то осталось. Легкую «сорокапятимиллиметровку» Отто заметил не сразу. Ее зеленый щит скрадывала еще не порыжевшая зелень придорожных кустов в самом конце улицы. Но вот артиллерийский расчет русских решил подобраться поближе. Они, видимо, остались недовольны результатом своего первого выстрела. Четверо быстро развернули пушку и покатили ее вдоль по улице: двое — на манер лошадиной упряжи, а двое — толкая за ствол и бронированный щит. Вот еще двое солдат выскочили из придорожной канавы. Вцепившись в цевье, они помогали катить орудие по грунту.
Отто почти не выцеливал. Он только поймал передних бегущих в кругляшок прицела. Очередь стройно преодолела метров четыреста, а потом пули ушли вразлет влево. Но Отто, не снимая пальца с гашетки, скорректировал положение ствола. Те, что тащили пушку спереди, упали одновременно. Будто их скосило. Из оставшихся один укрылся за щитом, а второй отполз в канаву.
Отто выпустил по «сорокапятке» почти всю ленту. Двое вторых тоже не подавали признаков жизни. Наверное, он выкосил плотным огнем и их.
— Вот так… — выдохнул Хаген.
— Отто, смотри! — Генрих затормошил его за рукав. Он испуганно показывал пальцем в проем.
XX
Танк дошел до дороги буквально несколько метров. Вдруг он приостановился. Экипаж, видимо, засек, что сотворил немецкий пулеметчик с расчетом артиллеристов. Башня медленно развернулась, нацелившись прямо на Отто и Генриха.
— Отто… — успел прошептать Граабе. Раздался оглушительный выстрел. Оба присели на корточки, обхватив каски руками. Мощный взрыв вырос за их спинами, прямо на площади. Мимо.
Отто выглянул в проем. Танк уже развернулся. Теперь он надвигался прямо на площадь. Он шел напролом, вдоль улицы, подминая и давя заборы и плетни. Черный глаз ствола словно приклеился к Отто. Он вдруг ясно почувствовал, спинным мозгом ощутил, что следующий выстрел будет точным попаданием в цель.
— Бежим! Скорее бежим! — Хаген резко поднялся на ноги и метнулся к лестничному пролету.
Он не видел, успевал ли за ним Граабе. Между звуком выстрела и тем, что случилось потом, прошло не больше секунды. Но для Отто эта секунда показалась бесконечностью. Время словно остановилось после того, как протяжный хлопок танковой пушки достиг ушей Хагена.
Лестница, ступени, обрывающиеся метра за два от пола… Инерция движения спасла Отто. Он даже не успел принять решение — прыгать ему или нет. Оглушительный треск и грохот раздались прямо у него за спиной, и неодолимая сила, подхватив его, бросила вперед и вниз, как порыв ветра — парашютик одуванчика. Эта сила, толкнувшая в спину, обернулась вдруг ночным котлованом, в котором они с Ульманом тащили израненного лейтенанта. Какие-то шальные, не идущие к месту мысли молниями запрыгали, засверкали в мозгу Отто. Он даже успел подумать о том, что так и не узнал от Ульмана о судьбе девушки, научившей того русским словам. «Надо обязательно расспросить об этом Ганса», — подумал Хаген. И в этот момент котлован, черный, как уголь, вдруг опрокинулся и накрыл его с головой…
Глава 6.
РАЗВЕДКА БОЕМ…
I
Андрей своими глазами видел, как немецкий пулеметчик расстрелял артиллерийский расчет. Они с Сафроновым залегли в канаве, у самой дороги. Не надо было им «сорокапятку» выкатывать на середину улицы.
— Уходите!… С улицы уходите!… — кричал им Аникин. Но огонь такой плотный — не высунешься. Командир у них был уж очень горячий. Чернявые волосы выбивались из-под фуражки, и лицо смуглое — видать, кавказских кровей. Андрей даже лейтенантский ромбики у него успел разглядеть. Артиллеристы выкатились вслед за танком, неожиданно. И в самую гущу боя угодили. Из огня — в полымя. Тоже наверняка действовали в соответствии с приказом «Провести разведку боем».
Позицию «сорокапятка» поначалу выбрала очень неплохую. В кювете, за кустами зелеными. Этот гад-пулеметчик фашистский даже не сразу понял, откуда они по нему саданули. А влупили они здоровски. Почти в «десяточку». Да только это почти артиллеристам и аукнулось. Видимо, подумали, что пулеметчика уничтожили. А он живучим оказался.
Решили артиллеристы поближе свое орудие подтащить, чтобы по саду ударить. А по канаве никак «сорокапятку» не выволочешь.
— Сафронов! За мной!… — ткнув солдата прикладом в плечо, Аникин вскочил на ноги и побежал к орудию.
— Да куда вы, товарищ Аникин?!
— Молчать! За мной!… — на ходу бросил через плечо Андрей. Он молча подскочил к орудийщикам и, вцепившись в щит пушки, налег на нее изо всех сил. Никто из артиллеристов не вымолвил ни звука. Краснота перенапряжения проступала на их лицах сквозь грязь, пыль и копоть, покрывавшую всех четверых. Тоже, видать, порядочно отмахали по степи, прежде чем начать разведку боем в этих Кривцах.
II
Андрею почему-то запомнилось, какая холодная сталь у щита. С него пот катил градом, и в этой прожарке боя такая прохлада казалась чем-то неестественным.
