к имеющим много коварных,
лукавых и жадных богов.
Он словом сбивает гранит
слепоты со стараньем,
как скульптор, что рубит
зубилом шедевр для веков.
Работа весьма тяжела.
Его сердце на грани, на кромке.
Но Он продолжает, Следящий за душами,
зная -- Следящий за Ним
ему не простит отступленья.
И голосом сильным и ломким
твердит, что любой, кто уверует, --
Вечно Следящим храним.
Не может покинуть людей Он,
хотя прогоняют Его, распинают.
Но Он возвращается к мукам своим
и заблудшие Души пасёт.
Твердит о Любви, Благородстве и Чести.
Немногие речи Его понимают,
но верит Он сам, как дитя может верить,
что многих и многих спасёт.
И больше других презирая людей,
как гордыни их главный свидетель,
Он всё же единственный верный
и искренний их благодетель.
28
И пригласил Андрея в свою тайную контору
наш меценат. И через камеры следящие и через пять ворот
привёз его на свой космический завод.
Все интерьеры показал. Готовил к разговору.
И начал так -- "У нас безумные задачи
и в смысле трудности, и в смысле интереса.
Порой мы сутками работаем. Процесс. Нельзя иначе.
Здесь славные условия для стресса.
Ты видишь -- стены все белы, чисты, пустынны.
Вот я и думаю -- сюжет или пейзаж --
могли бы нас лечить прекрасные картины.
Неважно -- масло, тeмпера, пастель, гуашь.
Когда ты согласишься, мы обсудим всё конкретно.
Ну, не буквально всё от матерьяла до сюжета,
а скажем так, тональность, предпочтенье цвета,
чтоб привлекало, завораживало, было всем заметно.
Ты понял?" -- "Да, конечно. Это для меня удача.
Попробую Вам облегчить безумные задачи."
29, 30, 31
. . . . . . . . . .
Глава IX
1
Дни покатились, как на санках пацаны.
Декабрь двигался к исходу года.
Стояла идеальная погода --
семь-десять градусов в присутствии Луны.
И вот однажды в темноте вечерней
Судьба на Колокольной в двери позвонила,
и появилось Солнце в шубе из шиншиллы
своим прямым для всех предназначеньем --
всех согревать, любить и понимать --
похорошевшая в предощущенье встречи Анна.
Андрей от счастья онемел. -- "Так странно,
без телеграммы", -- засмеялась мать.
Все кинулись её тотчас же обнимать
и целовать во все доступные места.
"Подруга, ты не очень-то проста.
Я научусь тебя когда-то понимать?"
"Живём однажды. Это нужно делать без помарок.
Так, чтобы каждый день был как подарок.
2
Вы переехали сюда, моя родная Марисанна?"
"Тебе какое дело? Здесь живёт моя семья.
А иногда присутствую и я.
Ведь я же видела, как ты летишь по небу, Анна".
"Я тоже видела, что ты уже на Колокольной".
"Ну вот, нам друг от друга ничего не скрыть".
"И хорошо, мамуля, так нам легче жить".
"И дисциплина. Невозможен грех, не будет больно".
Нет ничего прекрасней обывательского быта,
когда с любовью верной жизнь сопряжена,
и эгоизм, и лживая свобода позабыты.
Уверенность, покой и простота
царят в семье. И это выше счастья
свободных связей и активного участья
в тусовках, где враньё, торги и пустота,
где половыми достиженьями гордится элитa,
по сути лишь к распаду душ своих причастна.
3
И подкатил к сердцам бесшумно Новый Год.
Все собрались на ранчо у Сергея.
И я был приглашён. О чем, не сожалея,
я вспоминаю. Был большой приход.
Приехали какие-то крутые неизвестные артисты,
не знаю уж -- за деньги или просто так.
Лощёные всех возрастов с нимфетками капиталисты.
И даже был министр с женой -- совсем дурак.
Был общий стол огромный, хорошо -- без стульев.
Семнадцать залов -- есть, где посидеть и полежать.
Поддавшие разбились все по социальным ульям,
но утром каждый лёг в роскошную кровать.
Но прежде все под бой курантов вышли в сад
к живой украшенной и сказочно красивой ёлке.
Так энергично чокались, что пару раз осколки
летели в снег. И до сих пор, наверно, там лежат.
Потом водили вокруг ёлки шумный хоровод,
и вспомнил я с английского свой вольный перевод.
4
. . . . . . . . . . . . . . .
5
Мы взяли чайник, фрукты и сепаративно
встречали Новый Год в одном из дальних залов.
Людмила -- Анны мачеха к нам часто забегала
и приносила блюда разные, и говорила "Дивно, дивно!"
Все уговаривали -- "Оставайтесь с нами, Люда".
Она лишь мило улыбалась нам в ответ
и говорила -- "Ах, простите, очень жаль, но нет.
Должна к Серёже я бежать. Там люди, люди, люди..."
Зашёл Сергей и просидел он с нами целый час,
поскольку бросил пить и стал спортсменом.
Его устраивало, что никто не пил из нас.
Мы рады были, что готов он к переменам.
И Алексей пришёл с подругой. И остался до утра.
Его, конечно, задержали разговоры --
