— Господи! Да их тут не меньше сотни! — воскликнул Биал.
— И когда только успели понаделать? — зло бросил старший механик.
Оказывается он рядом.
— Ящер, — Биал протянул руку.
— Боря, — старший механик ответил на рукопожатие.
Ну вот и познакомились. Если не имеет смысла пробиваться к своему взводу, значит нужно примкнуть к гарнизону Базового лагеря. Заодно не помещает обзавестись напарником.
Биал вывел на забрало тактическую карту. С севера, то есть как раз перед фронтом, со склона Лакмары бьют многочисленные миномёты. Через чур многочисленные. Аборигенов пока не видно, но неужели они пойдут прямо по минам? Подступы к периметру Базового лагеря прикрыты сплошными минными полями.
По земле с оглушительным грохотом проскочили огненные росчерки. Взрывная волна подняла тучи пески и пыли. Понятно. Биал опёрся локтями о берму и приготовил автомат к стрельбе. Сосредоточенными зарядами аборигены пробили в минных полях проходы, значит вот-вот пойдут в атаку. Но… Где же они?
Биал сощурил глаза, автоматика броника тут же приблизила оседающее облако пыли. Даже в потёмках можно разглядеть пропаханные полосы и вывернутые из земли мины. Но… Противник? Где? Ни одного силуэта или хотя бы тени.
— Внимание! — ожил общий канал связи. — четырнадцатый взвод. Минные поля отключены. В атаку! В атаку!
— Ящер, это нам, — Боря ловко выбрался из окопа.
Первыми из укрытий выпрыгнули респы. Слева и справа поднялись космические пехотинцы. Из глубины Базового лагеря «Шельмы» и «Тяпы» открыли заградительный огонь. Возле края минного поля земля встала дыбом.
Вот как воевать надо! Биал с огромным воодушевлением выбрался из окопа. Впереди, оттягивая на себя огонь противника, скачут «Муравьи», в тылу танки и БМП ставят перед наступающей пехотой огненный вал. Аборигенам крышка.
Через триста метров земля пошла сплошными воронками. Бронетехника перенесла огонь на склоны Лакмары. Под ногами то и дело попадаются круглые мины. Да где же аборигены? Неужели опять драпают?
Ровная площадка упёрлась в склон Лакмары. Огненные вспышки всё ближе и ближе. Не обращая внимания на стремительную контратаку, аборигены всё так же шпарят из миномётов. Биал, приседая на колено, лупит из автомата на огненные вспышки. Благо «Эммы» космического десанта стреляют хоть и громко, но без выброса пламени.
Перепрыгнув очередной камень, Биал заметил прямо перед собой гранатомёт. Из трубы на сошках с грохотом вылетел сноп пламени. Биал тут же упал на землю и принялся щедро поливать вражеский расчёт длинными очередями.
Не понял? Биал с удивлением уставился на нули в индикаторе зарядов. Менее чем за минуту выпустил по аборигенам целый магазин, а они ноль внимания. Гранатомёт с точностью атомных часов продолжает вести огонь по Базовому лагерю. Биал перезарядил автомат и подошёл ближе.
Ну дела! Да это… и не гранатомёт вовсе. Примитивная пиротехника. Возле трубы с сошками и в помине никого нет. Вспышки пламени с интервалом в три секунды имитируют миномётный обстрел.
Биал тут же отпрыгнул от лже-миномёта в сторону. Вовремя! Султан взрыва накрыл обманку. Не важно кто и откуда, лже-миномёт засекли и накрыли одним точным выстрелом. Но сколько ещё вокруг этих самых обманок? Чертыхаясь, Биал побежал дальше.
Боря, старший механик первого батальона, потерялся во всеобщей кутерьме. Биал, разбираясь с липовым миномётом, отстал от волны атакующих. Впереди мелькает чей-то силуэт. Автоматика броника тут же подчеркнула его зелёным контуром. Свои. Боря?
Но тут под ногами космического пехотинца земля вспучилась с громким хлопком. Десантника отбросило на пару метров.
— Осторожно! Мины! — по общему каналу связи проскочило запоздалое предупреждение. — Мины! Мины! Внимание! Склон заминирован.
Биал так и замер на месте. Пусть автоматика броника «видит» в темноте, но инфракрасные лучи не могут отличить лежащие на камнях тонкие диски мин от обычных камней. Биал включил фонарь. Наверняка аборигены набросали тут самых примитивных контактных мир. И как только сами не подорвались?
— Держись, братан! — Биал, подсвечивая под ноги, подбежал к упавшему десантнику.
Сигнал жизнедеятельности мигает красным. Да и без него видно, что у пехотинца оторвана ступня. Отвоевался, значит.
— Что случилось? — раненный попытался встать на ноги.
Пехотинец в сознании, но в шоке и ничего не понимает.
— Не вставай, не нужно! Тебя задело, — Биал усадил раненого обратно на землю.
— Как это ранило? — пехотинец вновь попытался встать.
— Сиди т не дёргайся, — Биал удержал его на месте.
Раненый ничего не чувствует. Медблок броника впрыснул ему обезболивающее и успокаивающее. Кровь не течёт, псевдомускулатура броника надёжно пережала артерии и вены. В принципе, ему ничего не грозит. Очень скоро его подберут медики.
— Не высовывайся, — напоследок приказал Биал.
Но, едва Биал отбежал от раненого на пару метров, как вновь ожил общий канал связи.
— Внимание! Четырнадцатый взвод! Прекратить наступление. Прекратить. Личному составу вернуться в Базовый лагерь для перегруппировки. На первом городском уровне Финдоса идёт бой.
Понятно, Биал развернулся на месте. Противника просто нет. На склоне Лакмары аборигены отвлекали внимание. Нужно признать: очень хорошо отвлекали. Пошумели, попугали дешёвой пиротехникой, а сами предприняли вылазку в глубинах города. Вот где развернулся настоящий бой. Биал побежал вниз по склону. Война продолжается. На встречу попались два десантника с красными крестами медиков на рукавах.
* * *
Словно секретные ходы, технические туннели пронизывают первый городской уровень Финдоса из конца в конец. По ним можно пробраться откуда угодно куда угодно. Вот, только, Чаг опять припечатался шлемом о незамеченную в потёмках трубу, они не очень приспособлены для скрытого перемещения в боргах.
— Тихо там, — донёсся грозный окрик Шныка. — Не шуметь.
— Стараюсь, командир, — ответил Чаг.
Третье отделение пробирается где-то под Проспектом первопроходцев. Чаг старается идти ровно, но руки и ноги то и дело шаркают о стены, а голова задевает потолок. Да и как тут не шаркать, когда и без того узкий технический туннель забит трубами и электрическими кабелями в руку толщиной. В довершении бед на спине болтается связка «Дюбелей» по десять кило каждый.
За пределами Лакмары командование планирует устроить большой бабах. Не помещает заодно пощипать сидящих в городе пехотинцев. Пусть не думают, будто они целиком и полностью контролируют первый городской уровень.
Наконец Шнык вывел отделение на исходную позицию. Чаг с превеликим удовольствием выбрался из технического туннеля на «свежий воздух».
— По аккуратней. Не вздумайте в окнах светиться. Заметят, — предупредил Шнык.
Отделение засело в очередном ничем не примечательном доме на Проспекте первопроходцев между Оптовой и Ладицкой улицами. На первый взгляд большая комната на первом этаже выглядит не тронутой. Но, Чаг пригляделся повнимательней, на полу чёрное пятно, а на стенах и потолке множество мелких выбоин. Не иначе во время зачистки десантники закинули в комнату гранату.
Светиться в окнах Шнык запретил, но если очень нужно, то выглянуть всё же можно. Чаг вытащил из кармана круглое зеркальце на палочке и плавно, стараясь не делать резких движений, поднял его чуть выше подоконника.
В маленьком кружочке отражается перекрёсток Проспекта первопроходцев и Оптовой улицы. В двух угловых зданиях напротив засели космические пехотинцы. В тёмных окнах время от времени мелькают тёмно-красные силуэты. Возле входных дверей, словно скульптуры, замерли «Муравьи».
Десантники не дураки. Пусть они физически не могут контролировать весь первый городской уровень, но у них всё же хватило ума создать сеть опорных пунктов на стратегически важных перекрёстках. Как раз такой опорный пункт находится на пересечении Проспекта первопроходцев и Оптовой улицы.
— Непоседа, что там? — рядом присел Шнык.
— Сидят, миленькие, даже носа не кажут, — ответил Чаг.
— Ну и пусть сидят. Не долго им осталось.
Было бы лучше залечь в засаду в одном из двух свободных зданий на углах перекрёстка, но… Наверняка десантники нашпиговали их минами. Лучше не рисковать.
Сейчас начнётся! Сердце забилось чаще, а по спине пробежал холодок. К этому невозможно привыкнуть. Чаг повернул зеркальце. В маленьком кружочке отразился Проспект и Площадь пионеров. Центр Финдоса космические пехотинцы превратили в самый настоящий форт. Лезь туда натуральное самоубийство, да и незачем.
— Отделение, приготовиться, — тихо произнёс Шнык.
По цепочке от солдата к солдату приказ командира разошёлся по отделению. Чаг подтащил «Дюбель» по ближе и заранее откинул прицельное приспособление. Ожидание изматывает больше всего. В бою, оно, как-то легче. Думать некогда, только успевай стрелять и увёртываться. А когда сидишь в засаде, да ещё под носом у противника, в голову лезут дурные мысли. Чем ближе час иск, тем больше потеют ладони, а коленки предательски трясутся.
